Личный водитель генерала Ватутина опровергает вымыслы об обстоятельствах нападения на машину командующего 1-м Украинским фронтом 29 февраля 44-го…
Лишь спустя десятилетия мы узнаем пикантные и малоизвестные факты из жизни людей известных, воистину легендарных. Светлые образы полководцев и военачальников -- героев Великой Отечественной войны, на коих воспитывались целые поколения, в мгновение ока оказываются развенчанными благодаря некоторым статьям, вышедшим в свет в постперестроечную эпоху. Не минула сия участь и генерала Ватутина: описывая факт расстрела машины командующего вояками из ОУН-УПА, одна из киевских газет поведала о том, будто бы генерал армии Николай Ватутин, драпая с места происшествия, потерял не только свою шинель, но и документы особой важности…
Так ли это? Ответить на этот и многие другие вопросы, касающиеся жизни командующего, нам помог один из непосредственных участников тех драматических событий -- личный водитель Николая Федоровича Ватутина 84-летний Александр Кабанов. Александр Демьянович ныне живет и работает в Киеве. Вот что он рассказал «ФАКТАМ».
-- За руль я сел еще в 1934 году, -- вспоминает Александр Демьянович. -- До армии работал шофером на грузовике. После призыва на военную службу крутил баранку ЗИСа. Так что служебный «виллис» генерала Ватутина в моей жизни оказался едва ли не первым легковым автомобилем, за руль которого я сел. А произошло это осенью 1942 года в Ельце, где в то время дислоцировался штаб Брянского, а в последующем Воронежского фронта. Впрочем, о том, что машина принадлежит командующему, я узнал от самого Ватутина: адъютант Николая Федоровича счел достаточным убедиться лишь в том, что машину я действительно освоил и как водитель подготовлен хорошо. Командующему я, видимо, приглянулся, причем особо его порадовало то, что родом я из Донбасса.
-- А какое впечатление произвел на вас Ватутин?
-- Самое благоприятное. Ватутин был прост в общении, никогда не срывался на крик и вывести его из себя, казалось, просто невозможно. Помнится, в канун Нового 1944 года Ватутин срочно выехал в штаб фронта, чтобы доложить товарищу Сталину о взятии нашими войсками Житомира. И пока он беседовал с ним по телефону, я отогнал машину на стоянку, а сам забежал в штаб погреться и напрочь утратил контроль над временем. Одним словом, можете себе представить состояние Ватутина, когда он, переговорив по телефону, вышел на улицу: до Нового года оставались считанные минуты, а у крыльца штаба не было ни машины, ни водителя. Благо, порученец Николая Федоровича быстро разыскал меня: «Кабанов, на выход. Командующий у штаба мерзнет, тебя дожидается». Когда я бежал к машине, думал: «Ну, всыплет мне Николай Федорович будь здоров». Ан нет… Только уже когда из машины выходил, покосился на меня и сказал: «Скажи, Кабанов, спасибо, что по твоей милости я Новый год не на улице встретил… » А вот еще был случай. Как-то мы заблудились: ни я, ни порученец Ватутина понятия не имели, как выехать на трассу, и битый час колесили по незнакомой местности. В конце концов Николай Федорович попросил карту, как ни в чем не бывало развернул ее, подсветил фонариком, и благодаря его ЦУ уже через несколько минут мы выехали на трассу. Ватутин «читал» карты блестяще… Кстати, как ни странно, у многих, с кем мне приходилось общаться, сложилось впечатление, что Николай Федорович был человеком достаточно полным. Это не так. Ватутин был невысокого роста, физически хорошо развит, широк в плечах -- по утрам командующий в обязательном порядке упражнялся гирями, но думаю, что его вес не превышал и восьмидесяти килограммов.
-- Коль речь зашла о военачальнике, освободившем столицу Украины от фашистов, нельзя не вспомнить и о тогдашнем Члене Военного Совета I Украинского фронта Хрущеве.
-- Никита Сергеевич с большим уважением относился к Ватутину. Помню, как, проезжая мимо поселка, находившегося на границе Украины и РСФСР, Ватутин попросил меня притормозить, а сам вышел из автомобиля. Позади ехала машина Никиты Сергеевича. Хрущев тоже остановился: «Николай Федорович, -- кричит. -- Что случилось?» -- «А случилось то, Никита Сергеевич, что мы приступили к освобождению Украины. С чем я вас и поздравляю… » Надо сказать, у Хрущева уже в те времена проглядывался талант хозяйственника-организатора. Однажды, когда мы возвращались с передовой в тылы наших войск, внимание Никиты Сергеевича привлекли солдаты, ехавшие в повозке, запряженной… быками. Приказав остановить машину, Хрущев отчитал бойцов по первое число: «Я вам покажу кузькину мать, -- кричал он. -- Бабы, понимаешь, в селе плуг за плечами тягают, а вы тут разъезжаете» -- и распорядился немедленно вернуть быков сельчанам. Кстати, благодаря Хрущеву мне чуть было не присвоили офицерский чин…
Дело в том, что личный водитель Хрущева имел звание лейтенанта, а я -- нет. Ватутин решил это дело поправить и отдал соответствующее распоряжение своему порученцу. Тот ко мне: так, мол, и так, готовь, рядовой Кабанов, дырки на погонах. Но я был категорически против: знал, что война рано или поздно закончится и я укачу в свой родной Донбасс. Одним словом, лейтенантского чина мне не дали, но звание старшего сержанта присвоили.
-- Александр Демьянович, пожалуйста, попробуйте восстановить в памяти хронологию тех трагических событий, которые произошли 29 февраля -- в тот день, когда генерал Ватутин был тяжело ранен?
-- 28 февраля в Андрушовку (там находился штаб 1 Украинского фронта. -- Авт. ) прибыл маршал Жуков. Очевидно, с ним уже было согласовано решение о том, что он и генерал Ватутин выедут на передний край 1 Украинского фронта, поскольку готовилось крупное наступление наших войск. К вечеру мы уже были в Славуте -- штабе 60-й армии, которой командовал генерал Черняховский, а утром 29-го (правда, уже без Жукова: Георгий Константинович остался в Славуте) прибыли в Ровно, где дислоцировался штаб 13-й армии под командованием генерала Пухова. Конечно же, окружению Ватутина было известно, что в лесах Прикарпатья орудуют формирования ОУН-УПА. Именно поэтому назад, из Ровно в Андрушовку, мы возвращались тем же маршрутом. Утверждение, будто Ватутин, желая выиграть время, распорядился ехать не по трассе, а напрямик, по проселочной дороге через лес, не соответствует действительности. Вымыслом можно считать и то, будто в 13-й армии Ватутину не была выделена охрана: на всем пути следования командующего сопровождал «студебеккер». Когда наш кортеж въехал в хутор, что неподалеку от поселка Милятина, сразу перед мостом головной автомобиль неожиданно затормозил, из машины выскочил офицер СМЕРШа и подбежал к нам: «Товарищ командующий, по ту сторону моста -- подозрительная стрельба». Похоже, первым в обстановке сориентировался порученец Ватутина полковник Семиков: «Товарищ командующий, покиньте машину… Справа от нас -- сарай, там можно укрыться». И действительно, спасение было близко. Но, не добежав до укрытия буквально нескольких метров, Николай Федорович упал. Поначалу я, грешным делом, подумал, что Ватутин споткнулся, и, лишь когда подбежал ближе, увидел, что Николай Федорович ранен. Вместе с Ваней Коваленко, -- одним из тех, кто входил в состав подразделения личной охраны командующего, я помог Ватутину добраться до сарая, и уже там мы оказали ему первую помощь. На рану наложили повязку, но остановить кровотечение не удалось -- пуля угодила высоко в бедро. Сама перестрелка была непродолжительной. Когда она утихла, мы перенесли раненого Ватутина в наш штабной «додж» (кстати, дополнительная 200-литровая бочка с бензином, укрепленная сзади автомобиля, была пробита, но машина каким-то чудом не загорелась) и уже на нем вывезли командующего из зоны обстрела сначала в Гощу, в медсанбат, а уж затем -- в армейский госпиталь 13 армии.
-- И все это время за рулем машины находились вы?
-- Да. И не верьте в сказки вроде тех, будто бы наш «додж» по дороге перевернулся, а «виллис», в который пересадили генерала, застрял в грязи, и потому, мол, Ватутина привезли в госпиталь на санях, раздобытых в одном из сел. Просто бред какой-то. Как и утверждение о том, что якобы Ватутин во время перестрелки «посеял» не только свою шинель, но и служебные документы. Да случись такое, вряд ли нас (я имею в виду тех, кто оказался с Ватутиным в той переделке), стали бы награждать медалью «За отвагу». За такие дела, сами понимаете, можно было и под трибунал загреметь.
-- А как же машина командующего? Ее-то вы в том бою потеряли?
-- Почему потеряли? Уже на следующее утро мы вернулись на место ЧП. Наш «виллис», обложенный обгоревшей соломой, с пробитым колесом сиротливо стоял на прежнем месте -- видно, бандеровцы предприняли попытку сжечь машину, но что помешало им выполнить задуманное -- сказать трудно.
-- Александр Демьянович, бытует еще один весьма распространенный миф: якобы врачи настаивали на ампутации ноги, а генерал был решительно против.
-- Такие слухи действительно имели место. Но, по словам Татьяны Романовны, вдовы генерала Ватутина, все это вымысел. Более того, супруга утверждает, что Николай Федорович настоятельно просил врачей сделать все возможное, чтобы сохранить ему жизнь. Кстати, за то время, пока Ватутин находился в госпитале, я дважды ездил на аэродром встречать генерала Бурденко -- по поручению Верховного Главнокомандующего он прилетал в Киев на консилиум по «делу Ватутина». Но, похоже, сам Ватутин до последнего не верил в летальный исход. Незадолго до смерти мне посчастливилось увидеть Николая Федоровича: он пригласил меня и еще несколько человек из своего окружения на просмотр документального фильма, демонстрируемого с помощью кинопередвижки. Прощаясь с нами, генерал был оптимистичен: «Ну, ребята, недолго мне тут отдыхать осталось, скоро обратно, на фронт… » Это были последние слова, которые я услышал от командующего.
-- Вы были знакомы с семьей генерала Ватутина?
-- Несколько раз нам приходилось видеться: когда на фронте наступало относительное затишье, Татьяна Романовна с Леночкой и Витюшей -- детьми Николая Федоровича -- приезжали на побывку к легендарному генералу из Москвы. Да у меня, кстати, и фотокарточка в память об одной из таких встреч сохранилась. А вот когда Ватутин уже лежал в госпитале, Татьяна Романовна была рядом с мужем, вплоть до его смерти… Кстати, внук Николая Федоровича -- сын Виктора, увы, уже покойного, -- ныне живет в Киеве, на Левом берегу.
-- А как сложилась ваша судьба после смерти Ватутина?
-- Вплоть до окончания войны я находился в распоряжении штаба 1-го Украинского фронта, а сразу после победы был демобилизован. Но до своего родного Донбасса не доехал: волею судьбы я остался в Киеве, какое-то время был личным водителем наркома иностранных дел Украины, по долгу службы приходилось бывать в Париже и Нью-Йорке, работать по обслуживанию представительств Украины, а затем и Советского Союза при ООН (там я был «закреплен» за нашими министрами -- сначала за Дмитрием Захаровичем Мануильским, а затем за Лукой Фомичом Паламарчуком). В 1964 году я вновь вернулся в Киев и в течение пятнадцати лет, вплоть до выхода на пенсию, оставался личным водителем Владимира Васильевича Щербицкого. Но это уже совсем другая история…