22 октября знаменитому вратарю исполнился бы 71 год
Лев Яшин: вратарь, рост — 185 см, вес — 82 кг. Чемпион СССР 1954, 1955, 1957, 1959, 1967 гг. Обладатель Кубка СССР 1953, 1967 и 1970 гг. Входил в число «33 лучших игроках» под номером 1 (1956, 1957, 1960, 1961, 1962, 1963, 1964, 1965, 1966, 1968 гг. ). За спортивную карьеру сыграл 812 матчей, в среднем пропустил меньше одного мяча за матч. Победитель Кубка Европы-60. Серебряный призер Кубка Европы-64. Олимпийский чемпион-56. Обладатель «Золотого мяча» (лучший футболист Европы 1963 г. ). Участник матчей сборной ФИФА (с Англией в 1963 г. и Бразилией в 1968 г. ). Обладатель Олимпийского ордена МОК (1986 г. ) и награды ФИФА «Золотой орден за заслуги» (1988 г. ).
Людей, которые являются символом целой эпохи советского спорта, можно перечесть по пальцам одной руки. Да что там советского спорта! Лев Яшин, как и Юрий Гагарин, стал визитной карточкой всего Советского Союза. И если наш первый космонавт олицетворял собой безудержный порыв к новому и неизведанному, то Яшин для многих был человеком, на которого всегда и во всем можно положиться — он не подведет в трудную минуту. Яшин — это выдержка и надежность. Не зря именем Льва Яшина назван символический клуб, в который входят вратари, сохранившие ворота «сухими» в 100 и более матчах. Показатель Яшина — 207 матчей без голов.
- Знаете, что меня больше всего поразило при знакомстве с Львом Яшиным? Простота, открытость и доступность, — начал свой рассказ о великом футболисте Михаил Степанович Крепкин, муж олимпийской чемпионки-60 Веры Крепкиной. Именно к Крепкиным первым делом заходил Яшин, бывая в Киеве. — Моя жена познакомилась с Левой в самолете, когда наша олимпийская сборная летела в Мельбурн (именно там наши футболисты стали олимпийскими чемпионами). Но никакого зазнайства по этому поводу у Яшина никогда не наблюдалось. С любым человеком он мог запросто, по душам, поговорить на самые разные темы. Причем это объяснялось вовсе не простым любопытством или желанием зарисоваться, а живым неподдельным интересом. Потом судьба часто сводила нас с Левой и его женой Валентиной. Когда мы бывали в Москве, то частенько останавливались у них. Впрочем, так поступали и Яшины, когда приезжали в Киев. У них подрастало две дочери — Ирина и Елена, а у нас — два сына. Мы, естественно, хотели, чтобы дети в наших семьях познакомились поближе, Но как-то не сложилось…
Фантастический матч. В финале футбольного турнира Олимпиады-56 нашей сборной противостояла мощная команда Югославии, которая четыре года назад вывела сборную СССР из борьбы за звание олимпийских чемпионов. На этот раз югославы собирались сделать то же самое. С первых же минут матча югославские футболисты с остервенением бросились в атаку. Казалось, еще немного и они затопчут нашу оборону. Вероятно, это и произошло бы, если бы в воротах не стоял Яшин. Сказать, что он играл хорошо, отлично, блестяще — не сказать ничего. Команда всегда благодарна своему вратарю, если он выручит ее в безнадежной ситуации раз или два. Яшин в том матче спас наши ворота десять, а может, пятнадцать раз! Он отбивал и брал «мертвые» мячи в верхние и нижние углы, с пяти или трех метров, пробитые откровенно сильно подъемом или «сухим листом». Когда прозвучал финальный свисток, наши футболисты первым делом бросились к своему вратарю, и, подхватив его на руки, принялись качать, как главного виновника этой победы…
Из Мельбурна наши спортсмены возвращались поездом Владивосток — Москва. И на одной из станций в вагон, в котором ехали футболисты, ввалился забайкальский крестьянин, который прошагал почти 200 верст по зимней тайге, чтобы увидеть Яшина и угостить его вяленым омулем. «Отведай, сынок, с ребятами. И спасибо тебе за все», — сказал таежник. И Яшин, человек далеко не сентиментальный, тогда даже прослезился.
-- Припоминаю такой случай, — продолжает Михаил Степанович. — Однажды «Комсомольская правда» и чиновники решили организовать встречу спортсменов с детьми из элитного цековского пионерского лагеря в Подмосковье. Пришла «разнарядка» пригласить шахматиста (выбор пал на Михаила Ботвинника), представителя легкой атлетики (им стала моя жена Вера Крепкина) и футболиста. Организаторы очень хотели, чтобы это был Лев Яшин и, узнав, что мы знакомы, попросили меня уговорить вратаря. Я отправился в Лужники, где играло «Динамо», и зашел в раздевалку. Смотрю, а в уголке сидит Лева и как будто молится. Увидев меня, поприветствовал. Я передал ему поручение, с которым приехал.
-- Миша, ты знаешь, что сейчас будет?
-- Игра, — отвечаю.
-- Я на каждую игру иду, как на бой. И не знаю, жив я буду или нет. Поэтому сейчас не будем ни о чем говорить. Вот тебе телефон, найди меня позже.
Вот такое у него было отношение к своему делу, к своей профессии. Кстати, на встречу с пионерами в Подмосковье легендарный вратарь приехал.
Родился Лев Яшин 22 октября 1929 года в Москве, в обычной рабочей семье. В футбол стал играть, как только научился ходить. Маленький Лева жил с родителями и со своими многочисленными родственниками в тесной квартирке на Миллионной улице, неподалеку от завода «Красный богатырь». Детство его (как и всех его сверстников) закончилось в 1941-м. Вместе с родителями он отправился в эвакуацию под Ульяновск. Окончив пять классов, парнишка пошел на военный завод учеником слесаря. В 1944 году Яшины вернулись в Москву, и заводские будни продолжились. Из Сокольников Леве приходилось ездить на работу в Тушино двумя трамваями и метро. Вставал в пять утра, возвращался домой затемно (вечерами играл в футбол за заводских).
Однажды на завод пришел тренер детско-юношеской футбольной школы Владимир Чечеров. Хотел отобрать талантливых ребят в свою секцию. Отобрал, выстроил их и стал называть игровое амплуа каждого: «Ты, Вася, будешь нападающим. Ты, Коля, защитником. А ты, Лева, станешь в ворота». Леву чрезвычайно огорчило такое несправедливое решение. Ведь он никогда раньше не стоял в воротах, больше всего любил быть нападающим и забивать…
А динамовцем Лев Иванович стал почти случайно. Изнурительная заводская работа привела 18-летнего парня к душевному срыву. Яшин ушел из дому, переселился к приятелю и перестал ходить на завод. Добрые люди посоветовали пойти в армию — иначе можно было схлопотать срок за тунеядство. Служить начал в Москве, и вскоре с легкой руки Аркадия Ивановича Чернышева оказался в юношеской команде московского «Динамо». А весной 1949 года он уже был третьим вратарем основной команды, после Хомича и Вальтера Саная. Вратарская служба Яшина начиналась с трех глупейших конфузов.
Неудачный матч. В 49-м году «Динамо» играло в Гаграх контрольный матч со сталинградским «Трактором». Вратарь сталинградцев лихо выбил мяч, и Яшин готовился его поймать, но столкнулся с защитником Аверьяновым. Бесхозный мяч предательски залетел в ворота. Маститые динамовцы во главе с Бесковым, Карцевым и Малявкиным надрывали животы от хохота. Осенью 1950-го Яшину пришлось выйти на замену получившего травму Хомича в принципиальной игре со «Спартаком». Коленки у юноши предательски дрожали, и дело добром таки не кончилось. Яшин опять столкнулся, на этот раз со Всеволодом Блинковым, и спартаковец Николай Паршин спокойно сравнял счет. После матча в раздевалку явился некий милицейский чин и потребовал убрать «этого сосунка» с глаз долой. До 1953 года Лев глухо сидел в запасе, а когда ненароком появился на поле в игре с тбилисцами, цифры 4:1 в пользу москвичей быстро превратились в 4:4. Хорошо еще Бесков в конце матча все-таки забил победный гол. Яшин с горя ушел играть в хоккей с шайбой и даже выиграл с динамовцами Кубок СССР.
В середине 50-х Яшин-неудачник вдруг стал лучшим вратарем Союза. Все объяснялось просто: Хомич научил его работать на тренировках до седьмого пота. А потом Лев еще дополнительно занимался акробатикой, бегом, работал со штангой. Яшин стоял в воротах красиво, даже элегантно. Вопреки тогдашней традиционной методике, он позволял себе далеко выходить из ворот и эффективно срывать атаки превосходящего противника. Усердие Яшина удачно наложилось на невиданный ранее подъем советского футбола.
Примерно в это же время Яшин женился. Со своей будущей супругой он познакомился на танцах. В одном из интервью Валентина Тимофеевна вспоминала, как это произошло: «С Левой мы оба были тушинские. Мой брат дружил с тренером Левиной заводской команды Иваном Шубиным. Однажды мы пошли в кино, опоздали к началу сеанса и в зал попали, когда свет уже погас. На этот же сеанс Шубин привел и свою команду. Яшин, с которым мы еще официально не были знакомы, галантно предложил мне вместо стула свой фибровый чемоданчик (были тогда такие, в них футболисты носили свою форму). Прошло какое-то время. Однажды ребята в Тушине на стадионе говорят: «Сегодня Яшин приедет, можем познакомить». Приезжает Яшин: хиленький, тощенький, ножки в голенищах сапог болтаются. И забавно басит, протягивая руку: «Лев». Но главное — симпатичный и вежливый. Потом Лева проводил меня домой. Мы с ним несколько раз встречались. Он был человек занятой — футболист. Раза три исподволь намекал на совместную жизнь. Идем, например, мимо витрины магазина, а он так мечтательно говорит: «Вот разбогатеем, купим такой сервиз… » А поженились мы как раз под Новый, 1955 год. Свадьбу сыграли на Маяковке, там у него комната в коммуналке была».
Лев Иванович стоял в воротах до 41 года. Больше его протянули на поле немногие: Стэнли Мэтьюз, Роже Милла, Дино Дзофф, Питер Шилтон и Мишель Прюдомм, Петер Шмейхель. Но долголетия могло и не случиться. В советском футболе тех, кому за тридцать, выбраковывали безжалостно.
В 1962-м, после злосчастного четвертьфинала с Чили, Яшин решил расстаться с вратарским ремеслом. По телевизору тот чемпионат не показывали. А запущенная с подачи чиновников Госкомспорта, считавших Яшина старым и давно мечтающих убрать его со сборной, версия о том, что в обоих пропущенных мячах виноват только он, моментально разлетелась по стране. Яшина сделали козлом отпущения. Разгневанные болельщики несколько раз разбивали камнями стекла в квартире вратаря, угрожали ему по телефону, прокалывали шины у его «Волги». А чего стоили футболисту обидные до боли выкрики: «Яшина на пенсию!» или «Яшин, убирайся нянчить детей!» Лев Иванович не выдержал: забрал семью и уехал в деревню. Во время этой вынужденной «ссылки» он всерьез подумывал о том, чтобы закончить карьеру.
Наверное, Яшин и ушел бы из футбола, не появись судьбоносное для него приглашение в сборную мира на матч, посвященный 100-летию футбола, который состоялся на знаменитом «Уэмбли». Подтянутый и приветливый Лев Иванович уже давно был одним из самых узнаваемых в мире советских граждан. Вспоминают такой случай. После победы сборной СССР на чемпионате мира-60 в ресторане к советским футболистам подошел сеньор Сантьяго Бернабеу, миллионер, тогдашний владелец «Реала». Подсел к Валентину Иванову, открыл чековую книжку и написал: «250 тысяч долларов». Иванов гордо говорит:»Советские не продаются». Тогда Бернабеу направился к Яшину и протянул книжку ему, предложив самому назвать сумму. Все начали смеяться: мол, Лева, напиши, чтобы у него волосы дыбом встали. Испанец обернулся и через переводчика сказал: «Вы еще молоды и не понимаете, что значит Яшин для футбола. Он, как самая лучшая картина, не имеет цены. Он бесценен».
За сборную мира Яшин сыграл осенью 63-го. Тогда такие матчи были редкостью, и они приковывали к себе пристальное внимание. В звездной компании (Пушкаш, ди Стефано, Копа, Эйсебио) Яшин не только не затерялся — он блистал на «Уэмбли», не пропустив за отведенный ему тайм ни одного мяча. Все специалисты, наблюдавшие за этим матчем, отметили великолепную игру советского голкипера. После этого Лев Иванович защищал ворота «Динамо» и сборной до 1971 года.
Валентина Тимофеевна вспоминает один забавный случай, который произошел на чемпионате мира-66 в Англии, куда она отправилась вместе с мужем: «Сборная СССР уступила в матче за бронзовые медали португальцам, и после игры двоих из наших выборочно пригласили на допинг-контроль. Одним из них был Яшин.
Я, ничего не зная, жду его у входа из раздевалки. Пробегает врач команды: «Лева сейчас выйдет, не волнуйся». он появился только часа через три. Рассказывает: «Там, в этой комнате, за столом сидит комиссия в полном составе — врачи, лаборанты… У дверей — охранники. Дали стеклянную колбу и показывают: давай, мол, наполняй, не стесняйся… А я не могу на глазах у всех. Ну никак! Предложили пива. Потом сухого вина — все напрасно. Я пытаюсь убедить их жестами: выпивать прилюдно готов хоть до рассвета, а вот остальное… » Так и не смог. Англичане прониклись да и отпустили в конце концов с миром».
- Очень застенчивым был Лева, часто краснел, — продолжает Михаил Степанович Крепкин. — Вспоминаю, когда он приехал в Киев на игру. Зашел к нам, очень долго извинялся, что без предупреждения. Как раз Пасха была. Жена быстро накрыла стол. Все, как положено: крашенки, куличи, коньяк достали…
-- Нет-нет, ни в коем случае. Завтра игра. Если вдруг ничья или проиграем, все шишки на меня посыпятся.
Он очень серьезно относился к роковым вратарским промахам: «Какой же это вратарь, если не терзает себя за пропущенный гол! Обязан терзать. Если спокоен, значит, конец. Какое бы ни было у него прошлое, будущего у него нет».
Он никогда не злоупотреблял спиртным, а вот курил очень много. В основном, крепкий «Беломор». Мне рассказывал один знакомый московский журналист, что когда пришел делать материал о Яшине к нему в больницу (Льву Ивановичу ампутировали ногу), тот сказал, что во всем случившемся виновата и пресса.
- Что вы про меня писали? «Яшин — герой!» Икону с меня делали. А вот написали бы: «Яшин курит всю жизнь». Мне бы стыдно стало и я бросил бы.
В конце концов, Лев Иванович бросил курить. Но это было потом. А в весной 1971 года состоялся прощальный матч Яшина, на который в Москву приехал весь тогдашний футбольный бомонд — Бобби Чарльтон и Герд Мюллер, Эйсебио, Беккенбауэр, Любанський, Карлос Альберто, Репа, Хуанито и братья Керкхоф. Мюллер старался забить Яшину гол, но так и не смог этого сделать. Ушел Лев Иванович непобежденным и непревзойденным.
Какая-то японская фирма на этом матче подарила Яшину японский автомобиль «Мазда». На следующий день фотоснимок вратаря за рулем иномарки растиражировали все советские газеты.
Закончив играть, Яшин не ушел на покой. Его известность в народе была колоссальной, а в те времена такой человек обязательно должен был быть при деле. Из него пытались сделать живую легенду (наподобие Стаханова). Провели через высшую партийную школу, заставляли выступать в присутствии вождей с трибуны Кремлевского дворца, произнося написанную речь, надев на грудь красную ленту со всеми спортивными медалями и орденами. Ничего этого Льву Ивановичу не нужно было. Пока позволяли силы, великий вратарь вел довольно активную жизнь, посещал школы-интернаты, принимал участие в качестве гостя в различных соревнованиях. Но делать это становилось все труднее — подводило здоровье. У Яшина был запущенный гастрит, переросший в язву. Облитерирующий эндатериит ног сопровождался сильными болями. В начале 80-х великий футболист перенес инсульт. Рукой плохо двигал, волочил ногу. Врачи советовали лечь в больницу, но Лев Иванович отказался. В 1984 году он отправился в заграничное турне с группой ветеранов советского футбола, и там у него отказала нога. В Венгрии пришлось сделать операцию, но прошла она неудачно. Яшин с женой долго добирался в Москву и опоздал — нашим врачам ногу пришлось ампутировать.
-- Когда с Левой случилось несчастье, в Москву приходили сотни телеграмм и писем, — вспоминает Михаил Крепкин. — Для поддержания духа поклонники Яшина отправляли по почте ему подарки. Один из народных умельцев прислал Яшину трость ручной работы, на которой был вырезан русский богатырь (а олицетворял, это богатыря, видимо, сам Яшин). После смерти Льва Ивановича его жена подарила мне эту трость. Много подарков приходило из-за границы. Из Германии, Японии, Италии нашему футболисту прислали 12 инвалидных колясок! Умелец из Тулы собрал из них одну — маленькую, легкую, удобную. После смерти Яшина коляска «по наследству» перешла к Николаю Озерову, он ею долго пользовался.
Жена вспоминала, что когда в больнице после наркоза Яшин пришел в себя и он увидел заплаканную жену, сказал ей: «Валя, зачем мне нога. Я ведь больше в футбол не играю»…
Но испытание для семьи Яшиных еще не закончились. У Льва Ивановича обнаружили рак. Он знал, что болезнь прогрессирует, но виду не подавал. Заплакал лишь однажды — когда ему вручали звезду Героя Социалистического Труда. Приказ о нагрждении Михаил Горбачев подписал 7 марта 1990 года. А 20 марта, на 61-м году жизни, легендарного вратаря не стало. Героем соцтруда Яшин пробыл всего 13 дней. Валентина Тимофеевна вспоминает: «Когда Лева умирал, я сидела у его кровати. Он шептал:»Слушай, поезд уходит, давай поедем побыстрее, вон моя куртка висит»…
P. S. А через пару лет, когда перестал существовать Советский Союз, на квартиру Яшиных приехали работники Музея спорта в Лужниках, где хранились награды легендарного вратаря, и вернули Валентине Тимофеевне Золотую Звезду Героя и орден Ленина. Они уже не представляли музейной ценности…