Народная артистка России Вера Васильева снялась в десятках лент, многие из них стали классикой отечественного кинематографа. В фильмах ей частенько доставались роли мам и бабушек, с которыми она без труда справлялась. Это было бы неудивительно, если бы… У Веры Кузьминичны в реальной жизни нет детей и внуков. А ведь материнские чувства сложно сыграть «понаслышке». Тем не менее, ей это удавалось. Впрочем, как и многое другое. Каждый год Вера Кузьминична приезжает на фестиваль детского кино в Артек. В преддверии этого события наш корреспондент встретился с актрисой.
-- Вера Кузьминична, скажите, вы с детства знали, что будете актрисой?
-- У меня не было ни близких, ни дальних родственников в театральных или киношных кругах. И даже знакомых. Казалось бы, откуда мечты о театре у девочки, живущей в коммуналке -- 6 человек в комнате. Я чистила картошку, варила щи, ходила за керосином… Понятное дело, о театре даже не мечтала. Мы -- я и театр -- существовали в разных плоскостях, и не было никакой надежды на наше пересечение.
-- И все-таки судьбе было угодно, чтобы это случилось…
-- Однажды соседка, муж которой работал в театре, предложила маме: «Давайте я вашу девочку поведу на спектакль». Мама ей иногда помогала, и она в знак благодарности решила просветить ребенка. Так я попала в Театр Станиславского на оперу «Царская невеста». Представьте мое состояние -- из комнаты с ржавым маленьким умывальником и примусом я попала в такую немыслимую красоту! Меня поразило все -- убранство театра, канделябры, само ощущение, когда свет начинает гаснуть, оркестр последний раз настраивает инструменты, зал встречает аплодисментами дирижера, он взмахивает палочкой и… Заиграла музыка, раздвинулся занавес, появились прекрасные декорации, запели артисты… Я забыла про все на свете!
Придя домой, я залезла под стол, раздвинула скатерть и объявила: «Это мой шатер, а я -- царская невеста!» После чего стала петь арии собственного сочинения, потому что никаких других я, естественно, не знала.
-- Именно тогда вы решили для себя, кем стать?
-- Да, с того самого момента все и началось. Я продолжала учиться в обычной школе, но каждый день просыпалась затемно и шла занимать очередь, чтобы купить самые дешевые билеты в МХАТ -- на галерку. Причем, деньги для этого добывались весьма интересным способом: мы с подружкой продавали учебники, а один экземпляр оставляли на двоих.
Потом был драмкружок при Доме пионеров, там мы очень много занимались этюдами. Например, вышивали. Я очень старалась -- долго вдевала нитку в иголку, завязывала узелок на несуществующей нитке, которая без конца запутывалась, а я ее распутывала… Руководителю кружка это очень нравилось. А я все никак не могла понять, какое отношение этюды имеют к театру. Потом я поступила в театральное училище, где опять пришлось заниматься этюдами. Я терпеливо и старательно выполняла задания преподавателя, но очень хотелось играть роли, причем обязательно романтические. А у меня личико было круглое и краснощекое, на меня смотрели и думали: «Господи, ну какие переживания могут быть у этого кругляшочка?» Тем не менее, помогла именно моя рожица: когда я училась в театральном училище, ассистент режиссера Пырьева искал актрису на роль Настеньки в фильме «Сказание о земле Сибирской» Им нужна была девушка здоровая, упитанная, одним словом -- кровь с молоком. На меня посмотрели и решили, что я как нельзя лучше подхожу для этой роли. Произошло настоящее чудо! Никому не известная девушка, студентка 3 курса театрального училища, попадает в картину знаменитого режиссера со знаменитыми артистами!
-- Это был первый настоящий успех?
-- Раньше фильмы шли во всех кинотеатрах в течение года, поэтому люди по 5--6 раз смотрели одни и те же картины. Но я этого не знала и была очень удивлена, что меня стали узнавать. Частенько на улице со мной здоровались незнакомые люди и говорили: «Здравствуйте, Настенька! Как там у вас в Сибири?» А я в Сибири ни разу не была. Но все считали, что я настоящая сибирячка. В общем, зрители меня полюбили. Позднее меня даже наградили Сталинской премией -- я была самым молодым в нашей стране ее лауреатом.
-- После такого успеха голова не закружилась?
-- К счастью, я не зазналась после первого успеха, понимала, что на самом деле ничего не умею, что это просто случайность. Вообще, в кино успешно могут сниматься и не артисты. Например, часто играют дети, а это ведь не актеры… Поэтому, думаю, успех картины зависит от режиссера и оператора, потому что самое важное в кинематографе -- четко поставить задачу.
-- За многие годы работы театр, актерская профессия не надоели?
-- Нет, что вы. В театре я работаю уже больше полувека -- 50 с лишним лет. И надо сказать, я влюблена в театр и в искусство не меньше, чем в детстве. Думаю, главные составляющие успеха актеров -- огромная трудоспособность и большая любовь к своей профессии. Наша профессия -- очень зависимая. Актеры, как собаки, что хозяин-режиссер прикажет, то и делаем.
-- Вера Кузьминична, наверняка у вас есть самая любимая роль.
-- Одна из моих любимых ролей -- графиня в «Женитьбе Фигаро». Готовясь к ней, я очень переживала, так как прекрасно понимала: на графиню я ни капельки не похожа. Чтобы войти в роль, я и французскую драматургию читала, и музыку соответствующую слушала. Но перелом наступил после примерки: актеров на этот спектакль замечательно одел наш знаменитый кутюрье Слава Зайцев. Это была его первая театральная работа. Во время репетиций я не очень хорошо представляла, как выйду на сцену, как поведу себя, но, надев костюм, я как-то автоматически прониклась духом эпохи. Помню, в тот момент мне показалось, что и играть-то нечего: взяла веер в руки, хожу, кокетничаю… У меня были прекрасные партнеры -- Андрюша Миронов, Шурочка Ширвиндт, Татьяна Пельтцер, Леонид Броневой… Наш театр вообще славится замечательными актерами.
-- Вы хорошо знали Андрея Миронова? Мнения о нем самые противоречивые…
-- О нем можно говорить бесконечно. Безусловно, это артист мирового класса. Если бы наша жизнь до перестройки была более открытой, его бы знал весь мир. Андрюшу запоминали не только благодаря огромному таланту. Он был очень образованным, культурным человеком. Родители дали ему замечательное образование: он прекрасно знал английский язык, музыку (не только классическую, но и джазовую), литературу… Андрюша часто бывал голодным. Никогда не забуду, с каким видом, он говорил: «Хоть бы съесть какую-нибудь сайку!» Он был очень неприхотлив в еде. Мы почти всегда подолгу репетировали и не успевали поесть. По этому поводу он говорил: «Да мне хоть какой-нибудь глазированный сырок или сырок «Дружбу», и я целый день буду сыт!» Когда человек занят своим делом, ему не до еды.
У меня с ним была очень интересная последняя работа. Андрей ставил спектакль «Тени» по Салтыкову-Щедрину, где я играла кокетливую маменьку, соревнующуюся в красоте со своей дочкой. Я переживала из-за такой маленькой роли, боялась, что меня публика не заметит. Тогда Андрюша предложил: «Верочка, найди какой-нибудь старинный романс, а я тебя научу, как должна петь эта стареющая кокетка». Я была очень благодарна ему за это -- в итоге получился интересный образ.
-- Вне театра вы поддерживали отношения?
-- Я много играла с Андрюшей на сцене и очень дружила в жизни. Ну, насколько это возможно при нашей разнице в возрасте. Когда он пришел в театр, я была еще молодая, а он -- совсем «зеленый» артист, и ему очень хотелось побыстрее вписаться в коллектив. Андрюша был очень веселый, постоянно рассказывал какие-то смешные истории, анекдоты. Из его гримерки вечно раздавались взрывы хохота. Правда, в присутствии Александра Ширвиндта он мигом замолкал, слушал его с открытым ртом. Хлопал себя по коленям и хохотал до невозможности! Конечно же, его смерть была для нас большим горем! С тех пор в театре, в его уборной на столике под портретом всегда стоят живые цветы! Это мемориальная комната! Никому даже в голову не пришло занять ее.
-- Я знаю, что вы были в довольно близких отношениях с Папановым.
-- Мы жили вместе в коммуналке. В тот период Толина карьера была под большим сомнением -- он сильно выпивал. Однажды, когда Папанов в очередной раз много принял, его жена, Надежда, закрыла его в комнате на ключ и никуда не выпускала. Толя устроил шумные разборки по этому поводу -- колотил в дверь и истошно орал: «Надька, убью!» В курсе происходящего был весь дом -- уж больно громко он кричал. После этого случая с ним поговорил «по душам» художественный руководитель нашего театра, сказав: «Если вы хотите быть великим артистом, а у вас для этого есть все, вы должны бросить пить!» Это было так сказано, что Толя подписал с Женей Вестником, тоже артистом нашего театра, клятву трезвости. Причем, по всем законам жанра, подписали кровью. Толя Папанов с тех пор никогда больше ни пил. Вот что значит любовь к своей профессии!
-- Я знаю, что для актеров самая серьезная проблема, когда нет ролей: кто-то уходит в запой, у кого-то наступает депрессия. Перед вами стояла проблема невостребованности?
-- Вообще актеры народ достаточно детский. Все мы легки на подъем -- можем поехать куда угодно, была бы интересная работа. Не домоседы. Обидчивы. Если ролей не дают -- горюем страшно! Я, например, так горевала, что даже написала книгу «Продолжение души», которая вышла 10 лет тому назад и была быстро раскуплена. А вообще, когда актер не востребован, это действительно серьезная беда.
-- Вера Кузьминична, вы прекрасно выглядите. Скажите, как вам удается поддерживать форму?
-- Мне уже 75. Я очень люблю свою профессию, поэтому и стараюсь быть в форме, слежу за собой. В быту я довольно беспомощна -- ничего не умею делать. Поэтому хозяйство в нашей семье ведет сестра моего мужа. Владимир -- тоже актер нашего театра. Нас свел спектакль «Свадьба с приданым». Сначала Володя влюбился в меня по роли, а потом и в жизни. Так и живем!