Сегодня народная артистка Украины празднует свой день рождения
Ее искренность неподдельна, а жизненные принципы заставляют пересмотреть свои собственные. И это потрясает, потому что она АКТРИСА и в обывательском понимании должна «порхать по жизни». Собственно, может, кому-то со стороны, не знающему Татьяну Назарову, так и кажется… Но только не ее близким и коллегам по ТЕАТРУ, который она называет своей ЖИЗНЬЮ.
Таня Назарова родилась в маленьком нетеатральном городке на берегу Азовского моря. До сих пор, приезжая домой, в Бердянск, она первым делом глубоко вдыхает соленый морской воздух, смешанный с запахом степи, и… набирается сил. А потом спешит в свой дом, что на самом склоне горы, смотрит на море, до которого бежать полчаса, и понимает, что без этой стихии она очень-очень тосковала.
-- Все-таки есть в моей крови немножко соленой морской воды. Только уехав из Бердянска, я поняла, насколько неотделима от этой стихии. Помню, долго не могла искупаться в Днепре -- мне казалось каким-то святотатством погружаться в мутную, желтую воду. Это было совершенно другое пространство. У меня даже мороз по коже пробегал, когда я подходила к воде, до того хотелось нырнуть. Я ведь моря совсем не боялась. Один раз меня даже отчислили из пионерского лагеря за то, что я далеко заплыла. Шума было! А я никак не могла понять, почему все так переживают. Да… Много чего было. Походы на яхте, пустынные берега, замечательная природа. И совершенно удивительная дружба! Когда ты оказываешься один на один с морем, очень отчетливо понимаешь, что такое сплоченность.
-- Может, вы и яхтой управляли?
-- Иногда мне действительно давали управлять, но я больше созерцала. Или рыбу ловила. Правда, лучше у меня это получалось с берега. Наловлю ведро бычков на креветок и иду домой, очень гордая. А мама каждый раз от моего улова была в шоке, потому что именно ей приходилось все это перерабатывать… Замечательное было время!
Таня Назарова впервые влюбилась в детском садике. Ее первую любовь звали Андреем. Он был на год старше своей возлюбленной. А чтобы как-то выразить чувство, однажды написал малышке Тане признание в любви. Эту записку, написанную корявым детским почерком, девочка спрятала в игрушечной швейной машинке. Чтобы, не дай Бог, мама не узнала о ее чувствах…
-- Помните, о чем тогда мечталось?
-- Маленькой девочкой я ни о чем не мечтала.
-- Не может быть!
-- В самом деле. Это очень беспокоило моего папу. Он человек холерического темперамента и все пытался понять, чем же я увлекаюсь. Марки собираю, спортом интересуюсь… Он все ждал, вот-вот что-то проклюнется, проснется моя индивидуальность. И она таки проклюнулась. Но совершенно неожиданно для меня и для моих родителей тоже…
Это случилось в восьмом классе. Школьная подруга Татьяны записалась в драматический кружок, о чем с гордостью сообщила своей однокласснице. А поскольку, по словам подруги, там было замечательно, интересно и захватывающе, Таня решила убедиться в этом сама.
-- И я пошла в драмкружок. Боже, как мне там было скучно, неинтересно! Я как-то очень энергично среагировала на это, сказав, что нам нужно совсем другое и мы должны найти настоящий театр. Мы пошли дальше по улице -- город-то небольшой -- переступили порог следующего Дома культуры. Там как раз шла репетиция пьесы «Лымеривна». Руководила этим драмкружком Тамара Волошина, и, услышав мою фамилию, она как-то странно отреагировала. Дело в том, что когда-то мой папа хотел стать актером и сыграл не одну роль с Тамарой Васильевной. Но так получилось, что свою любовь к театру он так и реализовывал в самодеятельности. И тут вдруг прихожу я, его дочь! Тамара Васильевна вручила мне роль и попросила завтра же прийти на репетицию. Все! Тут меня театр и поглотил. Хотя, если бы не личность этой удивительной женщины, не знаю, смогла бы ли я так горячо полюбить театр. Но зато с тех пор я уже четко знала, о чем мечтаю…
-- Что сказала мама, когда узнала о вашем желании стать актрисой?
-- Она просто пришла в ужас. Мама сказала, что я звезда только для Бердянска, что у меня нет никаких способностей. А глупую мысль стать актрисой мне вбили в незрелую голову, и ее надо немедленно выкинуть. В общем, разразилась буря. И поскольку к тому времени я уже заканчивала десятый класс, мама настояла, чтобы я поступала в Днепропетровский университет.
Мама решила, что дочери в самый раз подойдет филологический факультет. Таня не готовилась ни к одному экзамену. Рыдала в гостинице и ненавидела Днепропетровск. Как овца на заклание, шла на экзамены и сдавала их на отлично. На последнем -- испугалась, что может поступить, забрала документы и уехала домой, в Бердянск. Маме Татьяна сказала, что шансов поступить у нее не было никаких.
-- Год я воевала с мамой, и в конце концов она мне разрешила поступать в театральный институт. Сказала -- поезжай, поезжай, расшиби лобик… Утешало ее только то, что экзамены, как она говорила, в нормальный институт были в августе, а в театральный -- в июле. Я пообещала, что, если провалюсь, сделаю, как хочет она. Год я работала в библиотеке и считала минуты на большом будильнике, стоявшем у меня на столе, когда можно будет пойти на репетицию в народный театр. А когда наступил июль, я поехала в Киев и поступила в театральный.
-- Что, вот так просто девочка из провинции приехала в столицу и поступила в один из самых модных институтов?
-- К счастью, да! По правде говоря, можно только посочувствовать педагогам из приемной комиссии… Я, восемнадцатилетняя девчонка, выбрала для поступления монолог матери из трагедии Еврипида «Медея». Что я могла знать о страданиях женщины, решившей убить своих детей в отместку мужу!? Меня потом руководитель нашего курса спрашивал, почему я выбрала для показа этот монолог. Господи, я даже себе этого объяснить не могла…
Татьяна Назарова считает себя ученицей народного артиста СССР Юрия Мажуги. Он пришел к ним на курс уже на втором году учебы. И сразу стал репетировать со студентами большую композицию по пьесе Горького «На дне». Назарова получила роль Василисы. Правда, Юрий Николаевич поначалу не особо рассчитывал на тоненькую студентку с серьезными глазами. Но после премьеры «На дне» с восхищением сказал: «Ну, Назарова, я от тебя такого не ожидал!» Потом она играла Катерину в «Грозе», Татьяну в «Мещанах». А на третьем курсе буквально взвыла от драматических ролей и упросила Мажугу дать ей что-то острохарактерное. Тогда она сыграла роль провинциальной актрисочки в «Житейском море», поняла, что и это ей под силу, и вернулась к драмам. Тем более, что одна из них сыграла судьбоносную роль в жизни молодой актрисы…
-- На четвертом курсе я играла в «Мещанах». На этот спектакль в театральный институт пришел главный режиссер Театра имени Леси Украинки Михаил Резникович. Пришел, посмотрел, а потом мне сказали, что он хочет со мной поговорить. Но я до такой степени не мыслила себе, что меня могут взять в этот театр, что даже сердце не екнуло.
-- Неужели даже тайно не мечтали работать в столичном театре?
-- Мне это казалось совершенно недостижимым. Помню, как на третьем курсе шла по Крещатику. Весна, каштаны цветут… Я смотрела вокруг и думала: «Господи, как я люблю этот город! Как мне жалко будет с ним расставаться». Я не лукавлю. Заволновалась я только, когда пришла в кабинет к Михаилу Юрьевичу. Он задавал мне совершенно отвлеченные вопросы, спрашивал, что я читаю, чем увлекаюсь. А потом предложил репетировать роль в спектакле «Предел спокойствия», который собирался ставить. Резникович сказал, что если я справлюсь, меня оставят в театре. Репетиции были сложными, совершенно непривычными. Вообще по-настоящему профессии актер начинает учиться только в театре. И не год, не два постигает тайны своего ремесла. Юрий Мажуга говорил, что у него на это ушло десять лет. Уж очень непросто открываются тайны мастерства…
-- Вам уже открылись?
-- Они открываются всю жизнь. Каждая роль -- все с начала, как с чистого листа. Да, есть опыт, навыки, ты уже по-другому выходишь на сцену, но это все равно начало пути.
-- Бывает страшно?
-- Даже не знаю, как это назвать, -- страх, волнение… Главное, чтобы было предощущение, что роль дает тебе возможность что-то сказать. Прокричать зрителю о том, что определяет твою личность, отношение к жизни, боли, радости. Ведь в театр приходят для того, чтобы что-то понять, постичь, эмоционально пережить. Замечательно сказал Брехт: «Любое искусство (следовательно, и театральное) служит самому главному искусству -- искусству жить!.. »
После премьеры «Предела спокойствия» Татьяну Назарову зачислили в труппу театра. До сих пор она помнит ту майскую ночь после спектакля, перевернувшую всю ее жизнь. Теперь она разделилась на студенческую и взрослую, профессиональную. Хотя и в Театральном институте Татьяна ко всему подходила с несвойственной юному возрасту серьезностью. Заканчивая учебу, она была лучшей студенткой в институте. Однажды ее учителя спросили, где она училась петь, и не могли поверить в то, что у девушки голос поставлен природой. Ей несколько раз давали понять, что представлять на экзамене по сценической речи опальную в то время Лину Костенко не совсем безопасно. Но Татьяна, потрясенная любовной лирикой этой поэтессы, все равно прочитала «Марусю Чурай»…
-- Считается, что главный герой Чеховских пьес -- быстро текущее время. Как это пронзительно понятно теперь, как далеки мгновения студенческой жизни. Маленькая институтская сцена и дыхание первого зрителя. Муки и волшебные открытия, поддержка и любовь учителей. И, как самый яркий миг победы, -- майская ночь после премьеры в Театре им. Леси Украинки. Когда я с охапкой цветов вместе с друзьями почти по-шагаловски летела по пустынному Киеву, пытаясь продлить этот счастливый миг.
Для Татьяны Назаровой жизнь в Театре имени Леси Украинки началась очень удачно -- она получала одну за другой хорошие роли. Казалось, ее судьба, на зависть другим, складывается безоблачно. Но вдруг ее успешной жизни в театре пришел конец -- Назаровой долгое время не давали играть…
-- Сложилось так, как сложилось. Хотя тот момент был создан достаточно искусственно. Конечно, было обидно, больно. Нереализованность меня сжирала! Ты полон энергии, желания… Может, еще несовершенен, но если ничего не делать, то ничему не научишься. Иннокентий Смоктуновский, которому это состояние было знакомо не понаслышке, как-то сказал: «В такие моменты на помощь актеру приходит голова».
-- Вам не хотелось тогда уйти из театра?
-- Если честно, всякие мысли были. Но я существовала в той ситуации достаточно независимо. Как, впрочем, и всегда. Наверное, в этом мой характер, моя индивидуальность.
-- Но мужчинам не нравятся слишком самостоятельные женщины.
-- По крайней мере, моего мужа это не устраивает. Хотя, с одной стороны, ему нравится моя независимость, а с другой -- осложняет ему жизнь.
Первый раз они увидели друг друга на телевидении. Татьяна Назарова записывала отрывки из Леси Украинки. Пришла совершенно больная с одной лишь мыслью -- забраться обратно в постель и выпить горячего чая. Как раз перед ней записывали молодого человека, который читал отрывки из своей книги о Щербицком. Когда терпение Назаровой уже иссякало, Дмитрий Табачник закончил свой рассказ и подошел к Татьяне, поблескивая значком депутата горсовета.
-- Это только «подлило масла в огонь». И я его «отбрила». Дала понять, что знакомство с ним не входит в мои планы. Так мы и расстались. Правда, ненадолго. Дмитрий искал меня в разных театрах, пока не встретил режиссера нашей телепрограммы, который ему сказал, где я работаю. При этом, как человек, не терпящий поражений, он побывал дома у моей коллеги по театру и все обо мне разузнал. Теперь я понимаю, что второй раз потерпеть поражение было для него просто невозможно. До меня уже стали доходить слухи, что мной интересуется Табачник. И когда в очередной раз мне сказали, что он хочет со мной познакомиться, я ответила: «Ладно, пусть приходит в театр. Высидит спектакль до конца, буду с ним разговаривать».
-- Что за спектакль-то был?
-- «Идея господина Дома», я там играла роль Фелисити. Дима пришел, высидел, а потом мы шли через весь город ко мне домой пешком. К тому времени я уже получила однокомнатную квартиру на Подоле. Та первая наша встреча очень многое определила. Мы долго беседовали, и, главное, нам хотелось говорить еще и еще. Нам было интересно друг с другом. И интересно до сих пор.
-- Значит, все-таки депутат горсовета сумел произвести на вас впечатление.
-- Дело было совсем не в его депутатстве. К тому же, тогда Дима много печатался, был членом Союза журналистов, и я полагала, что выхожу замуж за журналиста, историка, который будет заниматься наукой. Я и понятия не имела, что в его голове зреет план стать политиком. Коварный план…
-- И когда вы это поняли…
-- Я заплакала! Я этого не хотела. Художник всегда существует перпендикулярно власти. Но я уже была поставлена перед фактом. И подумала, что раз он принял мою профессию и желание реализоваться в жизни именно таким способом, то как же я не приму того, к чему стремится он?
-- Муж не ревнует вас к театру?
-- Не знаю… Вообще-то он ревнивый человек. Но у него есть замечательное мужское качество -- желание защитить меня. А это дорогого стоит.
До сих пор Татьяна Назарова с любовью вспоминает свою маленькую уютную квартирку на Подоле. Она была безумно счастлива, получив ее. Несмотря на то, что строительство дома заканчивали в тридцатиградусный мороз, кирпич был обледенелым, обои отклеивались, потолок протекал… Она год жила в совершеннейшей разрухе, но у нее был свой угол, где она могла расслабиться. А потом сделала ремонт. Вдвоем с мамой. До сих пор у Татьяны хранится ее любимый крепдешиновый костюм как воспоминание о том времени, когда она шила себе сама…
-- Кто у вас нынче в доме занимается хозяйством?
-- Практически всегда этим занималась я. Только недавно мне стали немного помогать. Вообще я домашний человек. Люблю преображать дом, делать его уютным, чистым, красивым. Но только если это не превращается в поденщину.
-- А как насчет кухни?
-- Я люблю готовить. И сладкое очень люблю. Правда, в какой-то момент я перестала печь пироги. У меня появилась любимая кондитерская, в которую я могла заглянуть в любой момент. Но она стала хуже, и, наверное, мне придется вернуться к своим истокам и печь пироги самой.
-- Муж в этом вам не помогает?
-- Нет, никогда! Единственное блюдо, которое он умеет готовить, -- яичница. Вот тут он может отодвинуть меня от плиты, встать и колдовать над сковородкой. Я всегда уважительно отношусь к этому процессу! Он священнодействует, и я даже не пытаюсь вмешиваться. Правда, это случается крайне редко.
-- А в процесс покупки новых вещей вмешиваетесь?
-- Действительно, многие любимые Димины вещи покупала я. Но в основном я дарю мужу неформальную одежду, спортивную. Чтобы хоть не надолго разлучить его с галстуком.
-- Вы никогда не просили мужа сбрить бороду?
-- Один раз я попросила его об этом. А потом долго упрашивала, чтобы он ее отрастил. Дима мне больше нравится с бородой. Но, к счастью, у него не синяя борода!
«Facty i kommentarii «. 29-Ноябрь-2000. Культура.