В эти дни главный редактор журнала «Трибуна» Валентина Меншун собирается в Ливию -- чтобы принять участие в праздновании годовщины независимости республики. Оказывается, у нее давняя взаимная симпатия с Каддафи. Дело в том, что Валентина Ивановна была первой в мире женщиной, которой лидер ливийской революции дал интервью. О том, как это было, я ее и расспрашиваю.
Вместо отведенных 15 минут беседа длилась 2,5 часа, а потом началось… чаепитие
-- Валентина Ивановна, каким же ветром вас занесло в Ливию?
-- Я попала в эту страну как главный редактор журнала «Трибуна», на страницах которого обсуждались вопросы украинско-ливийского сотрудничества. Тогда на слуху была теория о третьем пути развития человечества, автором которой был Каддафи, и мы первые перевели и напечатали его «Зеленую книгу». В украинских вузах профессор философии Ражеб Абу Дабусс читал студентам и преподавателям лекции, проводил философские диалоги и дискуссии. С их содержанием и с материалами нашего журнала был знаком бывший преподаватель права из Московской военной Академии, где в середине шестидесятых учился Каддафи, Георгий Кириллович Ковтун -- в то время председатель КГБ Украины. Он-то и предложил включить меня в состав первой украинской делегации в Ливию, призванной обсудить с их руководством вопросы сотрудничества в области энергоносителей.
И вот мы приехали. Увидели страну, напоминавшую подростка, которого посадили в клетку и смотрят: интересно, что же из него вырастет? Ливию удушали блокадой, представляя ее этаким террористическим монстром, где главный террорист, конечно же, глава государства. Можете представить, в каком волнении я ожидала встречи с Каддафи. Переводчик сказал мне: «Ваше время -- 15 минут, и ни минутой больше». Но это еще куда ни шло. А вот когда услышала, что встреча назначена на 10 вечера (а у них это время -- кромешная ночь), даже испугалась. Забегая вперед, скажу, что после этого члены нашей делегации стали называть меня «женщиной ночи». А до того я была для них «спасительницей».
-- От кого спасали соотечественников?
-- Дело в том, что ливийская кухня -- в обильных количествах верблюжатина и баранина (при жаре плюс сорок) -- выводила нас из рабочего состояния. Помочь перевариванию пищи могли бы наши традиционные сто граммов, но у них в стране сухой закон, а «родные» водочные запасы у наших мужчин быстро истощились. Остались только у меня. И я выдавала им перед обедом по столовой ложке «Горiлки з перцем».
-- Но как же прошла встреча с Каддафи?
-- Мы с господином Шарахом Аль Хайами, дипломатом и переводчиком, часа полтора колесили по городу, пока наконец не подъехали к высоким воротам. За ними -- еще одни, потом еще. И вот мы перед сказочным дворцом. Внутри -- ковры всех оттенков зелени. У меня создалось впечатление, что я попала в уголок живой природы: ветерок, цветы необыкновенной красоты (присмотревшись, обнаружила, что они -- искусственные), музыка, словно из космоса, на столиках -- подносы с орехами и фруктами. Хотелось утонуть в кресле и забыться хоть ненадолго.
А тут и господин Шарах шепчет: «Мадам, отдыхайте, ждать будем часа два». Я обрадовалась. Удобно усаживаюсь и только прикрываю глаза, как вдруг нас приглашают пройти в рабочий кабинет, откуда только что вышел очень высокий мужчина -- как выяснилось, президент Республики Чад.
В небольшой комнате, где книги от пола до потолка, вижу сидящего в кресле курчавого, одетого в европейский костюм темно-синего цвета, уставшего человека. Очень уставшего, но необычайно одухотворенного. Спросить его хотелось о многом, но мысль, что мне выделено всего 15 минут, мешала вести диалог. И я не нашла ничего лучшего, чем поинтересоваться: «Насколько полезным для Ливии и Украины может быть их сотрудничество?» Ответил Каддафи сухо: «Сотрудничество всегда всем полезно». Разговор явно не клеился, и чувствовалось, что интервью «проваливается».
-- Но вы, как я понимаю, нашли выход…
-- Когда боковым зрением увидела стрелки часов и оказалось, что остается всего шесть минут, вдруг словно другая я, другим голосом ни с того ни с сего начала читать заученные строки его стихотворения: «И в песнопеньях облегченья нет -- в них только боль… » Переводчик сначала опешил, а затем начал быстро переводить. Произведение было довольно длинным, и в глазах Каддафи зажглись огоньки, лицо его разгладилось, и сам он как-то выпрямился, оживился. «Валентина, -- говорит, -- вы знакомы с моими стихами?» Боже, думаю, откуда он знает мое имя? Я же везде «госпожа Меншун». Скромно опускаю голову: «Да, господин Каддафи, знакома. И с вашей «Зеленой книгой», и с вашими теоретическими работами тоже». Чувствую: отчужденность исчезла. «Что беспокоит Вас больше всего?» -- спрашиваю своего собеседника. «Несправедливое отношение к Ливии, -- спокойно отвечает мне Каддафи. -- Мы же не посягаем ни на чьи интересы. Мы просто хотим идти своим путем».
Я удивлялась: почему беседа в общем-то на экономические темы вызывает во мне чувство восторга? Потом уже поняла, что Каддафи открывал мне глаза на проблемы моей родины. Я спрашивала, почему граждане Ливии не платят налогов. Он отвечал: мол, это и не нужно в стране, которая получает 11 миллиардов долларов дохода от продажи нефти. В голове моей проносилась мысль: отчего же у нас в такой большой державе подобное невозможно?.. Задавала вопрос, как выходят из положения люди с небольшим достатком. Каддафи рассказывал о системе спецмагазинов, куда по месту жительства прикрепляются семьи, чтобы в кредит, да еще и по минимальным ценам получать наборы продуктов. Причем каким образом! Записываешь стоимость приобретенных продуктов в специальную книгу, расплачиваешься же… когда можешь. А у меня вертелась мысль: мы-то пошли по другому пути -- создали сеть своего рода спецраспределителей -- в основном не для бедных…
Я спросила, уж не коммунизм ли Каддафи внедряет в Ливии. Он сказал, что коммунистическая идея неосуществима, а их борьба с бедностью -- это средство воспитать в гражданах чувство человеческого достоинства. Подачка, пояснял он мне, унижает человека, поэтому нужно дать ему возможность прийти и взять что нужно. Исходя из своего бюджета, что-то человек возьмет, а от чего-то откажется… А капитализм Каддафи называл путем к уничтожению человеческой личности. Глобализм же, утверждал он, приведет к обеднению человеческого сада…
Трезвомыслящий человек, озабоченный судьбами мира,-- вот каким увидела я Каддафи. Спросил: «Зачем Украина разоружилась? Я бы не стал этого делать». Я с юмором ушла от ответа: «Я тоже, но я не президент… » Он понял мой «маневр», усмехнулся. Два с половиной часа беседы промелькнули, как мгновенье.
А после интервью началось чаепитие. Девушки с пальчиками, похожими на стебли лилии, из экзотических сосудов наливали нам с переводчиком чай. Впрочем, чаем это трудно было назвать -- такие незнакомые ароматы я вдыхала впервые.
-- Валентина, вы так рассказываете о вашем собеседнике, что меня просто подмывает задать, быть может, не совсем корректный вопрос: а вы могли бы влюбиться в такого мужчину?
-- Если бы меня спросили об этом лет 30 назад, я бы серьезно задумалась. Сейчас же скажу: о таком друге -- внимательном, умном, обладающем прекрасной энергетикой -- я мечтала и мечтаю до сих пор. Муаммар Каддафи меня обворожил. На прощание хотела сказать что-нибудь по-арабски, но все слова, которые я выучила, вылетели из головы, вспомнила только «альфа-шукр» (огромное спасибо).
-- Все ли из услышанного вам удалось опубликовать?
-- Конечно же, нет. Все, что касалось основной темы, -- да. А вот так называемое личное осталось у меня в блокноте. Это войдет в книгу, которую я пишу о Каддафи. Впечатлений-то много. Я ведь не единожды была в Ливии. Встречалась с учеными, студентами, нефтяниками. Участвовала в «Фестивале весны, дружбы и мира». Кстати, сидела тогда недалеко от Каддафи. Он был в национальной одежде, в зелено-коричневой чалме. «Я рад, что здесь и Украина присутствует», -- сказал, увидев меня.
С 1 сентября 1969 года, когда в результате революции в Ливии был сброшен проамериканский монархический режим короля Идриса Ас-Сануси, лидер революции Муаммар Каддафи является не только главным человеком страны, но и остается любимцем народа.
-- И почему же все-таки в тот первый раз вам вспомнились стихи о боли?
-- Мне показалось, что всю боль народа, страдающего от эмбарго, ливийский лидер пытается взять на себя. И уже на пороге я спросила его: «Господин Каддафи, вы счастливы?» -- «Боги счастливых не любят», -- был ответ…