Самоотверженность врачей, спасших курсанта летного училища, круто изменила его жизнь. Теперь имя уроженца Украины -- в списке десяти ведущих офтальмологов XX века
Святослав Федоров родился в Хмельницком, а судьба забросила его на север бывшего необъятного СССР. Сыну «врага народа» разрешили лечить больных в Чебоксарах. Там он в 1960 году впервые вживил искусственный хрусталик 12-летней девочке. С того времени почти все достижения мировой офтальмологии связаны с именем Федорова. Его руки помогли прозреть миллионам людей. А ведь он мечтал летать, был курсантом летного училища, и не лишись он в 18 лет ступни, возможно, мир знал бы другого Федорова. Это был человек необычайной жизненной силы -- он побеждал там, где другие и не надеялись на успех.
Вот уже полгода, как нет Святослава Николаевича, но все еще выдвигаются версии его гибели.
-- Хотя Федорову было за семьдесят, он находился в прекрасной форме, -- вспоминает главный офтальмолог Минздрава Украины, член-корреспондент НАН и АМН, профессор Николай Сергиенко. -- Как-то он показал мне альбом с фотографиями, сделанными во время визита в японскую клинику. Там был снимок, где Святослав Федоров стоит на одной руке в предоперационной, а у японских коллег от удивления открыты рты. Когда Федоров закончил операцию и его спросили, не устал ли, он сделал стойку на руке, чтобы продемонстрировать: «Я в полном порядке».
Те, кто общался со Святославом Николаевичем, не могли устоять под натиском его обаяния и жизненной энергии.
-- Думаю, только он мог в 1980-х добиться финансирования такого грандиозного проекта -- создания Международного научно-технического центра «Микрохирургия глаза», -- продолжает Николай Сергиенко. -- Несмотря на то, что в Москве уже был «глазной» институт, правительство выделило больше миллиарда долларов на строительство центра и его филиалов. Федоров обладал необычайным даром убеждения. Когда мы двадцать лет назад создавали в Киеве центр микрохирургии глаза, Федоров посоветовал мне: «Пойдешь просить деньги у правительства — не проси мало, иначе тебя сочтут несерьезным человеком». Сам он во всем действовал именно так. Конечно, в одиночку он бы не осуществил многое -- у него был талант находить достойных людей, увлекать их.
В 1966 году я присутствовал на Всесоюзном съезде офтальмологов в Волгограде, на котором делал свой доклад о вживлении искусственного хрусталика Святослав Федоров. Когда он закончил (заседание съезда проводилось в оперном театре), ему аплодировал весь зал, словно оперной звезде. Святослав Николаевич сказал мне, что читал мои статьи в журналах, и предложил работать в его команде. Он рисовал грандиозные проекты: сначала научная группа и производство в Архангельске, через два года международный научный центр в Москве, со временем он собирался завоевать весь мир. Я вернулся к себе в номер и записал в дневнике, что разговаривал с «инженером Гариным» -- настолько его планы тогда казались фантастикой. Но он осуществил свои мечты и даже более того.
-- Почему вы не согласились с ним работать?
-- У меня были свои планы, которые выглядели более реально. Я разрабатывал собственную модель хрусталика, которая вот уже много лет применяется в Киевском центре микрохирургии глаза.
-- Святослав Федоров -- единственный ученый из стран СНГ и Восточной Европы, чей вклад в мировую офтальмологию XX века может быть признан наибольшим. Если не секрет, за кого проголосовали вы как член Международного общества офтальмологов?
-- За Святослава Федорова, конечно. Вскоре будут известны результаты голосования, но сам факт, что Федоров вошел в десятку ведущих офтальмологов столетия, говорит о многом. Вклад Федорова неоценим. Он начал с имплантации искусственного хрусталика, предложив лучшую на то время модель. До него эту идею пытались воплотить безуспешно (операции заканчивались тяжелыми осложнениями), и лишь благодаря Федорову она не увяла. Его наперебой приглашали в клиники мира для показательных операций, модель искусственного хрусталика изготавливалась на экспорт, в начале 1970-х советская имплантология занимала лидирующие позиции. Благодаря Федорову в офтальмологии сформировалось новое направление -- рефракционная хирургия. Людей избавляют от близорукости и необходимости носить очки. Эти операции с переменным успехом делали еще сто лет назад. Но Федоров сумел всего за три года усовершенствовать метод, и он прочно вошел в литературу как русский, или федоровский.
Святослав Николаевич за свою жизнь встречался с огромным количеством людей, и у каждого в душе остался «свой» Федоров. Нам удалось встретиться с 73-летним киевлянином Леонидом Прибыльским, который дружил с ним в юности.
-- Со Славой мы, 16-летние пацаны, в 1943 году оказались в Ереванском артиллерийском училище, -- вспоминает Леонид Викторович. -- Время было голодное. Многие курсанты пытались на базаре обменивать вещи на продукты, но зачастую армяне отбирали у них «товар». Наш преподаватель физкультуры решил положить конец этому безобразию. Мы со Славой были небольшого роста, поэтому нас и еще нескольких ребят, как подсадных уток, засылали на базар -- задираться с армянами. Рядом в толпе крутились наши сокурсники и, как только местные отвечали нам, вступали в драку. Так мы отбили охоту у армян связываться с нами.
Когда закончилась война, всех потянуло домой. Леонид перевелся в Киев, Святослав -- в Ростов-на-Дону, в летное училище. И они потеряли друг друга.
-- На память у меня осталась фотография Святослава, подаренная им 11 октября 1944 года. И надо же случиться такому совпадению: через сорок восемь лет в этот день я смотрел телепередачу, Урмас Отт был в гостях у Святослава Федорова. Сидя в кресле-качалке, тот рассказывал историю своей жизни, и когда упомянул артиллерийское училище, меня озарило: «Да это же Славка, друг мой!» Я позвал жену, мы пересмотрели альбом с фотографиями, нашли его карточку, на обороте была надпись: «Лене от Славы Федорова».
-- За столько лет вы в первый раз увидели его по телевизору?
-- Я частенько слышал и читал об офтальмологе Святославе Федорове, но мне и в голову не могло прийти, что мой Славик и этот Федоров -- одно и то же лицо! Я загорелся идеей повидать старого приятеля, отправился в Москву. По справке узнал номер телефона клиники, позвонил, представился секретарше. Услышал, как она назвала мое имя, и через секунду -- голос Святослава: «Ты в Москве? Приезжай завтра к 9 утра в центр». Я приехал раньше, чтобы не разминуться. Ровно в девять подъехала машина, из нее вышел Святослав. Мы обнялись и отправились в его кабинет.
Начался рабочий день, времени на беседы особенно не было. Святослав просматривал снимки, затем поучаствовал в каждой операции, которая делается в центре -- все видно на мониторах в его кабинете. Поговорить успели за завтраком. Святослав рассказал, что в Ростове поскользнулся на подножке трамвая и лишился ступни -- о военной карьере пришлось забыть. Врачи, которые выхаживали Святослава, поразили его своей самоотверженностью, и он принял решение посвятить себя медицине. Чувствует, что занимается своим делом, хотя лично проводит теперь лишь несколько операций в месяц -- административные заботы забирают много времени.
После завтрака мы поехали с японскими журналистами, снимавшими фильм о Федорове как одном из десяти самых богатых людей России, в Протасово -- земельные угодья, где Святослав выстроил коттеджный поселок, названный в его честь Славино. По дороге Святослав рассказывал, что хочет создать здесь кусочек будущей России. Построил молокозавод, конезавод, современные коттеджи для сотрудников центра, оздоровительный комплекс, аэродром. На даче Святослав переоделся в джинсовый костюм, так как японцы хотели снять его верхом на лошади. В конюшне было двадцать пять лошадей. За ними ухаживали дети из близлежащих деревень, кормили, объезжали в манеже. Пока Святослав давал интервью, я осматривал его владения. «Как тебе удается руководить всем этим?» -- спрашиваю потом. «Это еще не все, у меня одиннадцать филиалов в разных городах России, два плавучих госпиталя: один в Красном море, второй в Гибралтарском проливе», -- ответил он.
К вечеру мы вернулись в центр. Увидев меня снова, сотрудники стали спрашивать, кем я прихожусь Федорову и почему он так со мной носится. Сказать кому-то, что мы были знакомы с ним в юности и не виделись почти полвека -- никто бы не поверил. Мы встретились, словно вчера расстались. Славка был прежним простым парнем, которого я знал. Таким и остался в моей памяти, ведь больше нам встретиться не довелось.
Леонид Прибыльский виделся с Федоровым в 1993 году, когда в «Глазной империи» начинался кризис. После развала Советского Союза приток больных из бывших братских республик резко сократился, уменьшилось финансирование центра, не на что стало содержать комплекс в Протасово. Ведь вся «империя», вопреки сложившемуся в обществе мнению о Федорове как о богаче, целиком принадлежала государству, Святослав Николаевич получал зарплату в качестве генерального директора. К концу 1990-х центр уже не мог конкурировать с новыми частными клиниками. Да еще и шумиха вокруг «федоровских» финансовых операций, которая поднялась год назад, не пошла на пользу. Когда Святослав Николаевич прошлой зимой не прошел в Государственную Думу, то вместо приказа о его повторном назначении на пост генерального директора из Минздрава пришла комиссия. Лишь за неделю до гибели Федорову вернули его должность. Проверки закончились. Все обещало вновь пойти на лад. Но 2 июня 2000 года, возвращаясь из Тамбова на своем вертолете, Святослав Николаевич разбился.
Газета «Комсомольская правда» выдвинула свою версию причины аварии. Мол, Федоров изрядно перенервничал за последние полгода, на подлете к Москве расслабился, и несогласованность действий его и пилота привела к катастрофе. У старшей дочери Святослава Николаевича Ирины Федоровой свой взгляд:
-- В последний раз я виделась с отцом 31 мая. Мы обедали в его кабинете, и он поделился со мной планами уволить нескольких сотрудников из ближайшего окружения, -- вспоминает Ирина Святославовна. -- Продиктовал секретарше приказ о назначении одного коллеги на более высокую должность. Но после смерти отца этот приказ так и не вступил в силу, того человека даже понизили в должности.
Ирина Святославовна считает: есть люди, заинтересованные в том, чтобы Федоров не осуществил свои намерения. По факту катастрофы было возбуждено уголовное дело. Прокуратура рассматривает три основные версии: ошибка пилота, технические неполадки и теракт. Однако истинные причины аварии и поныне не выяснены.
После гибели Федорова нерешенным остается вопрос о назначении нового директора МНТЦ «Микрохирургия глаза». По словам Ирины Святославовны, Ирэн Ефимовна -- третья и последняя жена Федорова -- после смерти отца выносила из его кабинета какие-то вещи, документы. Поэтому сейчас кабинет опечатан.
Неизвестно и то, как будет разделено наследство Святослава Федорова. В первом браке у него родилась дочь Ирина, во втором -- Ольга. Двух дочерей третей супруги, Юлию и Элину, Святослав Николаевич не удочерял, тем не менее три года назад обе поменяли паспорта, взяли фамилию Федорова и даже его… отчество. Так что претендентов на наследство хватает.