В Комсомольском районном суде Херсона рассматриваются иски тех, кто пострадал от бурной деятельности ретивого коммунальщика, а сам он угодил на тюремные нары
Вновь назначенный молодой управленец перво-наперво взялся за сокращение списка жильцов с задолженностью по квартплате. Для этого он самолично изо дня в день обходил провинившихся перед жэком и составлял список будущих жертв. Очень скоро на примере одной отдельно взятой жилищной конторы херсонцам доказали: коммунальные долги -- это опасно…
-- Вы относитесь к должникам с преступной снисходительностью, -- с этой сакраментальной фразы начал свою первую рабочую планерку на новом месте только что назначенный начальник жэка Комсомольского района Херсона Александр Коляда (имена инициаторов квартирного скандала и их жертв изменены. -- Авт. ). -- В результате наша служба ни жива ни мертва. Если мы не заставим жильцов любыми, подчеркиваю, лю-бы-ми способами рассчитаться, то контора просто умрет. А поэтому всякие отговорки «нет денег», «заплачу через месяц» отныне отменяются.
Объявив крестовый поход на неплательщиков, тридцатилетний Коляда сам же его и возглавил: нещадный отлов должников теперь стал смыслом его жизни. С утра до вечера с гневным лицом рыскал Александр Павлович по вверенному ему району, составляя списки грядущих жертв жэковской революции. Если в какой-либо день начальник не внедрял платежную культуру в массы, этот день был для него потерян.
… Отправляясь по каким-то своим делам из дому, 65-летняя Марья Ивановна на пороге столкнулась с высоким молодым мужчиной.
-- Я к вам, -- без приглашения вошел он в прихожую, потеснив хозяйку. -- Вас повестками вызывают в жилконтору по поводу долга за квартиру. Почему не являетесь? Долг в 500 гривен дает нам право выселить вас с восьмилетним внуком. Завтра же на ваше жилье будет наложен арест.
Нужно ли говорить, в какой ужас повергло женщину предупреждение Коляды? В тот же вечер она позвонила уехавшей в Москву на заработки дочери и рассказала о внезапно свалившейся беде.
«Через месяц вернусь домой с деньгами, тогда заплатим», -- успокоила маму Оксана. Но никакое «через месяц» работников жэка не устраивало. Марье Ивановне дали сутки.
Практика выселения должников, узаконенная на уровне жилотдела, породила новое формирование -- спецподразделение по работе с непокорными. Эдакое ЧК в коммунальной шкуре являлось к обнищавшим старикам. После того как к Марье Ивановне пришли мускулистые ребята с выбритыми затылками, она уже не сомневалась в правомерности действий родной жилконторы.
-- Вообще-то мы не изверги. Все же наша задача помогать жильцам. Даже в такой отчаянной ситуации, -- всякий раз смягчал приговор выселенцам Александр Павлович. -- Жэк предлагает вам за небольшую дополнительную плату совершенно новую, только что внедренную услугу: наши сотрудники сами подыщут вам другое жилье, подешевле. Ваше мы выставляем на торги. Разницу вернем.
Загнанные в тупик люди воспринимали такой поворот как подарок небес. «Но какие гарантии, что все именно так и будет?» -- поинтересовалась Марья Ивановна. -- «Мое честное слово!» -- не моргнув, ответил начальник.
Со временем справляться с масштабными задачами разгребания многолетних неплатежей Коляде стало невмоготу. И он нанял на работу помощника. За 20 гривен в сутки Витольд Немченко готов был делать все что угодно.
-- Коляда искал жертвы, запугивал их, заманивал в капкан. Потом в игру вступал я, -- покажет на суде Витольд. -- Моя задача -- оформление документов, правовое сопровождение сделок купли-продажи.
В течение месяца Витольд водил к Марье Ивановне покупателей, представляясь ее племянником. Когда сделка наконец состоялась, вырученные от покупки 4500 долларов начальник жэка спрятал в свой карман, пообещав пенсионерке вернуть то, что останется от погашения долга и приобретения более дешевого жилья. Перевозили Марью Ивановну жэковские грузчики на жэковской машине, однако пожитки почему-то сгрузили совсем не у того дома, который Коляда показывал ей накануне, а у какой-то полуразвалившейся хибары на окраине города -- в ней не было ни света, ни отопления. Обманутая женщина отправилась искать «племянничка», тот стал ее уверять: Коляда отремонтирует строение, поставит там батареи, поможет обустроиться на новом месте.
-- Позвонив однажды домой из Москвы, я услышала, что квартира наша продана, мне дали новый адрес, -- рассказывает дочь Марьи Ивановны. -- Когда примчалась в Херсон и попыталась взять такси, никто не хотел меня везти: водители в один голос утверждали, что нужной мне улицы в городе нет.
… Преподаватель одного из институтов Херсона Р. покупку и оформление квартиры в Шуменском микрорайоне поручила своему адвокату. Последнего смутил сущий пустяк: двухкомнатная квартира была приватизирована и поставлена на учет в один день. Что за спешка? Почему? Проверить свои подозрения юрист отправился в жэк. Тут и выяснил, что гарантом сделки выступает начальник жилконторы, ну а Цезарь, как известно, выше подозрений. К тому же паспортист немедля предъявила документ, что в квартире до недавнего времени была прописана одна только Марья Ивановна. А о том, что приобрела жилплощадь вместе с людьми, имеющими на нее законное право, Р. узнала гораздо позже, когда попала в круговорот скандала с квартирами.
40-летняя Полина умирала долго. Из последних уже сил вставала и, вооружившись кисточкой и клеем, прикрывала картинками из журналов дырки в обоях. «Ведь скоро, правда?» -- спрашивала у Бога, торопясь к похоронам привести квартиру в более-менее пристойный вид. «Может, хоть моя смерть остановит катастрофическое обнищание семьи», -- загадывала женщина в последние земные часы.
-- Когда мы вернулись с кладбища, папа буквально отупел от горя, не замечал ничего вокруг себя, -- рассказывает Катя Усачева, которой тогда исполнилось тринадцать лет. -- Помню, я спрятала собранные на полочке перед зеркалом бритвенные лезвия: боялась, что он попытается покончить с собой. Потом отец сильно запил.
Вот эту-то ситуацию Коляда тоже решил использовать. Катюшу с отцом вызвали к начальнику жэка.
-- Дядя велел мне выйти в коридор, а с папой долго беседовал, -- вспоминает Катя. -- Когда мы возвращались домой, отец заплакал: «Нас за долги выселяют из квартиры». Но потом взял себя в руки и принялся меня успокаивать: его берут в жэк на работу кровельщиком. Отработать долги папе не удалось, и жэк нашел нам малюсенькую комнатку в малосемейке, куда мы и переехали. «Ничего, можно жить!» -- бодрился он.
Витольд, подельник Коляды, возил Катиного отца в горисполком, помогал приватизировать муниципальное жилье на имя Усачевых (а иначе его не продашь), участвовал в оформлении всех формальностей с фирмой по продаже недвижимости и продал за 5000 гривен. Не вернув владельцам ни копейки, мошенники за 600 гривен сняли на год другую квартиру и, выдавая ее за купленное для Усачевых жилье, вселили туда обманутых отца с дочкой. Те же, не получив на руки документов, подтверждающих право на их новое жилье, подвоха вовсе не заподозрили.
-- Какая-то женщина вручила мне ключи от двери. Кто мог подумать, -- говорил на суде Эдуард Усачев, -- что отныне она -- наша хозяйка? Через год та же тетка явилась вновь и скомандовала: «Выезжайте!» Я чуть ли не с кулаками на нее: «Как выезжай? Это мой дом!» Но она не стала слушать и вызвала участкового. Нас выставили на улицу. Я побежал к Коляде: мол, в чем дело? Он отмахнулся, сказал, что ничего не знает. Витольд, чтобы я не скандалил, дал мне 15 гривен. А тут подоспело время дочке получать паспорт. Но как ей могут его выдать? Ведь она фактически бомж. Коляда смилостивился нам нами и дал команду паспортистке прописать Катю по нашему старому адресу. Я до сих пор не могу понять, как это возможно, ведь там давно живут другие люди, которые купили у нас квартиру.
И в самом деле, как? Вопрос риторический.
-- Похождения Александра Коляды весьма напоминают авантюры гоголевского Чичикова, -- считает судья Комсомольского районного суда Херсона Елена Игнатенко, рассмотревшая квартирное дело. -- Разработав хитроумную тактику выдворения законных хозяев из их квартир, жэковское начальство вовсю торговало оставшимися в их полном распоряжении жильем. Жэк стал своеобразным центром мошенничества.
В списке лиц, подлежащих вызову в судебные заседания, не против фамилии Усачевых я прочитала: «Без определенного места жительства»… Однако ни одного слушания Усачев не пропустил, хоть повестку ему и некуда было послать, заявив жэку и его бывшему начальнику свою главную претензию: им с дочерью негде жить!
-- Впусти переночевать, -- иногда просит свою бывшую хозяйку вдовец. Бывает, она пускает.
С ранней весны до поздней осени супруги Барсуковы жили на даче, а в Херсон только наведывались. За квартирой попросили присматривать соседку. Однажды 70-летняя бабушка Люба, приехав с дачи, обнаружила железную дверь в собственном жилье (раньше ее не было!), а в двери -- записку: «Когда вы, наконец, вывезете свои вещи?» Хозяйка растерялась, стала звонить соседям. «Ничего не видели, не знаем», -- испуганно прятались те. Отправившись в жэк, бабушка узнала, что их с дедом квартира продана за долги, а новая владелица обратилась в милицию разыскать Барсуковых, не желающих почему-то забирать свое барахло. На генеральной доверенности на распоряжение жильем, как выяснили потом следователи, распутывавшие квартирные аферы, стояла поддельная подпись деда Гриши -- мужа Любови Игнатьевны. Несмотря на то, что их торопили выселяться, старики долго не могли попасть домой, -- новые жильцы успели поменять замки.
Суд выяснил: фиктивные документы на выписку в жэк принес друг Коляды. Чтобы услужить ему, начальник, не глядя, подписал их. Заявление с его резолюцией и стало основанием для выселения бабы Любы и деда Гриши из квартиры, где они прожили не один десяток лет. Учитывая запутанность и изменчивость нынешнего законодательства, Барсуковы посчитали свое выдворение закономерным: ведь за квартиру, как не крути, они все же задолжали. Вот только дедушка не вынес такого поворота судьбы и до суда не дожил.
… Не найдя способа воспротивиться Коляде, потеряли квартиру, полученную от покойной бабушки по наследству, и сестры Степовские: одной из них, Тамаре, срочно пришлось уезжать, она пришла в жэк выписаться. «Сначала погасите долг!» -- потребовал Коляда. Воспользовавшись денежным затруднением посетительницы, Александр Павлович, глазом не моргнув, предложил ей написать доверенность на приватизацию квартиры на имя Немченко. За одну только выписку Степовская отдала отличное жилье в хорошем районе Херсона. И Коляду совсем не смутило то, что на этой же жилплощади, кроме Тамары, прописана Яна, ничего не подозревавшая о переговорах за ее спиной. Для Александра Павловича было парой пустяков ввести в заблуждение добросовестного приобретателя отобранной силком квартиры и выдать справку о том, что в ней никто не остался прописан.
Картинки в этом калейдоскопе судебной хроники можно менять и менять. Но сложенные вместе они составляют общую картину того, как в борьбе с квартиросъемщиками-должниками должностное лицо так «усовершенствовало» жилищное законодательство, что и само в конце концов попало на нары. Все предъявленные Коляде обвинения имели прямое отношение к его работе на должности начальника жэка (из приговора суда: «Действия административного лица повлекли наступление тяжких последствий в виде хищения путем мошенничества квартир граждан»). Александр Коляда приговорен к четырем годам лишения свободы, а его помощник Витольд Немченко -- к двум.
Но история на этом не закончилась. На днях судья Елена Кузнецова рассмотрела иск Марьи Ивановны и ее дочери, приняла решение вернуть пострадавшим отобранное у них жилье. Областной суд оставил это решение в силе -- уже выписан исполнительный лист на выселение преподавателя вуза Р. из купленной за 4500 долларов квартиры. С Р. произошла не менее зловещая история, чем с прямыми потерпевшими от бурной деятельности начальника жэка. Сколько еще дел, связанных с работой Коляды, судам предстоит рассмотреть, никто не знает.