Большинство этих людей -- бывшие инженеры, учителя, научные сотрудники, высококвалифицированные рабочие, которых жизнь выбросила на улицу, заставила искать свою нишу, кусок хлеба, и не только для себя -- семьям. Но они противопоставили всем бедам свои умения, хозяйственность, деловитость. Не ожидая ни помощи, ни подачек, надеясь только на самих себя.
Тут даже по импровизированному прилавку, чаще всего расположенному прямо на земле, можно определить, кто перекупщик, кто собирает на очередную «бутылку», а кто с этого действительно живет. Вот у моих стариков-продавцов -- образцовый порядок. Под их «богатством» заботливо подложена картонка. Мелочевка -- гвоздики, гайки, шайбы, винты, проволока, изолента, разнокалиберные гаечные ключи -- лежит в специальных ящичках. У каждой вещи -- аккуратный самодельный ценник. И все, надо сказать, в пределах разумного. Замок, например, не совсем новый, но чистенький, смазанный маслом, в упаковке -- 14 гривен, а рядом -- в два, три раза дороже. Андрей Степанович брови хмурит, делая вид, что не слышит упреков соседей, недовольных тем, как он сбивает цены. Но характер выдерживает.
Рядом на самодельной проволочной вешалке -- вязаные носки, шапочки, пошитые маечки и береты. Все это сделано руками его жены Валентины Ивановны. И тоже стоит заметно дешевле, чем у других.
Покупаю кое-какие мелочи, получая при этом от деда квалифицированную хозяйственную консультацию. «Мой» еще весьма бодренький дед до мельчайшей мелочи знает, как отремонтировать, обустроить, сохранить квартиру. Да и как выстроить новый дом -- тоже. Он, не скрывая, радуется, что люди видят в нем не просто торгаша с «блошиного» рынка, а настоящего Хозяина, чьи знания важны и ценны. Всю жизнь он презирал расточительность, бесхозяйственность и неуважение к вещам. Всю жизнь собирал, копил, чинил то,что другие без колебаний выбрасывали. Лазил за своим «добром» по свалкам, давно заброшенным стройкам…
-- Вся нищета нынешняя -- от бесхозяйственности, бессердечия и к себе самим, и к ближним нашим, -- уверяет 81-летний Андрей Степанович. -- Такую страну разорили, по ветру пустили! Но во всем мы виноваты сами. И нищета в семьях -- тоже наш грех! Ни копить, ни считать, ни мастерить нынешние мужья и жены не умеют. Запасов дома нет, имущества за годы скопить не сумели. В советское время, считай, все даром было. Сейчас только схватились, когда снова НЭП ввели.
Мы-то с женой времена эти помним -- жили в Киеве. В тридцатые как было: одни на лихачах, в соболях, в шампанском купались, другие -- зубы на полку. Но тот, кто хотел да умел, -- выбился! Зря тогда НЭП запретили, большая ошибка. А теперь столько времени потеряли, опять все сначала. Ведь посмотрите: снова НЭП -- разве что теперь на «Мерседесы» пересели! Правда, затянулся он что-то… Ну а если и сейчас закроют, власть поменяется, совсем беда -- помрем! Смотри-ка, до чего дохозяйствовались -- гвоздя, гайки не за что купить. И народ к нам валит. Но пока мы с женой живы, ни внуки, ни правнуки наши не пропадут! Я и лудильщик, и плотник, и столяр. Сейчас уже забыли, что старую кастрюлю починить можно и еще десять лет ей пользоваться: чуть что -- на помойку!
Раньше наши бабки и не знали про ателье, магазины (ну, может, украшение там какое-то купить). А одеты как были! Теперь же, если магазины закрыть, голые все через год ходить будем. Женщины иголку держать не умеют. Позор! А моя жена одна на двадцать человек шьет и вяжет и без ателье обходится! И ничего в жизни мы не боимся и подачек не выпрашиваем.
Эта пара много повидавших, тяжело работавших, уже очень немолодых людей обладает своей тайной достойной и спокойной жизни, о которую, как о гигантский утес, разбиваются суетность и волнения сегодняшнего дня. Отец Андрея Степановича, родом с Киевщины, был середняком, с женой и детьми работал от зари до зари на удивление всей округе. Из родных мест их выслали, хозяйство отобрали, и моталась семья долгие годы по всей Украине. Потом Андрей Степанович поступил на рабфак, выучился на мастера. Благо, не пришили ярлык «сын врага народа». Женился на Валюше. На войну его не пустили -- работал на «оборонку». А жена трудилась на самых неженских работах, даже грузчиком. Получили крошечную комнатку в одном из райцентров под Киевом и начали строить свой семейный дом так, как они это понимали. А дом для них -- это прежде всего дети. В начале 50-х переехали во Львов, получили от предприятия четырехкомнатную квартиру, но вскоре стала она тесновата, ибо дети по примеру родителей заводили большие семьи. К своему восьмидесятилетию Андрей Степанович подошел с семью внуками и шестью правнуками. Как они размещаются в квартире -- можно только догадываться. Правда, есть небольшая дачка, но и она положения не спасает, хотя дед с сыновьями перестраивал ее раз двадцать. Приходится ему тут летом ютиться вместе с тремя козами. Зимой животных переводят в теплую пристройку, и Андрей Степанович пару раз в неделю приезжает покормить живность и убрать. А ведь у них в хозяйстве еще и куры, и утки, и собака. Хлопотное это дело, зато нет проблем с козьим молоком, мясом, да и шерсть для вязания Валентине Ивановне козочки дают. Конечно, дети -- не безрукие, с профессиями. И все же одни -- безработные, у других -- или мизерные зарплаты, или ее вообще не выплачивают. Вот и держится все на стариках, их бизнесе, запасах. А главное -- на их золотых руках. Сколько денег семье сберегла Валентина Ивановна -- подсчитать невозможно! Ведь все, что связано, вышито, сплетено, сшито -- от подгузников до свитеров, -- и правнукам, и невесткам, и сватьям, и сыновьям, -- сделано ее руками. Не говоря уж о соленьях, вареньях, лекарственных травах, которые она собирает и сушит. А потом использует их вместо чая и от всех на свете болезней.
-- Я за свою жизнь в аптеку ни разу не заходила, -- уверяет Валентина Ивановна. -- Хотя в юности все было: холод, голод, тяжелая работа. Хотелось тогда, чтобы забот было побольше, за ними все забывается. Ну, и радости семейные. А главное, чтобы муж -- любимый…
Андрею Степановичу почему-то не понравилась эта проскочившая у жены внезапная нежность, он начинает хмуриться и «закрывает» наш затянувшийся душевный разговор.
-- Стыдно мне за многодетных, которые себя в побирушек превратили. То квартиру, то деньги клянчат. Сам народил -- сам корми и держи семью. Если ты мужик и хозяин. А не будет мужика -- пропала держава!
Стоявшие рядом старички-продавцы, внимательно прислушивавшиеся к нашей беседе, гордо распрямили плечи и согласно закивали головами. Ведь это были мысли не только моего собеседника, но и их собственные. Так думали они все -- трудяги и настоящие хозяева.