Но в инстанциях, ведающих вопросами опекунства, не понимают, зачем женщине чужие дети
Связать свою судьбу с Владимиром Каракчиевым Екатерина Рак решилась только из-за его детей -- пятилетней Маши и четырехлетнего Саши, которых с горем пополам удалось забрать у их матери-алкоголички. С ними и осталась, когда Владимир уехал жить к брату в Россию. Он, правда, посоветовал ей отдать детей в детский дом, но Екатерина и помыслить о таком не могла: «Это мои дети. Я их никому не отдам!» Однако над ними нужно оформить опекунство, а в этом женщине пока никто помочь не может. Некоторые же из тех, к кому она обращается, и вовсе в толк не возьмут: зачем Екатерине чужие дети?..
Переступаю порог однокомнатной квартиры, в которой ютится с детьми Екатерина Валентиновна. Скромно, но чисто и уютно. Маша побежала ставить чайник, а Саша по-свойски сообщил: «Сегодня в школе столько задали!.. Но мы с мамой во всем разобрались». От женщины идет такая волна материнской ласки и заботы, что невольно чувствуешь себя ребенком.
-- Они у меня умнички, помощники. Но внимания им все-таки не хватает: я ведь большую часть времени на работе. Саша с Машей прямо дерутся, решая, кому со мной рядом сидеть в автобусе, например, или за столом, -- улыбается Екатерина Валентиновна. -- В них сейчас вся моя жизнь. Своих-то детей мне Бог не дал.
Замуж Екатерина вышла по большой любви. Сергей был инвалидом: в детстве попал под поезд и лишился ноги. Это сказалось на его характере, поэтому Катины родители противились браку дочери. Но она их не послушала. И вскоре об этом пожалела: после свадьбы муж признался, что женился на ней только страха остаться одиноким.
-- Свою неудовлетворенность жизнью, -- вспоминает Екатерина Валентиновна, -- он вымещал на мне, и очень скоро я привыкла к оскорблениям и побоям. Своим родителям ничего не говорила -- стыдно ведь. Когда же забеременела, муж обрадовался. Но на седьмом месяце беременности во время очередного скандала вновь избил. У меня отказали почки, и я неделю пролежала в реанимации без сознания. Врачи предупредили родителей, чтобы готовились к худшему. Я выжила! Но малыш родился мертвым. Впоследствии Сергей то и дело повторял мне: «Лучше бы сдохла ты, а не мой ребенок».
Через три года Екатерина снова забеременела. Но и второе дитя не выжило. Потянулись долгие годы лечения, которое ни к чему не приводило. Муж попрекал: мол, испортила ему жизнь. Как-то утром Сергею захотелось крепкого чаю, а заварки в доме не оказалось. Екатерине это стоило сотрясения мозга, отлежавшись после которого, она ушла из дома. Сергей умолял вернуться: «Пожалей меня. Кому я хромой нужен?» Но больше терпеть женщина уже не могла. Уехала на Дальний Восток. Устроилась на корабль и ушла в плавание.
Там и познакомилась со вторым Сергеем. Пребывание в море их сблизило, и Екатерина без сомнений приняла предложение выйти замуж. Зарегистрировали отношения уже в Киеве, но «на берегу» мужа вдруг словно подменили: он бросился кутить напропалую, и скоро от заработанных денег не осталось даже гроша. Искать работу супруг отказывался, поэтому Екатерина работала за двоих. Все надеялась: вот будет ребенок! Но случилась внематочная беременность -- пришлось сделать операцию. После этого врачи предложили Екатерине произвести искусственное оплодотворение, но это стоило немалых денег, а их у женщины не было. Так закончился ее второй брак…
-- У меня началась депрессия. Смысл жизни я вижу в детях, а их нет. Не понимала, зачем напрасно небо коптить? -- вздыхает Екатерина Валентиновна. -- В этот момент и познакомилась с Володей. Он рассказал мне свою историю. Оказалось, что ушел от жены-алкоголички и уехал работать на Север. Из Киева пришлось выписаться, так как по месту работы требовалась прописка. Через год вернулся, но жена и теща его не приняли -- только деньги забрали. Обе женщины пьют, дети не ухожены. Володя хотел бы забрать сына и дочь, да некуда. Слушая его рассказ, я подумала: а что, если Господь таким образом дает мне последний шанс иметь детей? Буду названой мамой! Я ушла к Володе, мы сняли квартиру и забрали его старшенькую -- дочь Машу. Девочке было пять лет. Худенькая, одета, как бомжонок. Приодели, накормили -- и она ожила. Машенька очень скучала по младшему брату Саше, но проведать его отказывалась: «Вы мне вон сколько новой одежды накупили, а мама Оля все мои вещи пропьет. Не пойду». Когда Маша спросила, нельзя ли называть меня мамой, мое сердце чуть не остановилось. Какое это счастье, что ребенок обнимает тебя, просит почитать ему книжку!..
Со временем Катерина с Володей решили забрать и Сашу. Ольга отдавать сына не желала, но однажды раздался звонок: «Заберите Сашу. Мать забрали в милицию -- за кражу, бабушка в запое»… Когда Владимир привез сына, Екатерина ахнула: четырехлетнему Саше на вид было не больше двух годочков. Замызганный, вонючий. Одно и то же повторял: «Тетя, а ты меня покормишь?»
-- От еды не мог оторваться, -- вспоминает моя собеседница. -- Володя на него с жалостью смотрит, а Саша загораживает тарелку ручонками: «Ты что сюда заглядываешь? У тебя своя тарелка есть». Боялся, что у него еду отберут. Первое время они вместе с Машей ходили к нашим соседям… хлеб просить -- по привычке. Им все казалось, что в доме нет продуктов. А когда мы начали раздевать Сашу, чтобы искупать его в ванне, колготки не могли снять: они в буквальном смысле приросли к коже, будто мальчик их месяцами не стягивал. Отмачивали в тазике и осторожно, по сантиметру, снимали. Ступни и щиколотки у ребенка были сплошь в гнойничках -- пришлось лечить у знакомого дерматолога. Вообще же, помыть Сашу было проблемой, поскольку он страшно боялся воды. Мать его запугала: «Будешь мыться -- умрешь». Так и купали: он кричал и вырывался, а мы его держали и мыли. Через несколько дней Маша сказала брату: «Хватит называть ее тетей -- пора звать мамой». Так я стала матерью двоих детей…
Когда Ольгу отпустили из милиции домой, она стала звонить Владимиру: привези, мол, детей, и все тут! Говорила, что тоскует по малышам, но все встречи сводились к одному: «Дай денег».
-- Дети от Ольги шарахались. К ней никак не обращались, а когда меня называли мамой, она даже не реагировала. Видимо, алкоголь отшиб у нее материнское чувство, -- рассказывает Екатерина Валентиновна. -- Соседи Ольги были очень довольны, что мы забрали Сашу и Машу. Говорили: если Ольга решит отсуживать у нас детей, то весь дом будет на нашей стороне.
В июле 1997 года Ольга Каракчиева продала квартиру и скрылась. А через два года Екатерину и Владимира вызвали в опекунский совет Шевченковского района столицы -- по поводу запроса из Полтавской области, где проживала теперь Ольга. Она к тому времени родила ребенка и оставила его в роддоме. Отцом записала Владимира, вот ему и предложили забрать малютку.
-- Троих нам было не прокормить. Но судьбу двоих нужно было решить, и мы написали заявление на лишение Ольги родительских прав.
Может, и жили бы они вчетвером, если бы Владимир не потерял паспорт. Поскольку прописан он был в России, то туда и поехал улаживать формальности. А вернувшись через полгода, заявил: решил, дескать, жить у брата. Насчет детей Владимир сказал: «Мне самому их не воспитать, а брат готов принять только меня. Если хочешь, оформляй Сашу и Машу в детский дом». Екатерина Валентиновна оторопела: «Это мои дети. Я их никому не отдам».
Владимир уехал, а Екатерина Валентиновна занялась оформлением опекунства -- благо, Каракчиев оставил на это свое письменное разрешение.
-- Но нужно было еще и согласие родной матери детей, -- говорит моя героиня, -- поэтому мы с Машей поехали в Полтавскую область. Нас встретило некое подобие женщины -- опухшая, грязная, избитая Ольга. Маша в испуге бросилась бежать. Когда я попросила Каракчиеву дать мне разрешение на опекунство, она начала рассуждать: мол, для этого нужно идти в сельсовет, а ей стыдно появляться на улице. Так и уехали мы ни с чем. В службе по делам несовершеннолетних города Лохвица Полтавской области, куда я обратилась, меня выслушали с сочувствием, но с опекунством не помогли, поскольку дети не единого дня не проживали в Лохвицком районе.
Не получила помощи Екатерина Валентиновна и в опекунском совете Днепровского района Киева: сослались на то, что Машу и Сашу негде прописывать. Сама-то она до сих пор прописана в квартире второго мужа, но уже после нее Сергей прописал там и свою новую жену, и ребенка.
Куда только ни обращалась Екатерина Рак в надежде на понимание и содействие: в Детский фонд, в Государственный комитет молодежной политики, спорта и туризма, в Киевскую госадминистрацию, в Департамент по делам несовершеннолетних при Президенте Украины, к Уполномоченному по правам человека в нашей стране. Ответ везде был один и тот же: «Ничем помочь не можем».
-- Чтобы не потерять детей, -- рассказывает она, -- мне посоветовали сидеть тихо и никуда не обращаться. Но у Саши косоглазие. Окулист дал направление на операцию, однако без прописки ее не делают. Кроме того, мальчика необходимо показать психиатру: он очень плохо спит -- видимо, сказалось Ольгино пьянство во время беременности. Но ведь психиатр без прописки и оформленного опекунства нас тоже не принимает. Да и Машино здоровье не в порядке: девочка тубинфицирована -- ей нужно медицинское наблюдение и лечение.
А скоро, сокрушается Екатерина Валентиновна, они с детьми останутся и вовсе без крова над головой. Сейчас-то живут в квартире знакомых, оплачивая только коммунальные услуги. Однако через два месяца хозяева вернутся из-за границы, и тогда придется съезжать. Но куда? Скромной зарплаты Екатерины Валентиновны вряд ли ли хватит и на пропитание, и на аренду квартиры.
-- Недавно Маша спросила меня: «Мама, а сколько надо отбывать в детдоме? Вдруг нас заберут у тебя?» Я расплакалась. Уже не знаю, что и делать: хоть убегай и прячься вместе с детьми, -- с болью в голосе говорит Екатерина Валентиновна. -- Месячное содержание одного ребенка в детском доме обходится государству в 1200 грн. У меня их двое. За год пребывания Саши и Маши в этом заведении государство заплатит столько же, сколько стоит годовая аренда однокомнатной квартиры. Но неужели выгодней содержать детей в детдоме, когда есть кому их воспитывать?..
В школе N204 г. Киева, где учатся Маша и Саша Каракчиевы, визита корреспондента ждали с нетерпением.
-- Екатерине Валентиновне нужно поставить памятник, -- с восхищением говорит классный руководитель 3-Б Наталия Вишневская. -- Мы были очень удивлены, узнав, что она неродная мама Маши и Саши. Девочка очень хозяйственная, приучена к порядку, хорошо воспитана. Екатерина Валентиновна работает едва ли не круглые сутки, и дети ни в чем не знают нужды. Наверняка, она от себя последнее отрывает, но не было случая, чтобы Саша и Маша были неряшливо одеты. У обоих есть формы, а ведь сейчас далеко не каждый родитель может позволить себе купить форму ребенку-школьнику. Словом, детей Екатерина Валентиновна воспитывает как родных. И в школе она «безотказна»: первый доброволец и помощник во всяком деле.
-- Ученики младших классов стремятся всем поделиться с учителем, -- рассказывает классный руководитель 2-Б Татьяна Ковалевская. -- Саша все время говорит о маме, то есть о Екатерине Валентиновне. Микроклимат в их семье чудесный. Саша и Маша обожают маму, часто готовят ей самодельные подарки. Даже трудно представить, что случится с детьми, если их разлучат с этой удивительной женщиной.
Но как же добиться того, чтобы они на законных основаниях остались с ней? С этим вопросом я обратилась к ведущему специалисту службы по делам несовершеннолетних Киевской городской государственной администрации Руслану Гребиниченко:
-- Принимая решение, разрешать ли оформление опекунства, орган опеки, в первую очередь, учитывает интересы детей. Но закон предполагает, что опекун и его подопечные проживают вместе или хотя бы в одном городе. Однако, если прописать детей в Киеве, то они лишатся права частной собственности на дом, в котором прописаны сейчас и в котором проживает их родная мать, -- говорит Руслан Валентинович. -- Отказав же Екатерине Рак в оформлении опеки по месту прописки детей только в силу того, что Саша и Маша Каракчиевы ни единого дня не проживали в Лохвицком районе, работники районной службы по делам несовершеннолетних грубо нарушили существующее законодательство. Ведь так или иначе, но у детей прописка-то есть, и это дает основание оформить опеку. Акт же обследования жилищных условий Ольги Каракчиевой лишь подтвердил бы, что в действительности дети не проживают со своей матерью. В таком случае Лохвицкая служба по делам несовершеннолетних смогла бы ходатайствовать, чтобы мать оформила дарственную на Сашу и Машу, тем самым обеспечив детей правом собственности. Вот тогда-то Екатерина Рак и сможет получить разрешение на оформление опекунства. Нужно заглядывать в будущее: женщине самой негде жить, и приходится снимать квартиру, а что будет с детьми, когда они вырастут? У них должен быть свой угол.
Что всех нюансов проблемы опекунства над детьми, лишенными родительской заботы, законодательство учесть не может -- это понятно. Однако сложно понять, почему люди, по долгу службы ответственные за решение каждого конкретного случая, этих нюансов не учитывают, используя упомянутое законодательство не в интересах детей, а как раз-таки вопреки им. Не потому ли Екатерина Рак и обивает пороги инстанций, отвоевывая у государства право стать законной матерью Саши и Маши Каракчиевых?