«У вас что, бухта с подогревом?!» -- изумленно спросил проверяющий из Москвы
Наступают холода, а с ними открывают свой очередной сезон «моржи». У каждого из них свой путь к проруби, о котором они готовы рассказывать часами. Но что их рассказы по сравнению с историей 68-летнего киевлянина Петра Петриковца, которого сам Сталин назвал «морским анархистом», узнав о заплывах в двадцатиградусные морозы.
В послевоенные годы Петр Петриковец имел шанс сделать блестящую спортивную карьеру -- паренька даже брали во взрослую сборную Украины и Киева запасным пловцом. Но Петр выбрал службу на флоте. Стал плавать -- вначале в Финском заливе, а затем в студеном Баренцевом море, достигая при этом поразительных результатов.
-- Моим рекордом является заплыв при температуре воздуха минус 37,5 градусов, -- рассказывает Петр Петриковец. -- Обычно зимой я проплывал по полкилометра, находясь в ледяной воде минут по двадцать. А в 37-градусный мороз и 70 метров не проплыл. Тогда единственный раз не смог самостоятельно взобраться на трап эсминца. попросил вахтенного помочь -- мол, ноги не слушаются. А он говорит: «Да у тебя даже глаза замерзли».
Плавать в холодной воде начал в 1949 году, когда прибыл на учебу в школу юнг в Кронштадте. Поначалу привязывался веревкой. Правда, всю зиму плавать в Финском заливе не получалось -- при сильных морозах он покрывается льдом.
А вот когда по окончании школы попал на Северный флот (наша база располагалась в защищенной скалами Губе Долгой в Баренцевом море), моржевал круглый год. Плавал раз в три дня в полдень. Нормальной для себя считал температуру воздуха 18--20 градусов мороза. Если было холоднее, начинались проблемы -- при каждом взмахе студеный воздух буквально обжигал руки. Особенно боялся спазмов сосудов головного мозга. А если перемерзала грудь, то каждый вдох давался ценой больших усилий.
Когда после заплыва поднимался на эсминец, бежал в душевую под горячую воду. В первые несколько минут казалось, будто течет холодная вода. И пока холод из тебя не начнет выходить, истинной температуры не чувствуешь. А однажды я «обжегся» -- воду в котлах почему-то не нагрели. Бросился отогреваться чаем, грелками. После этого случая перед заплывами набирал бочку горячей воды и плотно закрывал ее крышкой. Эта бочка была «именной» -- на корабле назвали ее моим именем.
Летом, когда воздух прогревался до пяти градусов тепла, плавал минут по сорок. Длительных перерывов между заплывами пытался не допускать -- однажды неделю не поплавал, и грудь в воде так свело, что не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Поэтому даже на гауптвахте умудрился моржевать -- нас водили на работу по берегу, и я договорился с охраной: вы идете, я плыву с вами вровень.
-- Как вы пришли к идее заняться зимним плаванием?
-- Мальчишкой я жил у своего дедушки в Белоруссии, помогал сплавлять плоты. Тогда впервые попробовал нырять в холодную воду. А позже на соревнованиях во Львове встретил известного в конце 40-х годов Иоскандера Файзуллина (он вплавь преодолел Ла-Манш, участвовал в марафонских заплывах по Дунаю, Амуру, другим рекам) и поинтересовался у него, занимается ли кто-нибудь в Союзе дальними заплывами в ледяной воде. Оказалось, таковых нет. Вот и возникла мысль: почему бы мне не попробовать?
О моих заплывах узнали в Москве и специально прислали проверяющего. Этот полковник с нашим начальством подходил на катере смотреть, как я плыву. Помнится, он опустил и подвязал уши на шапке-ушанке, а я -- в одних плавках. Ребята затем рассказывали: полковник был до того изумлен, что стал искать подвох. Спрашивал без тени улыбки: у вас что -- бухта с подогревом? Где трубы проложены? А когда услышал, что ничего подобного и в помине нет, пошел вдоль берега проверять температуру воды…
В то время я начал переписываться с Файзуллиным, и он попросил прислать мое фото, чтобы опубликовать его в книге, которую он готовил к печати. Он также сообщил, что обо мне рассказала какая-то зарубежная радиостанция. Об этом доложили Сталину, и тот якобы велел передать Файзуллину, чтобы он лично взял под контроль «этого морского анархиста». К сожалению, снимок не разрешила публиковать цензура: за рубежом, оказывается, не должны были знать, что у нас на флоте служат дети. На фотографии, сделанной еще в Кронштадте, я, действительно, выгляжу очень юным. Но в своей книге «Дальние заплывы и проплывы», опубликованной в 1951 году, Файзуллин написал: «Вот каких замечательных результатов может достичь при закаливании человеческий организм. Моряк Северного флота, киевлянин Петр Петриковец систематически плавает зимой в Баренцевом море три температуре воздуха -20 С, а воды -- 0 по двадцать с лишним минут. Здоровье его никогда не подводило». После выхода книги командира нашей части и капитана эсминца повысили в звании -- за воспитание матроса, а меня перевели капитаном буксира. Эту должность следует занимать капитан-лейтенанту, поэтому мне платили немалую зарплату, и домой в 1956 году я приехал не с пустыми руками. В заплывах меня стала сопровождать шлюпка с двумя матросами. Мне также начали выдавать спирт -- для растирания тела. Правда, я им не пользовался -- отдавал ребятам.
-- Сейчас вы занимаетесь зимним плаванием?
-- Мне уже 68 лет, но на здоровье не жалуюсь. Ежедневно по 10--15 минут принимаю холодный душ, зимой подолгу плаваю в бассейне, а летом -- в Матвеевском заливе. За три последних года проплыл более 200 км.
А заплывы в Баренцевом море только укрепили организм -- я 49 лет проработал на заводах Киева, вырастил двоих детей. И сейчас на месте не сижу -- езжу в село на заработки.