Что бы ни делал Владимир Горянский, его невозможно не заметить. Как актер-премьер Театра драмы и комедии на Левом берегу Днепра в этом году он в очередной раз номинируется на главную театральную премию «Киевская пектораль» за роль генерала Варравина в спектакле «Смерть Тарелкина» по А. В. Сухово-Кобылину (режиссер Дмитрий Богомазов). Снявшись в «Дне рождения Буржуя», он моментально стал знаменитым, обойдя по популярности главных героев картины. А недавнее участие Горянского в рекламном ролике «Старого друга» сделало его своим практически во всех слоях населения.
-- Володя, ваш рекламный ролик пользуется невероятной популярностью. Говорят, дети спрашивают у родителей: «Мама, кто такой старый друг?»
-- Можно отвечать, что старый друг -- это я.
-- И как складываются отношения со «Старым другом»?
-- Дружим. Работа эта продолжается, была еще одна фотосессия, и в ближайшее время зрители смогут увидеть продолжение -- новый рекламный ролик и новые фотографии.
-- Как родился этот образ -- такого, в общем, симпатичного, но изрядно затюканного мужа?
-- На съемочной площадке он и родился. Этот ролик мы снимали в Москве и шли к такому решению постепенно -- пробовали, как будет лучше. Начинали вообще от «порога до печки»: снимали выход из лифта на площадку, общий план, дверь. Когда же появился вариант, который теперь видят зрители, то и режиссер, и вся съемочная группа единодушно сказали: вот оно! Даже по рабочему материалу на мониторе было видно, что это то, что надо. А как родился сам образ… Конечно, нелегко, хотя на экране все смотрится очень просто. Сложность была еще и в том, что не было никаких модных ныне сложных компьютерных эффектов. Только я и камера. И в этом смысле я свое участие в ролике рассматриваю не как рекламу, а как полноценную актерскую работу, как художественный микрофильм. И мой герой -- человек со своей судьбой, можно даже догадаться, какая у него за дверью жена. Он узнаваем, прост, доступен, поэтому и полюбился зрителям.
-- И какая же у него за дверью жена?
-- Такая же обаятельная, как и он. А если развивать этот сюжет дальше, то мне кажется, что у них очень крепкая семья. И относятся они по своей социальной принадлежности к среднему классу, которого у нас почти нет (у нас ведь либо очень бедные, либо очень богатые). А средний класс -- основа общества и государства.
-- Вас не упрекают в том, что вы рекламируете алкоголь?
-- Даже если я не буду его рекламировать, люди пить не перестанут. Веревка же не виновата, что из нее вяжут петлю. Так что теперь, веревки не продавать? А я, кроме самой водки, пропагандирую еще и чувство меры -- мой герой ведь выпил совсем чуть-чуть. А чувство меры и достоинство людям в любом застолье необходимы.
-- Вам дети вслед не кричат: «Ну, что, встретил старого друга?»
-- Не только дети, но и взрослые. Но не кричат, а просто встречают словами: «О, старый друг!» Я даже не думал, что меня будет узнавать, мне казалось, что я в этом ролике совсем на себя не похож, а оказывается, все читается. Так что у меня теперь много-много друзей, практически все вокруг. И это замечательно. Когда сигналят из проезжающей мимо машины, я понимаю, что узнали. Или идет целая группа людей, кто-нибудь один меня узнает и начинает кричать: «Привiт, старий друже!» Я в таких случаях машу рукой и стараюсь быстрей уйти. А бывают и откровенно курьезные истории. Как-то в троллейбусе я остановился недалеко от водителя. Стоящая рядом женщина держалась за вертикальный поручень, и так получилось, что я нечаянно, конечно, придавил ей руку. Она стала возмущаться, а когда я повернулся, чтобы извиниться, сказала: «Ой, это вы! Да ничего страшного, придавите еще раз!»
-- А как вы реагируете, когда, если можно так сказать, нос к носу сталкиваетесь с собственным портретом в метро или на остановке общественного транспорта?
-- Когда я в первый раз наткнулся на свой портрет в вагоне метро, то просто обалдел. Сразу натянул на глаза шапку и перешел в другой конец вагона, где портрета не было. Теперь я уже заранее смотрю, где он висит, и захожу в другую дверь.
-- Можно сказать, что реклама принесла вам больше известности, чем театр и кино, вместе взятые?
-- Когда просят автограф, я иногда теряюсь, не знаю, от чьего имени писать -- от старого друга или от доктора. Когда спрашиваю, люди отвечают: и от того, и от другого. Для зрителей Костя-психиатр -- это само собой разумеющееся, а старый друг -- моя новая роль. Но, хоть год и прошел, сериал помнят, ждут продолжения, и нас, актеров, по-прежнему узнают.
-- Что интересного ожидает зрителей в продолжении сериала?
-- Мне бы не хотелось разглашать тайны, тем более, что скоро вы сами все увидите. Могу только сказать, что мой герой попадает в разные, часто довольно экстравагантные, истории. Сюжет закручен лихо, еще интереснее, чем в первой части, и я надеюсь, что зрителям понравится.
-- А не было ли каких-то вещей в сценарии, от которых в ходе работы вы отказались?
-- Что вы! Наоборот, я еще и сам придумывал.
-- Например?
-- Например, сцену на таможне. За границей к людям, приезжающим в страну, совсем другое отношение, а у нас зачастую смотрят так, будто бы ты враг народа или потенциальный преступник. Это неприятно, это унижает. И вот в такую ситуацию и попал мой герой: он приехал с научного симпозиума радостный и счастливый, а обыск на таможне возвращает его с небес на землю. Необходимо было показать не комедийную, а трагикомическую ситуацию. Как этого достичь? Оставить его в одних трусах? Или без брюк, но в рубашке? Ну и что? Поэтому мы решили, что в этой сцене он должен быть голый. И тогда появится что-то большее, чем просто юмор. С каждой снятой вещью меняется и мой герой. Не знаю, прочтется ли это с экрана.
-- Что вы чувствовали во время съемок этой сцены?
-- Когда голый? Так ведь все в результате зависит от того, для чего это делается. Если подобная ситуация внутренне чем-то подкреплена, подпитана идеей, влияет на внутреннее состояние героя, то какое может быть стеснение?
-- А что вы репетируете сейчас с Русланой Писанкой?
-- Мы с ней собираемся записывать вместе песню в студии Александра Пономарева, юмористическую, в вокально-драматическом жанре. А потом хотим сделать из нее жанровый номер. Мы с Русланой близко познакомились на съемках «интеровского» сериала «Домашние радости» и решили попробовать поработать вместе на эстраде.
-- Но это ведь не первая ваша песня?
-- До этого был «Марш Кости-психиатра», сразу же после сериала его написала для меня Ирина Кириллина. А потом Игорь Мамушев специально для меня написал музыку к стихам Александра Блока, и мы записали цикл песен. Три стиха -- «Еще огней», «Я пригвожден к трактирной стойке» и «Похоронят, зароют глубоко», положенные на музыку, объединены одной мыслью. Помните, раньше были концерты «Поют артисты театра и кино»? Хотелось бы возродить эту традицию.