Всемирно известный аккордеонист Ришар Гальяно, концертная программа, посвященная 5-летию канала «1+1» (Большой зал Консерватории, 29 сентября, 1 октября)
Киев издревле (ну, может, не со времен Руси, а чуть позднее) был городом джаз-меломанов. Альтернативщиков тут днем со огнем не сыщешь, а вот справку по джазу даст любой толкущийся на Петровке. Выйди и спроси: «Кто такой Ришар Гальяно? И почему такой ажиотаж вокруг его приезда?» «Ну что ж ты, сестра?!» — услышишь в ответ. -- «Дружок ведь Астора Пьяццолы!» «А-а-а. Ну, тогда конечно».
Не путайте Ришара Гальяно (традиционно по-французски ударение на последнем слоге) со знаменитым дизайнером Дома Диора Джоном Гальяно (американская версия фамилии). Они не родственники -- «даже не однофамильцы». Роднят их, возможно, только итальянские корни. И то, что в Италии любят аккордеон, по меньшей мере удивительно. Это, скорее, французская традиция. Поэтому и стал итальянец Ришар Гальяно знаменитым композитором Франции.
Он действительно дружил с Пьяццолой. Аргентинского «революционера» танго не может уже сегодня не знать наш человек, видевший советский фильм «Криминальный талант», где звучит его самое знаменитое произведение. А для Ришара Гальяно латиноамериканский аккордеонист стал практически духовным отцом, заявившем Гальяно при первой же встрече со всей откровенностью: «Какого черта ты копируешь американцев!? Вспомни о своих французских корнях!» Как-никак Ришар Гальяно родился в Канне, а его отец был популярным музыкантом в фешенебельных пансионатах Ниццы. Когда Гальяно было 4 года, он вручил сыну аккордеон, а в 14 Гальяно уже занимался в Академии музыки все в той же Ницце и сбегал с занятий на концерты Жака Бреля. В 1973 году Гальяно покорил Париж и стал сотрудничать с одним из знаменитейших французских шансонье -- Клодом Нугаро. Гальяно подружился с Ивом Монтаном и успел написать пару произведений с Мишелем Леграном. Даже экстремальный и эгоистичный в собственном творчестве Серж Гинзбур допустил Гальяно в лабораторию своих экспериментов с французским традиционным шансоном.
Сам Гальяно, впрочем, тоже оказался не прочь перевернуть с ног на голову парочку устоявшихся музыкальных приемов. Тут-то и подоспел ко времени легендарный Пьяццола. «Почему бы тебе не вспомнить мюзетту?» — предложил он однажды. Танцевальная культура мюзетты, без которой невозможно представить себе 30-е годы Франции, творчество Эдит Пиаф и трогательный фильм Рене Клера «Под крышами Парижа», была к 70-му году накрыта цунами попа и рока, индустриальной музыки и авангарда. Но неожиданно для всех аккордеон Гальяно зазвучал так, будто бы мы все оказались вдруг в парижском кафе где-то в середине 30-х. Как будто ни Чарли Паркера, на Джона Колтрейна, ни Джимми Хендикса не существовало вовсе.
Сегодня Гальяно 50 лет, и уже третий десяток он работает в том же стиле. И, закрывая глаза на его концерте, действительно представляешь себя маленькой парижской цветочницей, пританцовывающей под аккордеон, или музыкальным духом фильма «Последнее танго в Париже». Гальяно, как никому другому, удаются подобные музыкальные образы. Уже много лет он на свой лад переигрывает многочисленные пьесы «нового танго» Астора Пьяццолы. Звучали они и в киевском концерте, хотя куда уместнее были бы на открытой музыкальной площадке в эпицентре бурных любовных страстей. Кстати, я слышала, что Гальяно даже успел записать альбом с «Джипси Кингс» году эдак в 1996-м. Так что, как истинный талант, музыкант он весьма разносторонний. От танго к вальсу, от вальса к драматической увертюре, от нее -- к легкокрылой мюзетте. Ему всего 50 -- возможно, его новая музыкальная революция не за горами?