К тринадцати годам лишения свободы приговорил Октябрьский районный суд Полтавы «борца за тишину», лишившего жизни семнадцатилетнего парня и тяжело ранившего его приятеля
После новогоднего боя курантов прошло не более получаса. Группа молодежи, отмечавшая встречу нового тысячелетия в одной из квартир по улице Героев Сталинграда, 10 в Полтаве, собиралась продолжить гулянье возле городской елки. Первыми спустились вниз Виталик Оноприенко и Николай Штофель. Дожидаясь остальных, ребята закурили. В это время из подъезда вышел один из жильцов дома, весьма агрессивно настроенный, с намерением покончить со стрельбой из петард во дворе. В карман куртки он предусмотрительно положил кухонный нож…
Михаил Еремеев -- инвалид третьей группы, человек очень нервный. Его адвокат в судебном заседании уточнил, что повышенная возбудимость подзащитного связана с участием в работах по ликвидации последствий чернобыльской катастрофы 1986 года. С тех пор, как утверждает сам Михаил Борисович, он начал серьезно болеть, а несколько лет назад даже лечился в отделении неврозов республиканской психиатрической больницы.
-- В последнее время Михаил был страшно раздражительным, -- рассказывает жена Еремеева Надежда Николаевна. -- С ним нужно было вести себя помягче, поспокойней. Но лечиться он не желал, даже комиссию в очередной раз не прошел, поэтому и перевели его со второй группы инвалидности на третью.
В тот предновогодний вечер Михаил Борисович долго не выходил со своей собакой на прогулку.
-- В прошлую зиму на нее упала петарда, с тех пор животное боится взрывов, -- так объяснял позднее Еремеев следователю. -- А тут такая стрельба началась, что мне пришлось брать собаку на руки и носить по квартире, чтобы как-то ее успокоить.
Поужинав часов около восьми, супруги Еремеевы разошлись по разным комнатам -- Надежда Николаевна занялась внучкой, а муж приступил к мытью посуды. Поближе к полуночи Михаил Борисович вспомнил, что собирался с супругой попить душистого чайку, заваренного на вишневых веточках. Но как раз прекратилась «канонада», и он решил прежде выгулять собаку. Надев теплую куртку, Еремеев положил в карман кухонный нож.
Увы, почаевничать Еремеевым не довелось.
-- Кажется, я наделал шкоды, -- вернувшись с улицы, сказал Михаил Борисович жене, подставляя окровавленный нож под струю воды.
-- Он убил его! -- закричала забежавшая следом за ним соседка Еремеевых Любовь Баранникова.
Соседи давно между собой не ладили. А все из-за внука Баранниковой, Сережи. Любовь Павловна считала, что Михаил Борисович слишком предвзято относился к мальчику. Бывало, часто угрожал: «Я сделаю так, что ты здесь жить не будешь». Особенно Еремеев любил «наводить порядки», будучи навеселе. Боролся с бескультурьем и курением среди подростков. Дело, конечно, благородное. Только молодежь почему-то не особо обращала внимание на замечания придирчивого, вечно недовольного соседа и продолжала собираться на межлестничном пространстве, не особо беспокоясь о том, что сигаретный дым или громкие разговоры могут кому-то мешать.
-- Ты, Миша, докажи, что это мой внук выбросил тебе мусор под дверь или поджег ее, -- неоднократно просила бабушка Люба своего соседа, когда тот являлся к ней домой с претензиями. -- Если увидишь, что он себя неподобающе ведет, тогда и приходи.
В последние минуты уходящего тысячелетия Михаил Борисович в очередной раз придрался к Сергею. Только Еремеев вышел на крыльцо, а тут как раз его несовершеннолетний сосед спустился покурить. «Это ты петардами бросаешься?» -- мужчина сразу же нашел за что прицепиться к Сереже. «Ничего я не бросал», -- огрызнулся мальчишка. «Тогда кто?» -- не унимался разгоряченный спиртным Михаил Борисович. «Сережа, уйди от греха подальше», -- посоветовала вышедшая полюбоваться взрывами от петард дежурная подъезда Валентина Ивановна.
Перед этим Еремеев «имел разговор» с дежурной. Ему показалось, что несколько взрывов прогремело в подъезде, и Михаил Борисович, разыскав дежурную у Сережиной бабушки, к которой Валентина Ивановна, оставив пост на постороннего человека, зашла посидеть минутку, стал требовать от нее добросовестного исполнения служебных обязанностей:
-- Мы не для того платим деньги, чтобы петарды взрывали в подъезде.
Дабы не нагнетать обстановку, Валентина Ивановна посоветовала Сереже не встревать в перепалку. Тем не менее Еремеев не успокоился. Памятуя, что Любовь Павловна просила его обращаться к ней, если с Сергеем что-то не так, он с улицы крикнул ей на второй этаж: выходи, дескать, забери своего пьяного внука. К счастью семьи, бабушка вовремя увела мальчика от беды. А вот Виталия Оноприенко и Николая Штофеля увести было некому -- они встречали Новый год у своего друга Димы Воскобойникова, живущего в одном подъезде с Еремеевыми, а жили в другом микрорайоне города.
-- Никакого предчувствия беды ни у кого из членов семьи не было, -- рассказывает безутешная мама Виталия Оноприенко, Елена Данько. -- Наоборот, у всех было хорошее, приподнятое настроение. Сын заранее сообщил, что Новый год будет встречать в компании своих хороших друзей. В прошлом году они тоже собирались у Димы Воскобойникова, все было прекрасно. Мы с мужем решили, что после боя курантов пойдем поздравлять своих знакомых. Уходя вечером из дому, Виталий обернулся у порога и, поздравив с праздником, поцеловал нас. Потом еще раз поздравил, уже по телефону, от Димы. Было начало первого ночи. Пожелал счастья, здоровья и большой любви. Как-то совершенно по-взрослому, раньше о любви он никогда не говорил. Мы с Игорем успели порадоваться, что у нас уже такой взрослый сын. Вообще-то Игорю Виталий не родной сын, но отношения между ними были прекрасные. Виталик мечтал служить в десантных войсках, и очень расстроился, когда на предварительном сборе его записали в пограничники. После армии парень собирался поступать в Харьковское танковое училище, которое в свое время закончил его отчим.
Возможно, Люде из компании встречающих Новый год у Димы Воскобойника ребят, суждено было стать первым серьезным увлечением Виталика Оноприенко. Димина мама, праздновавшая с молодежью Новый год, рассказывала, что она заметила наметившую симпатию между молодыми людьми. Вот и на последней прижизненной фотографии Виталика, сделанной перед тем, как он спустился покурить к подъезду, они, счастливые, стоят в обнимку.
-- Зачем вы бросаете петарды, мешаете тут всем? -- строго спросил Михаил Борисович у незнакомых ему ребят возле подъезда.
-- Дед, что мы тебе должны, что ты к нам пристал? Никаких петард у нас нет, -- ответил Виталий.
Возможно, Еремееву не понравился тон молодого человека или то, что его назвали дедом (хотя у Михаила Борисовича уже есть маленькая внучка), но он, будучи на взводе, еще больше разгневался. Слово за слово -- и возникла ссора. Михаил Борисович грозился вызвать милицию. Их просили уняться собравшиеся на улице дежурная по подъезду Валентина Дмитриева, Сережина бабушка Любовь Баранникова и Мария Персань, на которую дежурная оставляла свой пост. «Миша, не приставай к детям», -- просила Любовь Павловна соседа. «Сыночек, успокойся! Он тебе в отцы годится», -- обращалась она же к незнакомому парню, стоя между ними.
-- Я даже подумать не могла, что эта словесная перепалка зайдет так далеко, -- свидетельствовала затем в суде Любовь Баранникова. -- Поэтому, постояв немного, отправилась домой, включила телевизор. Но минут через десять--пятнадцать услышала шум за окном и выглянула на улицу. Там уже собралась толпа. Один из парней, согнувшись, сидел на скамейке, а другой лежал рядом.
То, как он набросился на ребят с ножом, Михаил Борисович постарался забыть. На судебном заседании он говорил, что это происходило за пределами его сознания. Тем не менее упорно следовал своей версии событий. Мол, вышел нарезать вишневых веточек, чтобы чайку попить, и, как только сделал замечание двум молодым людям, те на него набросились с оскорблениями, а потом с кулаками. Повалив на асфальт, начали бить, разбили нос.
-- После удара в лицо я как будто бы погрузился в ночь -- ничего не видел и не слышал, и когда достал нож, не знаю, -- уверял суд Еремеев.
Никто не успел понять, что происходит, -- ни дежурная, на глазах у которой разыгрывалась драма, ни сами ребята. Они явно не ожидали такого поворота. Двое молодых, крепких парней без особых усилий смогли бы противостоять слабому стареющему человеку низенького роста. Но тот поступил самым подлым образом: вынув исподтишка нож, нанес Николаю удар в живот, а Виталию -- в правый бок, прямо в легкое. Первый удар, предназначавшийся Оноприенко, прошел по касательной.
-- Я, считая, что конфликт исчерпан, собирался уже отойти от Виталика и приставшего к нам мужчины, -- вспоминает Николай Штофель. -- Но тут получил внезапный удар в живот. Еще успел подумать, что меня ударили рукой. Стало тяжело дышать, в глазах помутнело. Я несколько секунд постоял, не двигаясь, и упал без сознания.
Когда сознание вернулось к парню, он сумел доползти до лавочки. Его друг Виталий Оноприенко остался лежать на асфальте.
«Смерть была мгновенной», -- сказал врач-реаниматолог детской городской больницы, который живет на девятом этаже в этом же подъезде. Потом, наконец появилась «скорая» и увезла истекающего кровью Николая в реанимацию. Задержись машина еще на несколько минут, врачи и ему не смогли бы уже ничем помочь.
Расследованием дела занималась Октябрьская районная прокуратура Полтавы. На днях дело было заслушано в районном суде. Максимальный срок, который грозил Михаилу Еремееву, -- 15 лет, но суд принял во внимание его инвалидность, и приговорил к тринадцати годам лишения свободы в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. На протяжении этого времени ему предстоит погашать заявленные потерпевшими и признанные судом моральные и материальные иски -- в общей сложности почти 80 тысяч гривен. Хотя ни в одной, ни в другой семье на эти деньги не рассчитывают. Радости и утешения они не принесут.
-- Совершено умышленное убийство и покушение на убийство в отношении людей, не причастных к взрывам петард, -- прокомментировал приговор прокурор Октябрьской районной прокуратуры Полтавы Анатолий Савченко. -- «Борец» с проявлениями мелкого хулиганства, каковым считает себя Ереемеев, пытался в своем последнем слове аргументировать свой поступок тем, что он, дескать, действовал из благих побуждений, защищая покой жильцов дома. У собравшихся в судебном зале его заявление вызвало волну негодования, а одного представителя потерпевшей стороны пришлось даже попросить оставить зал за оскорбление адвоката Михаила Еремеева. И подсудимый, и его защитник изо всех сил пытались показать произошедшее в выгодном для Еремеева свете. Вот и возникла версия с вишневыми веточками, и убийца «забыл» свои действия, которые стоили жизни невинному человеку. Но судмедэксперты и следователи расставили все на свои места.