31 октября 1981 года из аэропорта Шереметьево рейсом на Вену улетал человек. В отличие от других, окруженных толпой провожающих, он был один. В руках -- два небольших чемоданчика, на голове -- старая заштопанная кепка. Это был известный киноактер Савелий Крамаров, который уезжал из страны навсегда. Он был один не потому, что у него не было друзей и некому было его проводить, просто Савелий Викторович понимал: всех приехавших в аэропорт Комитет госбезопасности обязательно возьмет на заметку. Что же касается залатанной кепки, то она была его талисманом -- в этой кепке он снимался когда-то в картине «Друг мой, Колька». Фильм сделал его знаменитым, и с тех пор кепка приносила Крамарову удачу… Она нужна была ему и теперь, когда в далеко уже не молодом возрасте актер уезжал из родной страны в поисках лучшей доли.
Есть в биографии Савелия Крамарова факты, в которые поверить трудно. Например, в то, что по национальности он был евреем -- его внешние данные как-то совсем не вязались с общепринятым представлением. «Что-то ты не очень похож на еврея! -- сказала паспортистка, выдавая ему паспорт, -- отец и мать -- евреи, а ты типично русский парень, будто из Рязани. Как тебя записать?» «Пишите, как считаете нужным», -- ответил он тогда. И поклялся себе, что сделает все для того, чтобы фамилия Крамаров не исчезла насовсем.
Трудно поверить и в то, что самый смешной актер отечественного кино был ребенком печально знаменитых времен культа личности, познавшим на себе все тяготы 1937 года. Савелий Крамаров родился в 1934 году в семье известного столичного адвоката и отца практически не помнил -- когда он родился, того арестовали органы НКВД. Адвокат Крамаров вместо того, чтобы требовать расстрела подсудимых врагов народа, говорил на суде об их заслугах… Через какое-то время его отпустили, но в 1937 забрали повторно, и на этот раз -- навсегда. Оставшаяся без средств к существованию мать надрывалась на трех работах, но все равно не могла прокормить сына. Помогали ее братья: Сава, как звали Крамарова в детстве, должен был по очереди обедать в семьях родственников, где за тарелку супа полагалось выслушивать многочисленные наставления. Мальчик вел себя тихо, на еду не набрасывался, ничего не просил и молча слушал… Только однажды, не выдержав, заплакал от унижения и выбежал из комнаты.
В школе он учился плохо -- на тройки. И хоть носил одежду с чужого плеча, не терпел насмешек -- однажды, в очередной раз услышав, как его назвали «косым», Савелий бросился драться сразу с тремя мальчишками. Ему тогда здорово досталось, но обидчики оценили его мужество и больше Саву не дразнили. Учителя жаловались матери, что он прогуливает школу -- вместо уроков ходил в кино, куда его по доброте душевной пускала тетя Дуся, соседка по коммуналке. Наверное, в мечтах он видел себя на месте героев довоенных и послевоенных лент -- «Миссия в Россию», «Тарзан», «Антон Иванович сердится», «Праздник святого Йоргена», «Серенада Солнечной долины»… Тогда он еще не знал, что именно кино определит его судьбу, принесет славу и любовь зрителей, а вот счастья не даст…
После окончания школы Савелий Крамаров решил поступать в театральный институт, но его, как сына врага народа, не приняли. Конечно, Савелию этого не сказали, отговорившись тем, что… у него неподходящая внешность. И он подал документы в первый попавшийся вуз -- Лесотехнический, на факультет озеленения. И, возможно, если бы не случай, его судьба сложилась бы по-другому. На военных сборах студентов высших учебных заведений Крамаров познакомился со студентом ВГИКа, а впоследствии кинорежиссером Алексеем Салтыковым.
Савелий все-таки успел какое-то время поработать по специальности, но тут о нем вспомнил Алексей Салтыков и предложил ему роль хулигана Васьки Рыжего в своей картине «Ребята с нашего двора». В актерской табели о рангах нет такого амплуа -- хулиган, но подобные роли будут еще долго преследовать Крамарова… Увидев себя на экране, Савелий решил посвятить свою жизнь кинематографу. Он совершил поистине авантюрный поступок: вложил свои фотографии в конверты и разослал их по всем киностудиям страны. Его отчаянная смелость увенчалась успехом, его пригласили на пробы. Так Крамаров попал на съемки картин «Им было девятнадцать» и «Прощайте, голуби». В последней он снова сыграл хулигана -- Ваську Коноплянистого, у которого все время не заводился его мотоцикл «Индиана». Актеру было трудно работать над этой ролью. «Как ни парадоксально, -- вспоминал он впоследствии, -- но я с самого детства не был знаком ни с одним хулиганом. Если подозрительный тип появлялся на одной стороне улицы, я тут же переходил на другую». Так актер постепенно становился рабом своей внешности, и скоро его творческий альбом, по меткому выражению самого Крамарова, стал походить на пособие для начинающего дружинника.
У публики было на этот счет другое мнение -- эти картины сделали актера знаменитым, и люди смеялись при одном только его появлении на экране. Кинорежиссеры наперебой кинулись приглашать его в свои картины, понимая, что даже бессловесная роль в его исполнении принесет фильму успех. Одна за другой появлялись картины «Приключения Кроша», «Без страха и упрека», «Сказка о потерянном времени», «На завтрашней улице», «Город мастеров», «Неуловимые мстители», «Тридцать три», «Новые приключения неуловимых»… А сам Крамаров удивлялся, что никогда невозможно было предугадать, что принесет та или иная роль. «Картина „Тридцать три“, в которую я вкладывал себя целиком, -- вспоминал он позднее, -- пошла малым тиражом. А „Неуловимые мстители“ я делал между прочим… Там я появился на экране всего четыре раза и сказал фразу: „А вдоль дороги мертвые с косами стоят, и тишина!“, но картина принесла мне большой успех и много денег. Денег не за сам фильм -- там я получил копейки. Но я сразу стал популярным, много ездил по концертам и зарабатывал много денег».
На первую в своей жизни открытку-портрет из цикла «Актеры советского кино» он фотографировался в чужой, взятой на время, модной тенниске в полоску. Но скоро материальное состояние актера улучшилось: Крамаров переехал в знаменитый круглый дом на Мосфильмовской улице, купил дорогую и редкую по тем временам машину, белый «фольксваген», и стал страстным коллекционером антиквариата. Пора было подумать и об устройстве личной жизни. Считается, что красота для мужчины не обязательна. Но у Крамарова все не складывалось только из-за внешности. По его собственному признанию, девушки были уверены, что в жизни он ничем не отличается от своих персонажей. Его первой женой стала милая девушка Люда, инженер из КБ Туполева. Но брак продлился недолго: хроническое отсутствие взаимопонимания между супругами приводило к тому, что свободное время они предпочитали проводить врозь. Однажды, после недельного отсутствия Люды дома, они развелись, и больше друг о друге не вспоминали.
Во второй раз он женился не скоро. Знакомых, любящих весело провести время, хватало, но той, единственной, не было. Говорят, одно время Крамаров ухаживал за Натальей Гвоздиковой, но она выбрала Жарикова… Потом появилась Маша -- гример киностудии. Похоже, она действительно любила его, не сердилась на мелочи и великодушно прощала даже серьезные мужские прегрешения. Но и это счастье не продлилось долго… Маша очень хотела ребенка. Савелий Викторович отреагировал резко: «В одной комнате?! Где я буду учить роли? Пеленки, беготня за детским питанием… Помнишь, Жванецкий ядовито заметил, что здесь ничего нельзя родить, даже текст для выступлений. Хотел остановиться у меня, но уехал к другим. Я хочу ребенка, когда будут три-четыре комнаты, нянька… «Маша ушла, сказав напоследок: «Лучше меня ты все равно не найдешь». Как часто потом он вспоминал эти слова… Только в конце жизни он встретит женщину, которая приняла его таким, как есть.
Кто-то глушит тоску водкой. Крамаров выбрал работу -- он хватался за любое предложение. А иногда, вопреки логике, отклонял самые выгодные. Так, Савелий Викторович отказался сниматься в картине «Белое солнце пустыни» в роли Петрухи только потому, что ему чисто внешне не понравился режиссер Владимир Мотыль. Это порождало слухи о зазнайстве Крамарова… И тем не менее начало 70-х годов заслуженно считается золотым периодом в его творчестве -- именно тогда были сыграны его лучшие роли: Федя-Косой в «Джентльменах удачи», дьяк посольского приказа Феофан в «Иван Васильевич меняет профессию», «инопланетянин» в «Этой веселой планете», Петя Тимохин в «Большой перемене», Егоза в «Афоне». О любви к нему публики ходили легенды, его друзья с удовольствием вспоминают, как, презрев народных и заслуженных, именно ему зрители устраивали овации. А свои выступления «от Москвы до самых до окраин» он неизменно начинал словами: «В кино я играю алкоголиков, хулиганов и придурков. Наверное, поэтому меня везде принимают, как своего». Тогда же Крамарову присвоили звание заслуженного артиста РСФСР. Когда в связи с этим событием его спросили о творческих планах, актер с присущим ему юмором ответил: «Буду копить на народного… «Это было не совсем шуткой -- известно, что одному артисту эстрады звание стоило мебельного гарнитура, подаренного чиновнику из министерства культуры.
Откуда в нашей жизни неприятности? Появляются сразу или копятся долгие годы, превращая количество плохого в качество? Все реже звонил телефон в квартире Савелия Викторовича, все меньше предложений сниматься он получал. Трудно было понять, что происходит с таким популярным актером. А все объяснялось просто: критики обвинили Крамарова в «оглуплении советского человека». Но разве можно убрать из искусства жанр комедии, а из комедии -- актера-комика? А он опять во всем винил свою внешность: неужели, как в школьные годы или в неудавшейся личной жизни, все его неприятности от дефекта внешности -- врожденного косоглазия?
Когда его лишили работы, он, чтобы забыться, занялся йогой. Потом начал посещать синагогу… Явная, не подпольная приверженность к церкви была в то время преступлением. О съемках в кино можно было забыть. Оставалась концертная деятельность -- зрители его по-прежнему любили. Как-то за три концерта Крамарову предложили три тысячи рублей -- большие деньги! На один из концертных дней выпадал шабад -- суббота, когда верующие евреи не имеют права работать, и он отказался. Кинематографическое начальство разгневалось и не пустило Крамарова на Олимпийские игры в ФРГ. Телефон начали прослушивать. За три года, с 1979 по 1981, у Крамарова было всего 12 съемочных дней, его отказались снимать даже на Ташкентской киностудии… И тогда он решил уехать -- законно, без скандала, попросив прислать вызов у живущего в Израиле дяди. Но в ОВИР пришло из Госкино строгое указание: не пускать! Чтобы привлечь внимание к своему положению, Крамаров создал Театр отказников. На квартирах его участников показывались концерты, где рефреном звучала молитва мечтающих уехать: «Кто последний? Я за вами. «Гэбисты узнавали место очередного концерта и фиксировали на пленку всех, заходящих в подъезд. И тогда Крамаров написал письмо президенту США Рональду Рейгану, назвав его «Как артист артисту», и передал через забор в американское посольство. «Голос Америки» трижды передавал письмо в эфир… Отпустили всех актеров Театра отказников. Крамарова -- тоже.
Он объезжал своих друзей с почерневшим лицом, а они, прощаясь, не скрывали слез -- знали, что он уезжает навсегда. Говорили: «Где тебя еще будут так любить?» «Если стою чего-то, пробьюсь и там!» -- отвечал он. Крупнейшую по тем временам коллекцию антиквариата Савелий Викторович оставил бывшей жене Маше…
По дороге в аэропорт он горько плакал в машине. Взошел на трап самолета -- последний рубеж, отделяющий одну жизнь от другой, неизведанной, а потому пугающей. Холодное осеннее небо. И аплодисменты узнавших его пассажиров -- первые на чужой земле. Он так и не узнал, что незадолго до его отъезда был подписан приказ о присвоении Савелию Крамарову звания народного артиста СССР -- он официально был «народным» несколько недель… Потом о нем постарались забыть. Фильмы с его участием продолжали идти, но из титров вымарали фамилию актера, как будто, по меткому замечанию Григория Горина, Крамарова можно было с кем-то перепутать…
Его путь лежал в Лос-Анджелес -- во всемирную столицу кино Голливуд. Здесь он разыскал Олега Видова, судьба которого за границей сложилась неплохо. Вскоре и сам Крамаров стал получать предложения сниматься. Памятуя об оценке советскими кинокритиками своего экранного образа, сказал: «Я хочу играть, а не идиотничать». В фильме «Москва на Гудзоне» он впервые сыграл кагэбиста. Впоследствии, видно, по иронии судьбы, в Штатах ему будут предлагать в основном роли представителей этого ведомства, во многом определившего в далеком 37-м жизнь его и его семьи. В Советском Союзе тоже посмотрели «Москву на Гудзоне», и один из критиков в фельетоне «Савелий в джинсах» предрек актеру судьбу продавца сосисок. Слава Богу, до этого не дошло. Дальше последовали «Вооружен и очень опасен», «Морган Стюард идет домой» и, конечно, знаменитая «Красная жара». Роли были хорошие, но, как принято говорить в кино, второго плана. Крамаров мог бы рассчитывать и на главные роли, если бы хорошо знал английский и разговаривал на нем без ужасающего акцента, но актер почему-то ленился (или не хотел?) учить чужой язык. Кстати, он его так и не выучил. Однажды в магазине полтора часа искали оставленную не на том этаже машину -- оказалось, что, объясняясь с полицейским, Савелий Викторович чего-то не понял.
В Америке Крамаров решил, наконец, избавиться от сыгравшего в его жизни такую неоднозначную роль косоглазия. Говорят, в последний момент ему вдруг жаль стало лишаться своей приметы, но врачи убедили. Крамарову надрезали глазную мышцу, глаз «встал на место» и он, наконец-то, стал, как все. Только вот его фирменный, крамаровский, взгляд так и не изменился…
А в 53 года Крамаров впервые в жизни стал отцом. Русская девушка Марина, приехавшая в Америку из Одессы, вышла за актера замуж и родила ему дочь Басеньку, которую Савелий Викторович любил больше всего на свете. И хоть через четыре года брак распался, чувство к дочери до конца жизни было для него самым важным. Наверное, он понимал, что Бася -- единственное на свете существо, любящее его преданно и искренне.
Он еще успел съездить в Советский Союз -- на фестиваль «Кинотавр» его пригласил Марк Рудинштейн, а простые зрители с радостью встречали своего любимца. Успел сняться на родине в картинах «Настя», «Русский бизнес» и «Русское чудо». Успел даже влюбиться -- последний раз в жизни, в очаровательную брюнетку по имени Наташа. Кинорежиссеры прислали ему сразу несколько хороших сценариев, а в них -- главные роли, о которых он мечтал. Но сыграть их актеру было уже не суждено. В день своего 60-летия он вдруг почувствовал себя плохо. Приговор врачей обжалованию не подлежал: рак. Было решено сделать операцию, но она только усугубила положение -- Крамарова парализовало. Рядом все время была Наташа. И Олег Видов. Приехала Марина, привезла дочь. Бася плакала, целовала отца в губы и руки, и просила: «Папа, ты должен кушать!» Когда Савелий Викторович умер, она сказала: «Мой папа был такой хороший, что Бог захотел иметь его рядом». Говорят он не страдал, просто уснул. Это произошло 6 июня 1995 года.
Русского актера Савелия Крамарова похоронили на еврейском мемориальном кладбище, название которого переводится как Холмы забвения. Макет памятника принадлежит Михаилу Шемякину: на высоком надгробье-- гримерный столик, на нем -- театральные маски, слева занавес, а в центре -- раскрытая книга с названиями любимых кинофильмов: «Друг мой, Колька!», «Приключения неуловимых», «Джентльмены удачи», «Двенадцать стульев», «Большая перемена»… В них Крамаров играл комедийные роли. В жизни у него роль была одна, которую, несмотря на все просьбы, ему так и не дали сыграть в кино -- трагическая, почти шекспировская. Он с ней справился…
«Facty i kommentarii «. 02-Ноябрь-2000. Культура.