В одну из киевских фирм, где Татьяна работала заведующей отделом кадров, молоденькая Анжела пришла оформляться уборщицей, но была готова еще и на любую подработку -- курьером, машинисткой… Родных у девушки не было: отец-алкоголик бросил семью очень давно, а мать умерла в 37 лет от рака желудка, и осталась Анжела одна-одинешенька. Татьяна жалела девушку, опекала ее. Была в курсе бурного, но, увы, непродолжительного романа с одним из менеджеров фирмы, сочувствовала, когда Анжела стала матерью-одиночкой. И с радостью согласилась быть крестной мамой большеглазой Валюшки, которую полюбила как родную. Тогда она даже не подозревала, что через год девочка станет ее дочерью.
Мизерного пособия матери-одиночки хватало разве что на упаковку молочной смеси для малышки, а молоко у Анжелы пропало. И Таня тащила крестнице все возможное и невозможное, порой отказывая себе самой даже в необходимом. «Анжела с дочкой практически жили за счет Татьяны, -- рассказывала Танина коллега Наталья Андронова». А вот Анжела относилась к материнским обязанностям весьма легкомысленно. Татьяну это удивляло, но она списывала все на усталость молодой мамы, издерганность. А однажды заметила на руках у Анжелы следы от уколов. Присмотрелась внимательней к поведению подруги, и сомнений не осталось: Анжела балуется наркотиками. Но наркотики -- это деньги. Откуда они у Анжелы, которая едва сводит концы с концами? Вскоре выяснилось, что у нее появился друг, «сидящий на игле» уже четыре года.
-- Анжела уверяла, что нашла наконец свою любовь и довольна жизнью, -- вспоминает Татьяна. -- Да еще накричала на меня: дескать, слишком много на себя берешь. Довольно грубо заметила, что мне 31 год, а я до сих пор одна, а у нее, 24-летней, есть и ребенок, и любимый мужчина.
Татьяна хотела серьезно поговорить с подругой, надеясь, что сумеет вырвать Анжелу из губительного плена. На следующий день перед работой позвонила ей, но телефон не отвечал. Никто не брал трубку и днем, и вечером. Взволнованная Таня на ночь глядя понеслась к Анжеле. Увидев открытую дверь ее квартиры и толпящихся в прихожей людей, в ужасе замерла: неужели случилось непоправимое?
Оказалось, не выдержав непрекращающегося плача за стеной, соседи вызвали участкового, и тот распорядился взломать дверь. Взору присутствующих предстала жуткая картина: в перепачканном манеже в грязных и совершенно мокрых ползунках лежала маленькая Валюшка и грызла беззубыми деснами корку заплесневелого черного хлеба. Семимесячная девочка не могла даже выбраться из своей «клетки». По словам соседей, малышка плакала уже двое суток, но они побоялись сразу вызывать милицию, опасаясь сожителя Анжелы, который не раз демонстрировал свой буйный нрав.
-- Милиционеры хотели забрать девочку, -- рассказывает Татьяна, -- но я упросила их оставить Валюшку, ведь рано или поздно ее мать должна была появиться. Анжела пришла через три дня. О том, что я могу удочерить Валю, она и слушать не хотела. Тем не менее я начала заниматься этим вопросом.
Опекунский совет на основании показаний соседей и предоставленной Татьяной информации решил ходатайствовать перед судом о лишении Анжелы родительских прав. Но слушание дела постоянно откладывалось: дескать, нет достаточных доказательств того, что Анжела уклоняется от выполнения материнских обязанностей. Лишь когда она в наркотическом дурмане разбила витрину киоска, решение лишить Анжелу Мостицкую родительских прав таки было принято.
Но забрать ребенка у живой матери, несмотря на вынесенное судом решение, оказалось непросто. Крестную мать упрекали в несерьезности намерений: мол, как одна, незамужняя, поднимет на ноги девочку? Спрашивали, подумала ли Татьяна, что будет с ребенком, если она выйдет замуж. Говорили, что Анжела еще может излечиться от наркомании и стать примерной матерью. Одному Богу известно, как долго тянулась бы вся эта волокита с удочерением, если бы Анжелу не нашли мертвой в ее квартире на Оболони. По заключению экспертов, смерть наступила от передозировки наркотиков. Малышка осталась сиротой, и Татьяне наконец дали «добро» на удочерение.
А еще через год, гуляя с малышкой, она встретила на улице свою давнюю симпатию -- бывшего одноклассника Сашу. Оказалось, что он опять одинок: жена умерла от диабета, даже не успев подарить ему ребенка, о котором он мечтал. Саша стал часто захаживать к Татьяне, приносил ей то продукты для малышки, то одежку, то игрушки. А вскоре сказал, что хочет, чтобы Таня стала его женой, а Валюшка -- дочерью… Сейчас девочке четыре года. Резвая хохотушка даже не подозревает, что у нее когда-то была другая мама и совсем не было папы.
-- Не страшно ли было удочерять девочку, не имея надежного тыла? -- спрашиваю я Татьяну.
-- Конечно, страшно, -- улыбается она. -- Но видеть, как ребенок гибнет в руках матери-наркоманки, было еще страшнее. А о том, что нет мужа, я как-то и не переживала. Хотелось только вырастить здорового ребенка. А получилось, что сработал закон парности случаев, о котором много сейчас пишут зарубежные психологи. Они утверждают, что если у одинокой женщины появляется малыш, то рано или поздно непременно найдется мужчина, желающий стать его отцом. Но тогда я об этом меньше всего думала.
Больше всего Татьяне пришлось думать о формальностях удочерения. Что следует знать людям, решившим взять на воспитание чужого ребенка, я спросила у юриста Ивана Заболотного:
-- Согласно статьи 70 Кодекса о браке и семье Украины родительских прав лишаются родители, которые жестоко обращаются с детьми, издеваются, оказывают на детей вредное влияние своим аморальным, антиобщественным поведением, -- говорит Иван……. -- Это хронические алкоголики, наркоманы, токсикоманы, проститутки и т. п. Но нередко они мешают проводить процедуру усыновления. Потенциальные усыновители должны знать, что ст. 106 КоБС Украины в отдельных случаях разрешает усыновление или удочерение производить без согласия родителей. Например, если родители без уважительной причины не проживают совместно с ребенком и не участвуют в его воспитании и содержании более шести месяцев; не проявляют по отношению к ребенку родительского внимания и заботы; признаны недееспособными вследствие душевной болезни или же считаются пропавшими без вести.