У Аркадия Укупника поразительно развита интуиция. Все, что он когда-либо делал, было нужно именно в то время и именно тому человеку. Так было с Юрием Антоновым, Анжеликой Варум и самой Аллой Пугачевой. То, что сегодня Укупник обратил взоры на свою родину, Украину, тоже, наверное, нужно. Нам. Только поймем мы это после двух концертов, 27 и 28 апреля, во Дворце «Украина» под названием «Сто процентов любви». Именно в них Аркадий Укупник пообещал соединить российских и украинских исполнителей. Вернее, сделать из последних звезд…
-- В названии вашего нового проекта, «Сто процентов любви», есть что-то идеалистическое. Ведь так бывает только на сцене, правда?
-- Не знаю, я не силен в определениях. Особенно в отношении любви. Но что касается сцены -- там я не отдаю предпочтения никому. Там я со всеми пытаюсь работать на 100 процентах любви, которые необходимы для того, чтобы песня родилась и стала любимой миллионами. Если этого не делать, все остальное не имеет смысла.
-- Но почему же? Разве не пафоснее было бы увидеть свое имя на афишах собственного авторского вечера?
-- Действительно, всех артистов, которые участвуют в моем новом проекте, объединяет одно: они исполняют песни, написанные только мной. Но! Я не считаю, что надо каким-то образом себя выпячивать и огромными буквами писать на афишах: Аркадий Укупник, а мелко -- остальных двадцать исполнителей. Что это? Излишний пафос или моя скромность? Не знаю…
-- Может быть, действительно, природная скромность?
-- Я в детстве был довольно непривлекательным мальчиком. Скромным и закомплексованным. Единственное, что позволяли мне девушки, -- быть объектом их насмешек. Хотя я влюблялся, как и все остальные ребята, страдал. Были моменты, когда надо мной девчонки открыто издевались, прятали мои вещи. Кстати, может быть, именно из детства и появились мои песни «Я на тебе никогда не женюсь», «Сим-сим, откройся!» Стала раскручиваться история эдакого непутевого, невостребованного мужчины. А потом сложился некий образ. И зрители его полюбили. Хотя в принципе я совершенно не такой человек. Абсолютно!
-- Нисколько не сомневаюсь, потому что только при незаурядной силе воли можно было, имея техническое образование, стать музыкантом в одной из самых популярных групп.
-- Вы имеет в виду ансамбль «Магистраль» под управлением Юрия Антонова? В общем, мне пришлось немало потрудиться, чтобы попасть туда. Ведь по образованию я инженер-технолог сварочного оборудования. Понятно, что с таким дипломом на должность музыканта устроиться было практически невозможно. А Юра поступил очень хитро: оформил меня техником-радистом своего ансамбля. И отдел кадров все это проморгал.
-- Что ж вы сразу-то в консерваторию не поступали?
-- По правде говоря, музыкой я в детстве не болел. Родители заставляли меня буквально из-под палки играть на скрипке. Но теперь точно знаю, что всем, чего я достиг в области песни, обязан тому, что в шесть лет взял в руки скрипку.
-- А не родителям?
-- Конечно им! Они меня ремешком охаживали, если я отлынивал от занятий музыкой. Как видите, помогло. У отца не было никакого музыкального образования, он был учителем математики. А в кладовке у нас висела старая-престарая скрипка, и отец баловался, пытаясь на ней играть. Он был музыкант-самоучка. Видимо, это и навело родителей на мысль, что я должен стать таким же популярным, как Давид Ойстрах или Леонид Коган. Скрипачом, как видите, я не стал, но с музыкой у меня, слава Богу, все хорошо.
-- Да уж куда лучше, ведь после многих лет композиторства вы стали еще и популярным певцом!
-- Это произошло случайно. Как-то я принес Алле Пугачевой для «Рождественских встреч» кассету с записью группы «Кармен», а на обратной стороне были мои песенки. Она их послушала и говорит: «Кармен» не возьму, а тебя возьму». Я чуть со стула не упал…
-- И как вы пережили первый выход на сцену?
-- Это было ужасно! Представляете, первый выход на сцену, и сразу в «Рождественских встречах»! Мне тут же предложили балет, меня постригли, кудряшки распушили. В общем, все случилось, как во сне. А потом… Меня уже невозможно было за уши оттянуть от сцены.
-- Причем до такой степени, что однажды вы даже переоделись в женское платье. И довольно-таки удачно.
-- И вам тоже понравилось? Знаете, после этого в мой адрес стали отпускать какие-то шуточки, остроты на понятную тему. Но я достаточно спокойно ко этому отнесся. Однажды ко мне подошел Борис Моисеев и интимно прошептал: «Наши все так рады». На что я ему ответил: «Не дождетесь».
-- А что сказала Алла Борисовна?
-- Чуть что, сразу все: «А что сказала Алла Борисовна?» Да будет она по таким пустякам что-то говорить! При том, что наши с ней отношения -- это очень долгая история. Не могу забыть чудесное время, когда она взяла мою песню «Сильная женщина плачет у окна». Алла поет не просто песни, она поет именно те песни, которые нужны в определенное время. Ей можно принести совершенно убойный хит -- и… ничего. Ведь песню Саши Добронравова «Как упоительны в России вечера» сначала я предложил Пугачевой. И было понятно, что это хит. Она послушала, но никаких движений по поводу этой песни делать не стала. Что касается Аллы Борисовны -- очень важно попасть в такт ее жизни. Тогда она споет твою песню, кем бы ты ни был -- Раймондом Паулсом или совершенно безвестным автором из глухого села.
-- Нет, все-таки лучше Раймондом Паулсом…
-- Никогда не пробовал, но, наверное, лучше.
«Facty i kommentarii «. 19 апреля 2000. Культура