Народная артистка СССР отмечает 30-летие своей творческой деятельности
София Михайловна теперь живет в Киеве. В самом центре. В роскошной квартире с фисташковой кухней и персиковой гостиной. Ее дизайн -- дело рук сына Ротару Руслана. Последнее время он занимается делами знаменитой мамы.
Ей Богу, сегодня София Михайловна выглядит потрясающе! Даже ненакрашенная, с наспех заколотыми волосами. В модных джинсах, короткой маечке с мультяшкой из песни «Девчонка с гитарой» -- ей не дашь и… Впрочем, какая разница.
-- Глупо как-то начинать с комплиментов, но…
-- Недаром же я три месяца мучилась! Недавно вышла на сцену Дворца «Украина», а со всех сторон слышу: «Это София?», «Это вы?» Представляете, меня не узнали! Ведь раньше я была с челкой, располневшая. А теперь… Делала все возможное, чтобы привести себя в форму. Теперь никакого живота и лишних килограммов! Руслан купил мне тренажер. Со мной работала массажистка, я сидела на строгой диете: только фрукты да овощи. Уважаю женщин, которые следят за собой и не жалеют на это никаких денег. Ведь постареть можно в одно мгновение! А я еще долго хочу быть молодой. Кстати, первыми заметили мое преображение коллеги на «Песне года».
-- Представляю себе реакцию Аллы Борисовны…
-- Практически никакой. Мы увидели друг друга, поприветствовали, и все. Зато Лайма давай кричать: «Софа, ты?!» А потом, обращаясь к Леонтьеву: «Валера, иди скорей, посмотри на Софу!» По-моему, он тоже был поражен… На самом же деле мой новый образ -- это хорошо забытое старое. Когда мы раздумывали, какой же я должна быть, мой имиджмейкер, новомодный московский стилист Алишер, сказал: «Самый модный -- это ваш первый образ». Меня подстригли, покрасили, вытянули волосы, сделали прямой пробор. Я даже пикнуть не успела. Зато, увидев себя в зеркале, ахнула.
-- Понимаю…
-- Ведь раньше как было: через худсовет не протащишь никаких новшеств. Хотя, с другой стороны, он же не пропускал на сцену бездарных людей. А теперь спрашивают, почему наше поколение такое талантливое?
-- То есть худсовет -- это не так и плохо…
-- Однозначно ответить невозможно. Зато тогда у всех нас -- Аллы, Леонтьева, Лещенко -- был такой подъем! Я, сельская девчонка, разве могла мечтать о том, что буду выступать на лучших сценах страны? Но в то время было принято поддерживать таланты из областей. А сколько костюмов шили! Помню, когда я стала победительницей республиканского смотра художественной самодеятельности в Киеве, меня пригласили выступать на сцене Кремля. Областной отдел культуры выделил нам деньги, чтобы мы достойно выглядели.
-- Неужели и наряды сшили?
-- Тогда мне очень помог как модельер Вася Зинкевич. Мое первое платье, красное с ромбиками, -- это его идея. Потом много костюмов мне шила жена руководителя ансамбля «Смеричка» Левка Дудкивского, Алла. В моих костюмах всегда было много ручной работы, ее делали женщины из Новосельского района. Помню, с песней «Отчий дом», которую исполняла вместе с Карелом Готтом, я выступала в Германии. На мне было платье, расшитое вручную мастерицами. Карел все интересовался: «Кто это сделал? Что они закончили, где учились?» Потом подошел ко мне и застенчиво спросил: «А мне они могли бы что-нибудь вышить?.. »
-- Вы, как истинная женщина, конечно, не отреагировали на его просьбу…
-- Ну почему? Мне не жалко. Пообещала, что сделают. Вообще мне везло на хороших талантливых людей. Мне крайне редко приходилось петь то, что НУЖНО. Я всегда была против политических песен, потому что воспитывалась на народной молдавской музыке. Да и дома говорили только на молдавском.
-- Правда, что долгое время вы вообще не знали украинского языка?
-- Я -- чистокровная молдаванка. Ходила только в молдавскую школу. Собиралась поступать в кишиневский институт, но потом родители решили, что это очень далеко. Поэтому я выбрала Черновцы. Но и там проблем с языком не было: я неплохо знала русский.
-- Тем не менее ваши родители настаивали на том, чтобы зять обязательно был молдаванином…
-- Не то чтобы настаивали. Это было само собой разумеющееся. Большая сельская семья, шестеро детей… Но когда они первый раз увидели Толика, не стали возражать.
-- То есть сначала он нашел подход к вашим родителям?
-- О, нет! Сначала ему надо было справиться со мной. История нашего знакомства довольно романтична. Толик был уже достаточно известным трубачом, когда я стала победительницей республиканского смотра художественной самодеятельности. Тогда мое фото поместили на обложке журнала «Украина». Это был потрясающий успех! В то время Толик служил в армии в Нижнем Тагиле. И когда в части получили этот журнал, рассказывал, что сразу воскликнул: «Ребята, посмотрите, какие красавицы у нас на Буковине!» Вырезал мою фотографию и повесил над своей кроватью в казарме. При этом дал слово, что приедет в Черновцы и найдет меня.
-- Таки добился своего…
-- А добивался два года! Он нашел меня через наших общих знакомых. Но особого впечатления на меня сразу не произвел. Уж и поводила я его за нос! Назначала ему свидания, а сама не приходила. Посылала подруг, чтобы они рассказывали ему, как я занята. Чаще всего я назначала ему свидание возле нашего общежития в Черновцах. Там росла красивая акация и стоял фонарь. Помню, все девчонки собирались у окна, выключали свет и наблюдали за Толиком. А мне и дела до него не было. Пока в один прекрасный день мы не встретилась с ним взглядами. Это было в мае, мы с подружкой шли по Красной площади в Черновцах и вдруг увидели нашего педагога с Толиком. Преподаватель сказал, что завтра у нас репетиция, и вдруг я посмотрела на Толика… Не знаю, что случилось. Но я его увидела ДРУГИМИ глазами! Аж «мурашки» по коже пробежали! Вы знаете, как это бывает, когда влюбляешься с первого взгляда и понимаешь, что с тобой произошло. На второй день после репетиции Толик уже пошел провожать меня домой. Через год мы поженились…
-- А тут вы еще получили золотую медаль на IX Всемирном фестивале молодежи и студентов.
-- Кстати, именно там мы впервые стали работать с Толиком вместе. Нам срочно понадобился бас-гитарист. Толик за две недели научился играть на бас-гитаре и поехал со мной на фестиваль. А приехали -- и сразу в загс. Это была просто безумная любовь!
-- Ревновали?
-- Я всегда была очень ревнивой. Настолько его любила, что мне казалось, если я сделаю один неверный шаг даже за тридевять земель, он все равно это почувствует. Сейчас мне очень тяжело. Толик болеет, но, слава Богу, у меня есть сын, невестка, внуки. Я специально переехала в Киев, чтобы быть рядом с детьми, ощущать их поддержку…
-- Как сейчас чувствует себя ваш муж?
-- У него обширный инсульт, он почти не говорит. Правда, сам ходит и ест. Со сколькими врачами я консультировалась! Возила Толика в Германию. Нам сказали, что надо заниматься, разговаривать, ходить побольше. Состояние здоровья моего мужа в последнее время меня очень беспокоит.
-- Вы идеальная жена.
-- Не знаю… Наверное, то, что мы полюбили друг друга, было предначертано свыше. Мы не могли поругаться и не разговаривать несколько дней. Бывало, поссоримся, а через пять минут уже смеемся. И разговоры только об одном -- о творчестве. Хотя и отдыхать любили. И умели. Иногда поедем с Толиком на весь день рыбачить…
-- И вы с удочкой часами стояли?
-- Конечно! Я же заядлая рыбачка. Помню, как-то поехали на колхозное озеро. Долго не клевало, и вдруг -- огромная рыбина. Толик еле вытянул ее, и, как назло, у самого берега оборвался крючок. Я, недолго думая, прямо в одежде прыгнула на нее и накрыла собой. Но это еще что! Когда я уже была на девятом месяце беременности, мы пошли в моих родных Маршинцах на рыбалку. Я села недалеко от берега на возвышенности, а Толик забросил спиннинг. Вдруг вижу: клюнуло. Я забыла, что в положении, -- и бегом к Толику. А он давай на меня кричать: «Ты что себе думаешь! Тебе же нельзя так бегать!» Потом рассказал своей маме…
-- Неужели вы со свекровью жили?
-- Сначала мы жили с родителями Толика. Потом Черновицкая филармония выделила нам двухкомнатную квартиру. Боже, как мы были счастливы. Наша! Собственная! Когда родился Руслан, нам дали уже трехкомнатную. Но после случая с моим отцом и братьями мы все вместе переехали в Ялту…
-- Что им тогда вменялось в вину?
-- Это случилось на старый Новый год, который в те времена нельзя было праздновать. Да что там Новый год! Мы и Руслана то крестили тайно, ночью. Я даже в церковь не пошла, чтобы меня, не дай Бог, кто-то не узнал. Крестили моя тетя и мама. А в тот день Толя только вернулся из армии… У нас в клубе елка стояла, которую к этому времени уже вынесли на улицу. Ребята притащили ее в наш двор и подожгли. Тогда в ночь с 13 на 14 января милиция дежурила круглосуточно. Папу подняли прямо с постели, ведь он был партийный. Чем я, кстати, очень гордилась. Бывало прибегу из школы домой, открою шкаф, где папа держал партбилет, и смотрю, затаив дыхание…
-- Даже партийное прошлое ему не помогло?
-- Папу забрали. На второй день брата исключили из комсомола. Я пошла на прием к первому секретарю райкома комсомола, но он меня строго отчитал, дескать, какая несознательная у меня семья. Папу тут же сняли с работы.
Через какое-то время я поехала на гастроли в Крым. Со мной встретился первый секретарь крымского райкома и предложил остаться в Ялте. Говорит: «Если хочешь развиваться, уезжай из Черновцов». Щербицкий отнесся к моему переезду вполне нормально: помог перевезти имущество и весь коллектив «Червоной руты». Все получили квартиры в Ялте. Правда, сразу пошли разговоры…
-- Говорили, что вы серьезно больны туберкулезом.
-- Да море было слухов! А я ничего не хотела опровергать. Кстати, через несколько лет папу реабилитировали, но он решил не забирать свой партбилет. На самом деле мне очень тяжело было уезжать из Черновцов. Я еще долго просыпалась по ночам и плакала. Мне часто снился родной дом. И частичка моего сердца до сих пор там, в Черновцах…
-- Трагическая смерть Владимира Ивасюка, который, собственно, и дал название вашей группе «Червона рута», вызвала много разговоров…
-- Был такой фильм «Червона рута» с Васей Зинкевичем, Назарием Яремчуком. Тогда мы и подружились с Володей. После фильма Василий и Назарий ушли в «Смеричку», а мы с Толиком создали свою группу. Долго думали, как ее назвать. Однажды поздно вечером возвращались из кинотеатра домой, вдруг Толик говорит: «Давай это будет «Червона рута». Наутро наша группа уже так и называлась. А смерть Володи… Она стала для меня шоком. Он был удивительный жизнелюб, у него было море планов. Мы с Володей работали над следующим диском. Ведь он писал в основном для меня. Записывали в Киеве сразу по десять песен. Я всегда говорила: «Володя, ну как ты чувствуешь, что именно об этом я хочу петь?» Он был гениален! Не верю, что он мог сам покончить с собой. И никогда в это не поверю. Я столько песен Володи не спела. Меня часто ругают за то, что не пою украинские песни. После Володи? Я все сравниваю с его творчеством…
-- Тем не менее несколько лет подряд вы практически не пели в Украине.
-- Это было в начале 90-х. Тогда все плакали: как мы, что мы?! А я считала: надо не плакать за Украину, а делать все, чтобы она стала лучше. Гастролируя по миру, я исполняла украинские песни, которые имели огромный успех у зрителей.
-- Правда, что первым табу с вашего имени снял Леонид Кравчук?
-- Да не было никакого табу! А Леонид Макарович прекрасно ко мне относится. Как-то на банкете в честь мастеров России и Украины я обмолвилась, что с удовольствием жила бы в Киеве. Тогда он помог мне приобрести здесь квартиру. Вообще, я всегда старалась избегать встреч с властями.
-- Разве это было возможно?
-- Как было раньше? Филармония получала телеграмму: «Срочно направить Софию Ротару на правительственный концерт». Меня никто не спрашивал, хочу я или нет. По идее должна была этим гордиться. А я после очередных гастролей лежу в институте Сеченова с воспалением легких! Мне не поверили, посадили в поезд, привезли в Киев. Помню, я пришла на репетицию во Дворец «Украина» с высокой температурой. Не могу даже говорить. Режиссер мне: «Да ты же совершенно больна!» Меня опять на вокзал, в поезд, и я вернулась домой уже с двусторонним воспалением легких. А вот другой случай. Надо ехать на правительственный концерт, а у меня страшная ангина. Вызвали врача, он отвез меня в обкомовскую клинику. Помню, сижу, плачу и говорю врачу: «Вы же видите, я петь не могу». А он на меня смотрит и тихо-тихо отвечает: «Ну хоть вполголоса. Мне сказали, чтобы ты сегодня запела… » Поэтому я и говорю: сегодняшнюю свободу ни на что не променяю. Я пою что хочу, делаю что хочу, общаюсь с кем хочу. И это прекрасно.
-- Кстати, по поводу «общаюсь с кем хочу». Ваше знакомство с «авторитетом» Тайванчиком как-то не сочеталось с имиджем звезды советской эстрады…
-- Между прочим, он мне недавно звонил, волнуется о моем здоровье. Алик мой давний друг и поклонник моего творчества. Мы с ним подружились, когда я только начала петь. В 1972 году в Ташкенте, куда мы приехали с программой «Звезды советской и зарубежной эстрады». В то время он был известен как профессиональный игрок в карты.
-- С вами тоже играл?
-- Это было один раз. Играли на деньги, и я продула довольно приличную сумму. Я растерялась, а он говорит: «Поняла, что такое играть с профессионалами? Так что больше не садись». Мы были дружны с его женой и до сих пор встречаемся с его сыном и дочкой. А сплетни… За мою творческую жизнь их было две: одна связана с Тайванчиком, а другая -- с существованием специально оборудованной студии, на которой записывались мои песни.
-- Вы и в этом смысле чисты?
-- Конечно! Просто кому-то не за что было зацепиться в моей биографии. Есть люди, которые хотят создать себе популярность за счет других. Я же просто не реагировала на сплетни. Хотя могла сочинить себе тысячу историй. Да что там сочинять! Мне предлагали фиктивно выйти замуж. Но я сказала: «Вы не по адресу обращаетесь… »
-- Тем не менее вам до сих пор не удалось прекратить разговоры о вашем конфликте с Аллой Пугачевой.
-- Да не было этого никогда! Просто мы обе были слишком популярны! Наши поклонники вечно между собой дрались. На мой день рождения ее фанаты обязательно приезжали ко мне в Ялту, разрисовывали мой коридор, писали какие-то гадости. Мои наносили ответный визит. Ее Очень любили и меня Очень. Не скажу, что мы с Аллой такие уж подружки. Хотя в начале своего творческого пути она довольно часто приезжала ко мне в Ялту. Бывало раздается рано утром звонок в дверь. Руслану было лет пять. Он открывает, а потом ко мне: «Мама, там Пугачева пришла!» А я только с постели. Она тогда приезжала со своим вторым мужем Стефановичем. Мы вместе гуляли, собирали грибы. Потом стали видеться реже. В прошлом году, когда снимался фильм «Старые песни о главном», она меня пригласила к себе в гости. Приняла шикарно! Стол накрыла! Мы до трех часов ночи пели и пили.
-- И Алла Борисовна к вам никогда не предъявляла претензий по поводу того, что вы снялись в фильме «Душа», сценарий которого был написан для нее?
-- Мы это не обсуждали. Хотя я недовольна фильмом. Я только зря потратила свое время и здоровье. Сценарий было написан на известных людей -- «Машину времени», которую тогда никуда не пускали, и меня. Действительно, фильм сначала должны были снять с Аллой, но она отказалась. Кстати, и я согласилась лишь с третьего раза. Теперь убеждена: человек должен заниматься каким-то одним делом. Думаю, что и у Аллы с ее фильмами не так уж удачно получилось.
-- Рассказывают, что как-то во время съемок артистов балета хотели одеть в ваши старые наряды и только одной танцовщице платье пришлось впору…
-- Они оказались на всех малы! И это при том, что я никогда не следила за своей фигурой! Если бы вы видели, как я ела! А была худющей!.. Когда в школу ходила, всегда поддевала что-то под кофту, чтобы казаться толще. Помню, больше всего из-за этого переживала мама, вечно меня спрашивала: «Доченька, почему ты такая худая?» А потом, когда я стала работать и собирала тысячные стадионы, дворцы спорта, тут уж совсем не до жиру было.
-- Зато, наверное, золотые горы имели…
-- Если бы я жила в правильном государстве, я бы имела возможность работать не только на нашу большую страну, но и на себя, все доходы от концертов, многомиллионных тиражей грампластинок, тогда шли государству.
-- Что, так мало платили?
-- 47 рублей 50 копеек за один концерт. И то это считалось «потолком». А я давала по три-четыре, а то и пять концертов в день, причем «вживую»! О фонограммах тогда даже понятия не имели. Свой рекорд я поставила в Челябинске -- 47 концертов во Дворце спорта за месяц! Там же заводы работают посменно. Помню, восемь утра, я уже крашусь, причесываюсь, потому что первый концерт в десять. Клянусь вам! Все откладывала деньги на книжку, думала, богатой стану. А потом в один день от этих денег ничего не осталось. Слава Богу, что сейчас я могу работать и получать приличные деньги. Вот недавно в Санкт-Петербурге сама сняла клип у самого известного российского клипмейкера Олега Гусева.
-- Да вашей энергии можно только позавидовать…
-- Иногда прихожу на концерт усталой, сажусь перед зеркалом, начинаю гримироваться. А потом выхожу на сцену и со мной словно что-то происходит. Где вся усталость? Не знаю! Я словно другая! А ухожу со сцены, опять усталая. Просто из зала идет энергия, питающая меня. И я сама этому удивляюсь. Но так было всегда. Между прочим, я знала, что буду певицей. Мама говорила: «Наша Соня вся там, на сцене… » Я и сыну своему Руслану поэтому немного времени уделяла.
-- И на внуков, небось, не хватает?
-- К сожалению… Внучка Соня недавно меня порадовала. У нее прорезались два нижних зубика. Она для меня словно подарок. Я всю жизнь мечтала о дочке, но боялась, что перерыв в творчестве будет слишком большой. Так и не смогла решиться на второго ребенка. Зато теперь у нас с мужем есть продолжение в наших внуках -- Толике и Соне…