Впервые за пять лет в Киеве состоялся концерт культовой питерской команды
… Яркий свет от лампы бьет прямо в лицо. Face-контроль и обыск на пороге, за углом -- столик с двумя охранниками, сбоку стоят еще двое в милицейской форме. Вспомнились строки из веселенькой шевчуковской песни -- «Ми-ли-ци-а-нер -- в рок-клубе!.. » Атмосфера при входе в Д/К «Промзона» действительно напоминает питерский рок-клуб «на Рубинштейна», открывшийся в первые перестроечные годы.
Но только внешне. В Киеве последних лет остро ощущалась нехватка именно музыкального клуба. И как хотелось, чтобы «Промзона» оказалась именно таким культовым местом, где собираются единомышленники. Увы… Желая стать сразу всем -- одновременно и стильным, и сумасшедшим, и современным, и массовым, а значит, и прибыльным местом, -- Д/К «пошел по рукам». Публика здесь совершенно разношерстная: погоны, кружащие дам в медленном танце, некто в турецком свитере, люди в косухах, словно шагнувшие сюда прямо из 80-х, «кислотные девочки» и «ломаный русский» -- адская смесь. И посреди этого бесстилья еще ярче смотрелся «Пикник» -- само воплощение Стиля.
Год рождения «Пикника» -- 1978-й, хотя явлением группа окончательно стала в 81-м, когда место у микрофона занял человек с редким именем Эдмунд и не менее редким голосом. У «Пикника» есть песня «Монгольский рок-н-ролл» -- вот, пожалуй, точный диагноз того, что они делают: смешение несовместимого, одухотворенно-медитативного и дико-степного. Готика и русские напевы… Голос солиста опять же неповторимый -- как бы его описать… Музыку «Depesh Mode» критики метко назвали «звуками из телефонной трубки» -- по аналогии вокал Эдмунда Шклярского можно было бы окрестить «голосом из водосточной трубы». Такая себе «Бичевская в штанах» -- дребезжащие глухие переливы, задушевные песни из стекла и стали, рыдающие гитары. При всех заслугах у группы еще и приличные тексты -- живи бы они на Западе, давно имели бы славу какой-нибудь «U2» -- но не с нашим счастьем. С нашим счастьем -- Д/К «Промзона».
Впрочем, пришедших именно на «Пикник» в клубе собралось не менее половины -- они бодро орали под сценой. На экране, словно из мясорубки, вытекали загадочные колбаски, колечки и звездочки. На площадку под сценой вышел Некто в белых свободных одеждах и совершил несколько движений из шаманского арсенала. Вскоре под сценой творилось черт знает что -- двое с почти голыми торсами и в штанах, подозрительно напоминавших спортивные, начали извиваться под музыку, медленно снимая друг с друга остатки одежды. Охранники, видя такое дело, начали за руки стаскивать танцоров с площадки. В зале человек пятьдесят зрителей двигались в такт музыке -- но каждый на свой манер, что-то среднее между плаванием на суше и акробатикой. «Пикник» -- в черном и черных очках -- пел и почти неподвижно взирал на происходящее с высокой сцены, как с трибуны. Они как «митьки» -- никого не хотят победить. Танцоров опять сменил шаман -- одетый уже х/б-образно, в черном цилиндре и белой маске.
«Зажав в руке последний рубль… » -- изрекал солист свой вечный гимн бытовому алкоголизму, в котором -- спасение от скуки жизни. Их стиль -- типичная русская похмельная попытка сосредоточиться на вечных штуках по дороге в пункт приема пустой посуды. Забытый стиль ушедшей поры. Прелестная нудотина взамен «активной жизненной позиции». Вольная песня под сводами бывшего сборочного цеха.
Ведущий долго зазывал группу на бис -- «А ну-ка, давайте еще раз позовем… последний единственный разочек… да, да вот… они снова на сцене!.. » Группа реагировала на ор и визги достаточно бесстрастно: трижды, как автоматы, повторяла только после очередной песни -- «спасиба, щаслива» -- и уходила. Наконец, группу счастливо выпроводили, и полилась привычная «умцаловка».