Валерий Сюткин -- прост, как и песни, которые он исполняет. В этом его «фишка», секрет долголетнего успеха у публики. Он не любит чопорности ни на сцене, ни в жизни. Джинсы и футболка, черный кофе с сахаром и одна сигара в день -- совсем немного для того, чтобы быть счастливым…
-- Добрый день! Это Валерий? Звонит Владимир из Киева. Всегда хотел узнать: образ стиляги, компанейского парня у вас появился во время работы в группе «Браво» или это ваша личная придумка более раннего периода?
-- Я, как человек, рожденный в Советском Союзе, развивался со своим поколением, которому сейчас 40 с небольшим. Все мы проходили через выпиливание самодельных гитар, коллекционирование черно-белых фотографий «Битлз». Как сейчас любой подросток проходит через компьютерные игры. Тогда мы все были увлечены музыкой. Тогда на советской эстраде звучал Хиль, Магомаев, Кристалинская. И, несмотря на то, что я относился к ним так, как, наверное, теперь относится к моим песням молодежь, саркастически улыбаясь, это вошло в меня и стало частью той музыки, которую я играю. Когда мы с Женей Хавтаном, начиная работу в «Браво», думали, что будем исполнять, я сказал: это должна быть искрометная эстрада, улыбающаяся, без претензий на что-то заграничное. Хотя заимствование, скажем, из зарубежного рок-н-ролла, имеет место. Но, мне кажется, был удачный сплав отечественной эстрадной культуры и зарубежной. Поэтому вот этот образ -- я и есть. По-моему, я еще не безнадежен и, надеюсь, не превратился в памятник самому себе. А насчет стиляги… Я, скорее, пижон. Пижон -- это ироничный стиляга. На самом деле ребята, которые вокруг нас танцевали рок-н-ролл, выглядели на порядок стильнее, чем мы. У них были коки на голове, совершенно немыслимые ботинки. Я же -- стопроцентный пижон.
-- Группа «Браво» выпустила новый альбом «Евгеника». Вы слышали, как поет Хавтан?
-- (Улыбается). Просто как слова из знаменитой песни. Слышал. Он пел еще при мне. Не знаю… Наверное, Жене это нравится. А если ему хочется, пусть поет. Понятно, что вокальными данными он никогда не блистал. Но, может, со временем втянется.
-- Дружат ли ваша жена Виола и жена Хавтана?
-- Работая в «Браво», особенно первые три года, мы были близкими приятелями и проводили очень много времени вместе. Тогда, конечно, у нас были общие вечеринки. Но назвать Хавтана другом я бы не рискнул. Мы были приятелями, коллегами, часто виделись и иногда семьями. Когда же я затеял собственную деятельность, мы стали встречаться исключительно на коллегиальной основе. Семьями не дружим. Единственное, что я стараюсь поздравить Женю с днем рождения, 16 октября. Примерно так. А уважение, симпатия, надеюсь, у нас взаимные.
-- Когда подрастет ваша дочь, в чьем исполнении вы ей предложите послушать песни -- Агузаровой, вашем, Ленца или Хавтана?
-- Я не буду делать никакого промоушена своим песням. Они звучат сейчас в нашем доме, и она их слушает. Звучит и другая музыка. Я не узурпатор, но особой душевности в современной музыке не слышу. Поэтому сейчас, пока она еще пятилетний ребенок, у нас в доме звучит музыка, которую приятно слушать мне. Это когда дочери будет 16, мне придется слушать то, что нравится ей.
-- Ой, Валера! Бытует мнение, что вы очень скрытный в личной жизни человек. Как в вас сочетается это качество с открытостью на сцене?
-- Да я ни от кого не скрываю своей жизни, просто стараюсь поменьше говорить. Иначе мой личный участок жизни превратится в общественный. Потом я не очень удачный клиент для журналистов -- нарциссизмом не страдаю, скандалы вокруг себя не развиваю. Мне кажется, каждый человек имеет ту жизнь, которую он сам хочет.
-- Ваша жена Виола дает вам какие-то советы музыкального плана?
-- Дает, конечно. Думаю, в нормальной семье жена имеет на мужа колоссальное воздействие. Иначе это просто сожительница какая-то.
-- Валерий Сюткин? Дозвонился к вам ваш тезка Валерий из Киева. Я суперфанат Агузаровой. Вы не могли бы сказать, почему ее так здорово прет, колбасит, каким клеем она вдохновляется?
-- Первый раз я встретил Жанну на записи песни Криса Кельми «Замыкая круг». Это было где-то в конце 80-х годов. Собралось много известных исполнителей, и мы пели как бы гимн -- Макаревич, Кутиков, Варшавский. После этого мы банкетировали, все выпили лишку. А я тогда только-только купил автомобиль и пил очень сдержанно. Поэтому помню, что отвозил тело Агузаровой к ее дому и как-то пытался разговаривать по дороге. Выпила она тогда крепко. Второй раз мы встретились, когда я уже пел в «Браво», мы выступали в Израиле, а она прилетела к нам. Очень своеобразная девушка. Большая чудачка. Но то, что Жанна -- человек талантливый, -- это бесспорно.
Скажу свое мнение, но учтите, что это не мнение большинства. Я считаю Агузарову девушкой с пушечным ранением в голову. Я с ней провел достаточно много времени в гастрольных поездках. И если речь идет о таких вещах, как предоплата или гонорар, она моментально становится абсолютно вменяемым человеком. Из чего я делаю вывод, что когда-то давно она просто избрала для себя такой вид общения с людьми -- манипулировать ими. Она не может, выйдя за кулисы, разговаривать с коллегами человеческим языком, выполнять свои обещания… Но когда человек делает то, что ему удобно, ссылаясь на свои контакты с Марсом… В таком случае я очень быстро успокаиваюсь и считаю, что она имеет право вести себя как угодно. Но, по правде говоря, не завидую администраторам, которые с ней работают. Сейчас на эстраде полно чудаков. Когда я попал на съемки «Песни года», меня охватило ощущение, что нахожусь в каком-то сумасшедшем цирке. А может, я просто человек консервативных взглядов.
-- Как вам кажется, Земфира не дотягивает до уровня Агузаровой?
-- Земфира, на мой взгляд, в чем-то очень напоминает ее. Но Агузарова эпатажна, иронична, без личных переживаний в тексте, а то, что делает Земфира, -- это переживания человека, который мучается, которого что-то не устраивает в этом мире. И она талантливо воплощает это в словах. Думаю, Земфира -- явление не ординарное. Как БГ для нашего поколения. А Агузарова… Мне импонируют люди, которые с возрастом делают ремарку на свое поведение. То, что хорошо в 20 лет, 40-летнему уже надоедает. В «Браво» я был значительно моложе. Пел о галстуках, самолетах и т. д. Сейчас мои песни стали потише. Я согласен меняться. Ведь мир находится в собственной голове. Видимо, в голове у Жанны происходит то же, что происходило у нее в 1985 году.
-- Все равно у нее не пушечное ранение в голову. Просто она женщина с цветком в голове.
-- Приятно видеть преданного поклонника. Другой бы согласился со мной, сказал: «Авторитет Сюткина меня переубедил». А вы отстаиваете свою точку зрения. Молодец! Так держать!
-- Валерий, это Алла Петровна из Броваров вам звонит. Хочу узнать, у вас возникают разногласия с «Браво» по поводу того, кто какие песни исполняет?
-- Когда я покидал «Браво», у нас была договоренность, что я исполняю какие-то определенные три-четыре песни. Женя очень ревностно к этому относился. Но с тех пор, как я ушел из группы, прошло шесть лет, и сейчас у меня не возникает никаких отрицательных эмоций, когда «Браво» поет «Оранжевый галстук», «Дорогу в облака». Да ради Бога! Все отлично! Сегодня и я пою достаточно много песен «Браво». Не буду кривить душой, то был золотой период. Как пела группа «Самоцветы»: «Не повторяется такое никогда». Я вообще избегаю слов «мое творчество», «мой вклад в шоу-бизнес». Мы просто известные люди в отечественной эстраде. Я надеюсь на понимание Жени Хавтана -- чего нам делить? У нас была отличная история. Доведется вместе где-то петь -- споем.
-- Здравствуйте, это Наташа из Киева. Я была страстной поклонницей «Браво» тех времен, когда вы в нем пели. И, по правде говоря, очень расстроилась, узнав, что вы женились. Приходилось ли вам когда-нибудь скрывать свою личную жизнь от навязчивых поклонниц или, может быть, слышать даже угрозы в свой адрес?
-- «Браво» -- группа, не лишенная интеллигентности, и наши поклонницы были в основном студентками. Они уважали наше право на личную жизнь. Не было беспардонного дежурства у подъезда. В худшем случае однажды мне изрисовали подъезд, но опять же сделали это художественно, с любовью. Так что спасибо, наверное, музыке, которую Женя сочинял, и текстам, которые я писал. Конечно, законы шоу-бизнеса диктуют свои правила, и кумир должен быть эдаким одиноким несчастным парнем. Но это удел, скорее, тинейжерской музыки. Я же хотел иметь право на настоящую жизнь. И если я люблю женщину, то почему не могу об этом сказать? Женившись на Виоле, я сразу об этом сообщил прессе. На самом деле, получаешь огромное удовольствие, говоря то, что есть. Через три года, отвечая на этот же вопрос, не надо будет ничего придумывать. Конечно, какая-то часть поклонниц, возможно, и потеряла ко мне интерес, но будем считать это определенной платой. По крайней мере, разрушение карьеры или успех -- такие незначительные вещи по сравнению с тем, что два человека чувствуют себя счастливыми…
-- Все равно есть, наверное, поклонницы, с которыми вы поддерживаете отношения. Виола вас не ревнует?
-- К чести Виолы, хоть она и значительно моложе меня, но с первого дня нашего знакомства у нее были очень жесткие, выдержанные взгляды на жизнь. Она -- человек, который оказывает на меня огромное влияние. Виола совершенно нормально относится к поклонницам. При этом никакого памятника из меня не делает. Попиливает меня иногда, бывает немного здоровой критики.
-- И вы не стесняетесь говорить, что жена оказывает на вас большое влияние?
-- А чего тут стесняться? Я люблю эту женщину. Нравится мне, что она влияет на меня. Я стал следить за тем, как я себя веду. Мне всегда нравилось быть естественным человеком. Я никогда не завидовал звездам, которые шагу не могут ступить, потому что сами себя загоняют в угол -- так много думают о своей персоне. Иногда мне не хватает какой-то удачи, фарта или песня не получается (ведь песни хорошие получаются как раз в экстремальных ситуациях, возможно, поэтому сейчас они у меня не пишутся), но я никогда не поменяю человеческие отношения с Виолой на то, чтобы испытать какой-то творческий успех. Знаете, есть замечательная книга «Полет над гнездом кукушки», так вот там герой говорит, что мужчина отличается от подростка тем, что подростку все время хочется красиво умереть во имя какой-нибудь благородной цели. А мужчина готов смиренно жить во имя этой же самой цели. Позиция мужчины мне нравится гораздо больше.
-- Можно узнать, как вы познакомились с Виолой?
-- Совершенно случайно. Мы были на гастролях в Риге, на пике популярности. Юноша, занимавшийся связями с прессой, познакомил нас на ужине. Потом мы какое-то время не виделись. А затем она приехала к этому юноше в город, где мы давали концерт. У них не было романа, они просто дружили. Когда мы вместе ехали ночью на машине из аэропорта, разговорились и между нами проскочила какая-то искра. Потом получился служебный роман. Мы вместе много гастролировали, а когда почувствовали, что это серьезно, я постарался Виолу от группы отделить. Потом у нас родилась дочь, но домохозяйкой я бы жену не назвал. Виола молодец, она учит два языка, даже не знаю, для чего. Потом, наверное, что-то в ее жизни поменяется. Если ей наскучит относительно светский образ жизни. Но я этот период не тороплю.
-- Валерий? Неужели это вы!Здравствуйте, беспокоит вас Днепропетровск, фанаты «Сюткин и К». Скажите, вы верите в судьбу?
-- Да. Во всяком случае то, что у нас произошло с Виолой, со мной никогда ранее не происходило. Ничто не предвещало нашего знакомства. Оно свалилось как снег на голову. Я верю, что это какое-то послание свыше. Несмотря на разность характеров, на разницу в возрасте -- мне 43, а Виоле 25 -- мне кажется, мы живем очень насыщенной, интересной жизнью. Виола гораздо взрослее, чем я. Если бы не она, я никогда не ходил бы, например, в оперу. Мы перестали смотреть телевизор на ночь, мы просто читаем. Правда, частенько ссоримся. Но мы восемь лет вместе, и наши чувства уже проверены. Наверное, благодаря Виоле я стал человеком, который верит в серьезность слова «любовь». До этого был страшным разгильдяем, далеким от каких-либо принципов. Девушки, концерты, немножко алкоголя. Слава Богу, я миновал наркотическую зависимость.
-- До сих пор мы слушаем с удовольствием песни «Браво» в вашем исполнении: «Оранжевый галстук», «Дай мне этот день»…
-- А знаете почему? Я вам скажу. Каждый человек любит ту музыку, которая сопряжена с какими-то счастливыми или трагическими моментами в его жизни. Чем он становится взрослее, тем он тяжелее принимает новую музыку. Мои родители терпеть не могли «Битлз», но проявили достаточно терпения, чтобы «Битлз» звучали в нашем доме 24 часа в сутки. Так устроен мир. У каждого поколения своя музыка и свои песни. Я очень рад, что в какой-то мере занимаю в вашей жизни небольшое место как исполнитель песен.
-- Спасибо большое, удачи вам!
-- Здравствуйте, еле к вам дозвонилась. Это Галя из Киева. Я бы хотела спросить у Валерия Сюткина, как он относится к тому, что занимает с «Браво» одну музыкальную нишу?
-- Я пытаюсь петь то, что люблю и в чем разбираюсь. В чем-то это совпадает с песнями «Браво». Я по своей инициативе ушел из «Браво». Просуществовав пять лет, мы не нашли той ниточки, которая держит коллектив. Мы по-разному видели будущее группы. Я бы с удовольствием продолжал играть присвингованную музыку. И представлял группу эдаким маленьким эстрадным оркестриком, который играет на танцах в Ялте. Не лишенный джазовой искры коллектив музыкантов в белых рубашках. Женя же заболел гитарной музыкой, ему захотелось еще раз пройти через молодость и стать кумиром новых 16--17-летних. Стать тем, кем стал для них Лагутенко. Поэтому он и выбрал Роберта Ленца. Ему нравились томные герои. Я же был улыбчивым московским парнем, которому надо было делать над собой хирургическое усилие, чтобы стать другим. Я ему сказал об этом. В этом мы не сошлись, он взял Роберта, и я ушел. Думаю, у нас с «Браво» разные ниши. Моя -- люди, которые любят просто эстрадную мелодичную музыку, Женя же сражается за молодую публику. На мой взгляд, это очень рискованно. Вот основная причина, почему мы расстались. Если бы Женя сказал: «Давай делать дальше оркестр» -- я бы остался. Но он так не сказал. И надулся из-за того, что я не поддержал его начинание. Стал со мной меньше разговаривать. Последний год в «Браво» я работал, чувствуя, что я это я, а Женя с ребятами как-то отдельно. Я не стал им мешать и пошел своим путем. Видимо, так было угодно судьбе.
-- Здравствуйте, Валерий! Слышал, что вы заядлый автолюбитель. Можно ли узнать, какая у вас сейчас машина?
-- Это правда, машины я люблю. Первая машина у меня была недорогая -- «Жигули», а уж потом только те, которые мне нравились. Одно время я очень любил «Саабы»: они мне напоминали самолеты. У меня были все модели этой марки. Потом я пересел на «Мерседесы». Сначала был «Мерседес-140». Затем я отдал его жене, а себе купил «Мерседес-купе» с двумя дверьми -- он еще больше. Все машины у меня только черные. Белые или цветные не признаю. Правда, с черными и мороки больше, но чего не сделаешь ради своей любимицы…
-- Спасибо, хороших дорог вам!
-- Валера? Это вам звонит Андрей из Киева. Что-то не слышно ваших новых песен в последнее время?..
-- То, что я сейчас делаю, не так востребованно, как было во времена «Браво». И это естественно. Я двигаюсь так, как считаю нужным. И я готов к тому, что у меня будет немного меньше денег и меньше популярности. Я не занимаюсь шоу-бизнесом, это не мое. Мне нужно сохранить какую-то естественность -- для меня это важнее.
-- Бывало в вашей жизни, что вы занимались совсем не песенным творчеством?
-- Конечно. Поначалу я играл а ансамбле на танцах. Я был достаточно застенчивым парнем. У меня не сразу складывалось с девушками, я был не такой циничный, как большинство моих сверстников. Но я точно знал, что никогда не стану играть в такой группе, как, например, «Веселые ребята», потому что не любил ВИА, эстраду. В 1975 году я закончил школу и год работал грузчиком, барменом. При этом деньги зарабатывал, играя на танцах. А в 1982 году всю мою группу приняли в Кировскую филармонию. Помогли заочно поступить в музыкальное училище. С тех пор я работал в разных коллективах, пока не попал в «Браво».
-- Можно узнать, как вы пишете песни?
-- Порой я оглядываюсь на прошлые годы и думаю: «Боже, неужели это написал я?» Просто у нас был очень удачный альянс с Хавтаном, в котором мы друг для друга были катализаторами идей. Он задавал мелодию, я записывал ее на плейер, надевал наушники и бесконечно слушал, думая, что это такое. Так родился «Оранжевый галстук». Я почувствовал, что это должна быть латинская песня, мне пришло в голову -- «пожар в джунглях». Долго вертел эти слова в голове, а потом вдруг понял: «Ба! Да это же галстук! Есть такое выражение «У него галстук -- пожар в джунглях». Когда я поймал это, все остальное было уже техникой. Или песня «7 тысяч над землей». Я пришел к Сергею Патрушеву и сказал, что придумал только первую строчку: «Ты далеко от меня, за пеленой другого дня». Говорю: «Эта песня французского летчика, который летит на «кукурузнике» и никогда не прилетит к своей девушке. Опиши мне его состояние». Сережа звонит через пару дней: «Ты знаешь, мне трудно передать, почему этот летчик француз. Я написал песню про тебя. Ты прижался лицом к иллюминатору, летишь к любимой женщине, но не факт, что прилетишь». И так происходит у меня со многими песнями.
За помощь в организации прямой линии с Валерием Сюткиным благодарим Юлию Прус.
Материал подготовила Таисия БАХАРЕВА, «ФАКТЫ»