Это сенсационное заявление сделал корреспонденту «ФАКТОВ» летчик Игорь Ментюков, сорок один год назад сбивший американский самолет-шпион, проживающий сейчас недалеко от Киева
1 мая 1960 года стало днем триумфа советских войск ПВО. Именно в этот день ракетой, разработанной конструкторским бюро «Факел», был сбит американский высотный самолет-разведчик У-2, пилотируемый Гарри Френсисом Пауэрсом. Три десятилетия спустя стало известно то, что тщательно скрывалось: во время обстрела самолета-шпиона был сбит один из посланных на перехват У-2 МиГов. Прошло еще несколько лет -- и житель Киевской области Игорь Ментюков сделал сенсационное заявление: «Самолет Пауэрса сбил я… «Корреспондент «ФАКТОВ» попытался разобраться в этой истории.
Около четырех часов утра 1 мая 1960 года в спальне первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева раздался телефонный звонок: председатель КГБ СССР Шелепин сообщил о том, что со стороны Пакистана неизвестный самолет нарушил государственную границу СССР. Никита Сергеевич тут же перезвонил министру обороны маршалу Малиновскому и поинтересовался, известно ли о нарушителе военным. Ответ был отрицательным: радары нарушение границы не фиксировали. И только через час маршал доложил главе государства, что самолет, пересекший границу, направляется в сторону Свердловска (сейчас Екатеринбург. -- Авт.). «Сбить любыми средствами!» -- распорядился Хрущев.
… Находясь в этот день на трибуне Мавзолея, улыбаясь и приветствуя первомайские колонны, Хрущев едва сдерживал нервное напряжение: доклада о сбитом нарушителе все еще не было. Наконец к нему подошел главнокомандующий войск ПВО страны и сообщил, что самолет сбит первой же ракетой. На следующий день все центральные газеты Советского Союза поместили отчеты о первомайской демонстрации, информацию о сбитом американском самолете-разведчике и восславили доблестных защитников советского воздушного пространства…
В первые часы после инцидента в Вашингтоне отрицали секретную миссию пилота. Президент США Эйзенхауэр заявил, что это просто заблудился самолет метеослужбы. Однако когда советские власти представили живого Пауэрса и обломки У-2 со шпионским оборудованием, настаивать на первоначальной версии американский лидер больше не стал.
Спустя 35 лет в газете «Совершенно секретно» появился материал под интригующим заголовком «Кто вы, капитан Н. ?» за подписью бывшего военного летчика Юрия Коваленко: тот рассказал о некоем капитане Н., летчике самолета Т-3 (рабочее название ставшего впоследствии знаменитым самолета-перехватчика Су-9. -- Авт.), получившем 1 мая 1960 года приказ во что бы то ни стало сбить воздушного нарушителя. А так как на Т-3 не были установлены ракеты, в приказ внесли существенное дополнение: идти на таран! Таранить У-2 капитану, к счастью, не пришлось. Несколько дней спустя после первомайских событий самолет капитана Н. совершил посадку на аэродроме полка, в котором служил Юрий Коваленко. С собой у летчика был врученный ему командованием килограммовый кусок металла -- часть сбитого самолета-шпиона. Никто тогда не придал этому никакого значения. «Но уже после суда над Пауэрсом, -- пишет Юрий Коваленко, -- в одной из центральных газет появилась небольшая заметка о том, что отец американского пилота передал журналистам его слова: «Не верь, отец, что меня сбила ракета! Меня сбил самолет, и я его видел своими глазами -- так, как вижу тебя!» Тут-то и вспомнился «летчик с куском металла».
В комментарии редакции говорилось, что сенсационное заявление отец Пауэрса сделал, видимо, под давлением американских спецслужб. Прошли годы. Многие секреты перестали быть таковыми -- газеты рассказали и о старшем лейтенанте Сафронове, который преследовал Пауэрса, но был сбит ракетой советских ПВО. А вот о «капитане Н. «никто так и не рассказал.
О себе «капитан Н. «напомнил сам: подполковник в отставке Игорь Андреевич Ментюков, прервав многолетнее молчание, стал оспаривать факт пресечения полета Фрэнсиса Пауэрса ракетой, заявив, что это сделал он. Взлетев по приказу командующего авиацией ПВО Евгения Савицкого, его самолет прошел выше У-2 -- «американец» попал в своеобразный смерч, образуемый струей выхлопов перехватчика, и развалился от вибрации.
Я решил найти Игоря Ментюкова и побеседовать с ним -- живет он сейчас всего в тридцати километрах от Киева.
Игорь Андреевич встретил меня радушно. Уютная трехкомнатная квартира в доме офицерского состава Васильковского гарнизона поражала огромным количеством комнатных растений. Усадив меня в кресло в гостиной, хозяин сначала предложил чаю с домашним вареньем. Клубничное и абрикосовое варенья были отменны! Усладив мою душу, Игорь Андреевич «вернулся» в 1 мая 1960 года:
-- В 1959--1960 годах воздушное пространство Советского Союза довольно часто нарушалось американскими самолетами-разведчиками. В то время только вдоль южных границ СССР самолеты НАТО совершали около 10 тысяч полетов ежегодно. Основными нарушителями были У-2, которые ходили на высоте не менее 20 тысяч метров и поэтому были неуязвимы для наших самолетов-перехватчиков: у МиГов и Яков «потолок» был ниже. Не доставали нарушителей и зенитные ракеты. И когда 9 апреля 1960 года У-2 безнаказанно прошелся над территорией СССР от Норвегии до Ирана, отснял полигоны Капустиного Яра, Байконур, ракетный полигон, правительство приняло решение срочно поставить на боевое дежурство только начавшие выходить из цехов Новосибирского авиационного завода сверхзвуковые высотные самолеты-перехватчики Т-3. Мне (тогда капитану, командиру звена) и еще пятерым летчикам пришлось осваивать новые боевые машины и перегонять их на места базирования. 1 мая 1960 года я как раз перегонял один из таких самолетов в Белоруссию. Накануне вечером приземлился на промежуточном аэродроме под Свердловском, дозаправился, но из-за ухудшившихся погодных условий продолжить полет не смог. А утром получил приказ: готовность номер один! Я кинулся к самолету, занял место в кабине, проверил приборы и стал ждать приказа на взлет.
На связь со мной вышел командующий Свердловской воздушной армией генерал Вовк. Он сообщил приказ «Дракона» (это был позывной главкома авиации ПВО СССР, генерала, а впоследствии маршала Евгения Савицкого. -- Авт.): «Любой ценой уничтожить реальную высотную цель. Таранить!» Дело в том, что я перегонял самолет без вооружения, без положенных четырех ракет. Кроме того, я шел на небольшой высоте и был одет в обычную форму -- брюки, рубашка… Тем не менее, приказ есть приказ. И я взлетел. Но перед взлетом высказал единственную свою просьбу: «Если что случится, позаботьтесь о матери и беременной жене». Кроме меня с другого аэродрома в воздух были срочно подняты еще два Т-3. Но в связи с недостаточным опытом полетов на таком типе машин пилоты не смогли поднять их на высоту, на которой находился Пауэрс.
Когда я набрал нужную высоту, Земля передала: «Цель в правом развороте». Пытаюсь визуально обнаружить ее -- не вижу. А сближение идет со страшной скоростью -- 550 метров в секунду! И только краем глаза успел заметить мелькнувшую подо мной какую-то тень. Как потом оказалось, я шел чуть выше Пауэрса и высматривал его по курсу, поэтому и проскочил… Уже в ходе следствия, а затем и на суде Пауэрс говорил, что перед тем как его самолет начал падать, он услышал хлопок -- и впереди него полетело оранжевое пламя. Это было не что иное, как выхлопы из сопла двигателя моего самолета. Машина же Пауэрса попала в конверсионный след от моего «сухого», в котором потоки воздуха стекаются со скоростью до 180 метров в секунду и образуют своеобразный смерч. У-2 начал вибрировать и рассыпаться на части. На суде Пауэрс говорил: «Взрыва не было, только все скрежетало… «
Позже я видел на земле останки У-2. Они подтверждали, что ракета в него не попадала, так как фюзеляж, крылья упали практически целыми. На них были только вмятины от удара о землю, а верхнюю часть кабины как будто взяли и просто сбросили.
Тогда, в воздухе, я не мог предположить, что мелькнувшая внизу тень и есть самолет-нарушитель, поэтому продолжал полет. Но внезапно услышал в наушниках приказ: «Срочно уходите, по вас работают!» Это значило, что меня обстреливают ракетами свои же силы ПВО. Посмотрел вниз и увидел под собой беловато-серые шары от разрывов ракет. «Перестаньте же палить!» -- закричал я в микрофон. Но огонь с земли не прекращался. Пришлось маневрировать, чтобы выйти из-под обстрела. Повезло -- в мой самолет не попали. Собираюсь заходить на посадку, а навстречу -- два МиГ-19. Позже я узнал, что в них находились летчики Айвазян и Сафронов. Уже находясь на земле, увидел, как в один из МиГов попала ракета и самолет разлетелся на кусочки (то же самое было бы с У-2). Так погиб молодой прекрасный летчик Сергей Сафронов.
-- Почему ракетчики палили по своим?
-- В возникшей тогда суматохе все забыли, что на моем самолете, да и на МиГах надо сменить коды. Вот поэтому-то мы и были для ракетчиков ПВО «чужими».
На следующий день я разговаривал с генералом Савицким. Спросив меня, как здоровье, самочувствие, генерал сказал: «Спасибо. Без тебя он ушел бы». Евгений Яковлевич все знал и понимал: раз высшему руководству страны доложено, будто У-2 сбит ракетчиками, никто не станет разуверять Хрущева, что все было иначе. Тем более что Никита Сергеевич был ярым приверженцем ракет. (По его мнению, с их появлением необходимость в Военно-воздушных и Военно-морских силах отпала). Хрущев считал, что авиация необходима только для парадов и эскортов, а флот -- для нанесения дружественных визитов. В результате я в этой истории оказался лишним. Даже на суд над Пауэрсом меня не вызывали. Боялись, по-видимому, что прозвучит правда. Я же получил приказ помалкивать. Только спустя десятилетия, когда в газетах и журналах стала появляться ранее считавшаяся секретной информация, решил рассказать эту историю.
… Автору этих строк тяжело судить -- правда это или вымысел. Однако кое-какие подтверждения рассказу И. Ментюкова существуют. Это справки о получении им приказа идти на таран, датированные 1 мая 1960 года. Это результаты исследований профессора Военно-воздушной академии имени Жуковского С. Белоцерковского о влиянии конверсионного следа аналогичного самолета У-11 на поведение учебного Миг-15, полученные при разработке версии гибели Юрия Гагарина. Это детали У-2, хранящиеся в Москве…
По-разному сложилась судьба героев тех событий. Хрущев после кремлевского переворота был смещен и стал персональным пенсионером. П. Шелепин из кресла председателя КГБ пересел в кресло главы ВЦСПС. Игорь Ментюков закончил службу подполковником, штурманом полка, а выйдя в запас, работал диспетчером в аэропорту «Жуляны».
Приземлившегося на колхозном поле в высотном костюме и гермошлеме Пауэрса местные жители приняли за советского космонавта. Но когда он подал им записку на русском языке (таких записок при нем было четырнадцать, на разных языках. -- Авт.), поняли, с кем имеют дело. В записке говорилось: «Я -- американец и не говорю по-русски. Мне нужна пища, убежище и помощь. Я не сделаю вам вреда. У меня нет злых намерений против вашего народа. Если вы мне поможете, то вас наградят за это». При себе на всякий случай у Паэурса было 7,5 тысячи советских рублей, золотые монеты и булавка с сильнейшим ядом из группы кураре. Правда, из этого джентльменского набора он ничем не воспользовался.
В Союзе Пауэрс был осужден на десять лет лишения свободы. Но во Владимирской тюрьме для особо важных политических узников просидел всего лишь полтора года. В феврале 1962-го его обменяли на известного разведчика полковника Рудольфа Абеля (настоящее имя -- Вильям Генрихович Фишер. -- Авт.), и он вернулся в Штаты. Его брак, и без того некрепкий, после этой скандальной истории распался. В конце концов летчик, состоявший на службе в ЦРУ, женился вторично на одной из «своих» -- на женщине, которая в управлении проводила психологические тесты и в свое время тестировала его самого. В 1965 году родился Фрэнсис Гарри Пауэрс-младший, который сейчас делает все, чтобы люди не забывали о его отце.
Карьера Пауэрса-старшего продолжалась с переменным успехом. Вначале он пошел работать летчиком-испытателем в компанию «Локхид» -- ту самую, в которой делали самолеты-разведчики У-2. Написал книгу, содержавшую немало критических выпадов в адрес ЦРУ. После выхода книги компания «Локхид» уволила автора. Он устроился в воздушную службу наблюдения за дорожным движением. И это было не так уж плохо -- по крайней мере, имел возможность летать. А по книге Пауэрса в Голливуде сняли фильм.
Пауэрсы поселились в Калифорнии. Часто они всей семьей выезжали на пикники или проводили время на пляже. Но в 1977 году, когда Фрэнсису-младшему было 12 лет, случилось несчастье: вертолет, который пилотировал его отец, разбился. Причина на удивление проста -- закончилось топливо. Остается гадать, почему нельзя было заблаговременно установить дефицит горючего по прибору. Ответа на этот вопрос нет -- и пилот, и телеоператор, находившийся на борту вертолета, погибли.
Молодой Пауэрс поначалу хотел пойти по стопам отца и даже собирался поступать в Военно-воздушную академию, однако в последний момент передумал. Решил стать пилотом-любителем, но налетав… один час, бросил. Фрэнсис был подсобным рабочим на стройке, работал в отеле, два года служил в фирме по продаже недвижимости, в университете Лос-Анджелеса получил степень по философии, окончил еще один университет магистром в области гражданской администрации и занялся общественными связями. Так бы, может, и текла его жизнь среднего американца, если бы не падение коммунистических режимов в Восточной Европе. В мае 1990 года, в 30-ю годовщину инцидента с У-2, Фрэнсиса пригласило в Москву российское телевидение. Он питал тайную надежду увидеть останки самолета, на котором отец был сбит над Свердловском. Однако в тот приезд ему ничего не показали (лишь в 1996, когда один российский бизнесмен организовал визит Пауэрса в Россию, ему показали и обломки, и камеру, где сидел его отец). Зато по дороге в Москву удалось сделать остановку в Берлине, на мосту, где его отца когда-то обменяли на Абеля.
Та «прогулка», неожиданно для самого Пауэрса-младшего, перевернула его жизнь. Он впервые задумался о судьбе отца всерьез. В архивах взял старые подшивки журналов «Тайм», «Лайф» и все, что было связано с историей пилота Пауэрса. Фрэнсис не пропускал ни одной ежегодной встречи ветеранов-пилотов У-2 и жадно ловил каждое слово. Потом он сам начал читать лекции о самолетах-разведчиках в университете Джорджа Мэйсона, стал собирать вещи отца и устроил у себя дома небольшой музей.
И тут пути Пауэрса-младшего случайно пересеклись с человеком по имени Фриц Багэс. В его ведении со времен «холодной войны» оставался бывший правительственный бункер, в котором официальным лицам из Вашингтона следовало укрываться в случае атаки советских межконтинентальных ракет. Убежище было построено в обстановке строжайшей секретности в конце 50-х годов в штате Вирджиния, в небольшом городке Уайт-Салфур-Спрингс: подземный комплекс площадью примерно 4 тысячи квадратных метров за 30-тонной стальной дверью. Теперь этот бункер никому не нужен, и хранителю остается водить экскурсии -- по 25 долларов с каждого посетителя. Когда Пауэрс предложил устроить там экспозицию вещей отца, Фриц поначалу вежливо отклонил предложение: мол, за 90 минут экскурсанты едва успевают пробежать по бункеру, так что времени задерживаться у каких-то отдельных экспонатов у них не будет. Но Багэс проявил интерес к самой идее музея «холодной войны», продолжавшейся пять десятилетий, унесшей тысячи жизней и обошедшейся, по расчетам экспертов, не в один десяток триллионов долларов. Ныне реликвии этого, казалось бы, столь недавнего периода быстро исчезают. Например, Берлинскую стену мгновенно разобрали на сувениры…
В 1995 году на конференции по У-2, проходившей в Норвегии, Фрэнсис познакомился с Сергеем Хрущевым. Тот поддержал идею Пауэрса. Фриц Багэс даже согласился разместить в своем бункере обломок «У-2», но… Конгресс США до сих пор не дал «добро» на создание музея.