Многострадальный спектакль «Труп на теннисном корте» наконец-то доехал до Киева и два дня подряд имел полный успех. Филиппенко и Хазанов, два мастера перевоплощений, меняли маски, сбивали с толку и дурачили друг друга. Два часа подряд эти двое держали публику в таком напряжении, которое и не снилось многоуровневым, с богатыми декорациями и массовкой современным спектаклям. Эти двое с первой минуты цепко держат зрителей в сетях своего обаяния, несмотря на многочисленные трудности, которые просто преследуют спектакль. Во-первых, его должны были привезти еще два месяца назад, но из-за срочной операции, которую пришлось делать Хазанову, спектакль перенесли. Роль писателя, которого играет Филиппенко, вначале должен был играть Будрайтис, потом Гафт и еще несколько актеров -- и все они по разным обстоятельствам вынуждены были отказаться. По приезде в Киев и вовсе начались странности: на репетиции отказал стартовый пистолет, из которого должен палить Писатель, постоянно перегорала проводка и отключался свет. За два дня спектакль несколько раз был на грани срыва. Но самое печальное случилось во второй день -- у Филиппенко внезапно воспалились связки, и он едва говорил, поэтому актеру для усиления голоса пришлось играть с микрофончиком. Из-за болезни актер не смог посетить нашу прямую линию, но после спектакля мы, вооружившись вашими вопросами, читатели, передали их любимому актеру.
-- Прежде всего, Александр Георгиевич, как вы себя чувствуете?
-- Ну, сами видите… (только что Филиппенко проглотил несколько таблеток и хлебнул какой-то микстуры). Везде жуткий перепад температур… Мы приехали из Риги. Там было 25 градусов тепла! Провели полдня в Москве, утром вылетели в Киев, и нас еще стюардессы предупредили, что в Киеве холодно. У вас тут дожди… Сказалась некоторая перегрузка. Вот, в результате воспаление связок горла -- типичное, в общем, заболевание для артиста… Я знаю, что ваши читатели ждали меня… Мы всегда очень хорошо относились к киевской публике. Передавайте привет и мои извинения вашим читателям.
-- Читатели интересовались, откуда вы родом, где ваши корни -- фамилия у вас все-таки украинская…
-- Мои прапрадеды жили на Дону, в станице Иловайской -- и по маминой, и по папиной линии. Бабушка моя был тринадцатым ребенком в семье! Еще тогда, при столыпинской реформе, они были середняки, им дали землю в северном Казахстане, потом дед строил Турксиб. Родители познакомились и поженились уже в Москве, работали в институте «Цветметзолото». Я родился в Москве в 1944 году. Говорят, во время салюта Победы, меня, годовалого, в коляске вынесли на крышу студенческого общежития…
-- Наши читатели вспомнили, что в Украине работал известный композитор Аркадий Филиппенко…
-- Губернатор Ханты-Мансийского округа тоже Филипенко… Александр Васильевич. Но они все с одним «п». А я -- с двумя.
-- Это что-то принципиальное?
-- Не знаю, почему моя фамилия пишется с двумя «п». Знаете, когда мне был лет пятнадцать, было зазорно интересоваться своими корнями -- мы все вышли из пионерского отряда. Теперь уже дети мои выяснили какие-то подробности, составили генеалогическое дерево…
-- Во время вашего предпоследнего приезда в Киев, когда вы играли моноспектакль «Мертвые души», ходили слухи, что вы вели переговоры с нашим мэром о съемках фильма по мотивам «Белой гвардии» Булгакова…
-- Ну не-ет!.. Я -- и чтобы замахнулся на «Белую гвардию»! Мы говорили, что в Киеве до сих не играют «Мертвые души. Последняя глава», не ставят ни Булгакова, ни Довлатова, ни Зощенко. Увы, воз и ныне там.
-- Вы играли в «Мертвых душах». В тайну загадочной русской души проникли?
-- Ну-у, я не философ, не писатель. Я -- актер. Переводчик. Я, чтобы понять это, почитаю лучше русских философов и сделаю свои выводы. А вы после моих спектаклей сделаете свои выводы. Вы понимаете, я себя до сих пор не могу найти, себя понять не всегда могу, а вы говорите -- «загадку русской души»…
-- Вот, допустим, ваш сын Павел -- тоже загадка. Из приличной, как говорится, семьи -- и вдруг: кличка Паштет, до недавнего времени лидер московской группы «IFK», которая играет весьма непривычную для нашего человека музыку…
-- Конечно, я не ожидал, что его увлечение музыкой зайдет так далеко… Он в детстве был милым, приятным, интеллигентным мальчиком, отличником. Его увлечение музыкой имеет довольно долгую историю. И Паша, и младшая дочь, Сашенька, с детства видели, что такое профессия артиста, ездили со мной на гастроли. Они наизусть знают все мои программы, дома их цитируют! Сейчас дети помогают на моноспектаклях в качестве звукорежиссеров -- очень профессионально, как мне кажется. Паша -- уже взрослый человек, у него двое детей -- приемная Полинка (ей пять лет) и Егорка -- ему всего годик будет осенью. Вроде он пока занимается музыкой, и вполне успешно… У меня вообще трое детей от двух браков. Старшей дочери, Марии Александровне, уже 25 лет, преподает латынь в университете. Она знает пять языков и по результатам опроса 1999 года была удостоена звания «лучший учитель года».
-- В кого это она?
-- Не знаю… В папу с мамой. Я счастлив, что у меня такие хорошие дети. Маша, кстати -- ваша коллега: помимо преподавания, работает в журнале «Молоток», замредактора. Ну а Сашенька школу заканчивает, хорошо знает английский. Сегодня я ходил в Дом-музей Булгакова, на Андреевском спуске купил ей на развалах у одной пожилой дамы прекрасный Оксфордский словарь.
-- Говорят, вы в одном интервью заметили, что прожили вместе с женой «неприлично долго»… Это сколько?
-- Ну-у… Я такого сказать не мог. Все вы, киевляне, передергиваете… Суть в чем? Была некая реприза, причем не моя: «Если супруги живут более 15 лет вместе, это уже не совместная жизнь, а кровосмешение». И правильно, я тоже так считаю. Муж и жена, говорят, одна сатана.
-- И как это вам удалось?
-- Так я вам и сказал! У каждого свой секрет. У меня свой. Каждый выбирает себе, что хочет, что ему удобнее.
-- К сожалению, наши читатели давно не видели вас в кино -- спрашивают, снимались ли вы в новых ролях…
-- Совсем недавно Володя Грамматиков снял «Старинный русский водевиль» -- мы с ним делали «Звезду и смерть Хоакина Мурьетты». Теперь Володя -- директор Киностудии имени Горького. Я, значит, снялся в «Водевиле» -- для вахтанговского актера это самая приятная работа. Играю там пожилого папашу, выдающего дочку замуж и перепутавшего, кто ее жених. Типичная ситуация. У меня очень большой разброс тем -- то русского папашу играю, то Артура Уи с белым лицом и черными бровями, то «Козла на саксе», то командира подводной лодки.
-- Говорят, помимо прочего, вы заядлый собачник. И даже принимали участие в передаче о животных -- «Дог-шоу»… Как-то это не вяжется с образом актера-злодея, актера-интеллектуала…
-- Ну как же! У меня йоркширский терьер! Я к собакам неравнодушен -- он у нас живет как член семьи. Я пять раз вынимал его из пасти овчарок, когда моя собака бросалась на них, меня защищала…
-- Неужели на вас нападали?
-- Неважно! Ему КАЗАЛОСЬ, что они меня обижают!. И он меня защищал…
-- Говорят, на этом знаменитом «Дог-шоу» вам пришлось ползать за свою собаку…
-- Как же! Пес был в ажитации -- столько дам вокруг! Растерялся. И я решил все сделать за него. На четвереньках. Выполнил все условия. И выиграл. Приз -- телевизор -- до сих пор стоит в квартире у моей дочки Сашеньки. А пес наш очень переживал! Он был весь в медалях, там было столько собак. Они теряются хуже людей. Там так интересно, на этом «Дог-шоу»… Для собак.
-- В актерской среде вы, наверное, самый ярый собачник…
-- Да у всех актеров есть собачки, вы что! Мы все дружим и знаем, у кого какая собака! У Малинина, у Анжелики Варум, у Машкова, у Понаровской. Мы все -- настоящие собачники.
-- Говорят, спектакль «Труп на теннисном корте» постоянно преследуют неурядицы…
-- Разве что вот моя болезнь… Знаете, после спектакля уже ничего не помнишь. Прошел хорошо, удался -- и черт с ними, со всеми этими неурядицами. Только б еще Одесса не подвела…