Ровно десять лет назад народный артист России возглавил Московский театр Сатиры
«Может, вы меня с кем-то перепутали?» — хрипловатым голосом спросил знаменитый актер Александр Ширвиндт, появившись перед украинскими фотографами, ослепившими вспышками своих камер руководителя Московского театра Сатиры. Седовласый, в сером костюме, без привычной курительной трубки Александр Анатольевич выглядел немного усталым. «Я к вам сразу с самолета, так что гулять по Киеву собираюсь только вечером. И то, если позволит директор моего театра… » — Ширвиндт был ироничен, остроумен и несокрушимо элегантен. Прошлым летом он принципиально отказался от празднования своего 75-летнего юбилея. Никто так и не понял почему…
— Ой, мне уж эти юбилеи, — констатировал Александр Анатольевич. — Дата-то была невеселая. Чего тут гулять?! Потом я придумал себе такую «штучку». Когда спрашивают, чего я «слинял» с юбилея, отвечаю: не мыслю вечера, на котором бы юбиляра не поздравляли Ширвиндт с Державиным. И все успокаиваются. Я уже нахлебался этих юбилеев и отлично знаю их закулисную сторону! Испуганный юбиляр, каким бы он ни был талантливым, сидит на сцене, словно в колумбарии, окруженный венками и цветами. А за кулисами только и разговоров: когда это кончится? Нет, я не могу себя представить на месте этого несчастного. К тому же время сейчас страшное… Много друзей, моих коллег, однокашников уходят из жизни. Иногда юбилей одного совпадает с сорока днями после смерти другого… Увольте, лучше я отсижусь где-нибудь на бережку. Что я, собственно говоря, и сделал.
— Это свой юбилей вы пропустили. А театр, отметивший 85-летие, как чествовали?
— Тут дело другое. В Театре Сатиры давно уже выработалась четкая линия по празднованию заметных дат и событий. Мы не устраиваем концертов, празднеств, а делаем постановку, которую возим потом на гастроли. Несколько месяцев назад выпустили спектакль — юбилейное обозрение «Триумф на Триумфальной». Это не нахальное название, так называлось одно из первых обозрений театра сатиры 1926 года! К пятидесятилетию театра мы, например, делали постановку «Нам 50!» Чтим память и великих наших актеров.
— Знаменитая ваша постановка «Андрюша» в честь Андрея Миронова?
— Вам ли этого не знать! Как ни крутите, а у вас еще один юбилей намечается — десять лет руководите Театром Сатиры.
— Сейчас меня на этом месте держит просто любопытство, когда это кончится. Шутка… На самом деле, когда я пришел на эту должность, ситуация в театре была довольно пикантная. Наш замечательный режиссер и руководитель Валентин Плучек, 100-летие которого мы недавно отмечали, больше 40 лет возглавлял Театр Сатиры. Причем плотно, мощно, в тот трагический период, когда слово «сатира» отождествлялось с крамолой. Потом режиссер постарел и заболел. Плучеку было 90 лет, он стал немощным. Абсолютно светлая голова, но физика сдала. Это продолжалось довольно долго. В конце концов наступил момент, когда стала дилемма: ждать какого-то «варяга» из молодых, которые делают все не так, или пробовать что-то самостоятельно. Коллектив обратился ко мне. Я решил: «Ну чего, попробую… » И вот так уже 10 лет. Не скажу, что у нас сейчас абсолютный кайф, но мы на плаву. А когда это кончится?.. Ой, не будем загадывать. Думаю, еще долго.
— Как-то вы сетовали, что так и не довелось сыграть Остапа Бендера.
— С детства все артисты мечтают сыграть что-то настоящее, литературное. У меня были две мечты, которые уже никогда не осуществятся: роли Остапа Бендера и Кречинского. Не сложилось. Хотя… Михаил Козаков, мой давнишний друг, как-то давно взялся в Театре Сатиры поставить Кречинского. Мы начали репетировать, перешли уже на сцену. Музыку написал Александр Колкер, очень симпатичную. А потом Козаков уехал в Израиль. Так я остался без режиссера и без Кречинского. А с Остапом Бендером все кончилось тем, что Марк Захаров отнял мою трубку и отдал ее Андрюше Миронову, игравшему Бендера именно с ней. И Захаров при этом все время говорил: «Андрюша, ничего не играй, делай только тухлый Шуркин глаз… » Это про меня. Так что свой вклад в этот фильм я сделал.
— Говорят, чтобы приступить к работе над ролью Мольера, вы готовились два года!
— Это вообще намоленное произведение — «Кабала святош» Михаила Булгакова. Что касается Мольера, то сейчас почему-то во многих театрах Украины и России играют одно и то же. К юбилею Чехова «Дядей Ваней» такое количество, что вокруг оказались сплошные родственники! То же самое с Мольером. Олег Табаков относительно недавно сыграл Мольера в МХТ. Мне предложил эту роль режиссер Юрий Еремин. Вообще, с годами я стал лучше относиться к людям, которые меня любят. А Юра меня любит, он гонялся за мной очень долго. И наконец «дожал» с Мольером. На самом ведь деле Булгаков не про Мольера писал, а про себя и Сталина. Чего говорить, играю я в охотку…
— А в кино снимаетесь?
— Это — нет. Сыграл в продолжении «Иронии судьбы» и то только после того, как мой любимый друг Эльдар Рязанов дал разрешение и попросил это сделать. Кстати, все мы — старики из первой «Иронии» — обратились с вопросом к Эльдару: «Что это?» Он ответил: «Читал, все нормально». На самом деле я больше доволен второй «Иронией», чем продолжением «Мушкетеров». Опять же наш большой друг, замечательный художник Юнгвальд-Хилькевич, попросил меня и Алису Фрейндлих сняться в его кино. Мы согласились. Но, увы, не всегда по сценарию можно определить, насколько удачным окажется фильм. Вот недавно я снялся у Людмилы Марковны Гурченко, думаю, там все будет хорошо. Гурченко написала сценарий, музыку и сняла фильм «Пестрые сумерки». Я просто не мог отказать гениальной Люсе, которую очень люблю. Фильм получился милый, совершенно не в ключе трюков и расследований. А от всякого «мыла» отказываюсь. Слава Богу, не голодаю, а просто мелькать — зачем?
— Некоторые ваши коллеги отлично зарабатывают на рекламе.
— Знаю, но я в рекламе всегда отказывался работать. Мои студенты (я уже 51 год преподаю в Щукинском училище) спрашивают, можно ли им сниматься? Отвечаю: только не в рекламе прокладок, перхоти или пива. Не представляю себе перхатого… Ромео.
— Первый раз в кино вы ведь снялись в Киеве?
— Да, я обожаю ваш город. Вся моя сознательная жизнь начиналась здесь. Я начал сниматься на четвертом курсе, и первая картина называлась «Она вас любит». Потом работал в Одессе над фильмом «Приходите завтра», играл с Юрой Беловым. Кстати, первые мои театральные гастроли были тоже в Киеве, в 1955 году. Третьекурсников Вахтанговского училища пригласили на гастроли театра в Киеве играть массовку. Два месяца, весь июнь и июль, театр гастролировал, это вам не нынешнее время! Помню, жара стояла страшная, все на Днепре, по дачам. А мы в спектакле «Великий государь» выходили на сцену в огромных рясах играть бояр. Когда я начал работать в Театре Сатиры, не было и года, чтобы мы не приезжали в Киев. Так что ваш город для меня особенный. А как у вас с выборами?
— Следите?
— Трудно говорить, мы мало знаем… Недавно в Москве в связи со старческой бессонницей включил ночью круглосуточный канал новостей. Смотрю, какой-то наш корреспондент бегает по Киеву и опрашивает людей странного вида, за кого они будут голосовать. Из десяти опрошенных шесть сказали, что за… Якубовича! Надо, кстати, Леньке позвонить, порадовать, что он прошел. Да ну, ребята, у вас весело… Дай Бог, чтобы все было хорошо.
— Писали, что вы и сами не прочь заниматься политикой, вступили в «Единую Россию».
— Этот слух распространила радиостанция «Эхо Москвы». У них в прямом эфире была игра со слушателями. Предлагалось угадать, кто из названных актеров — Гафт, Филиппенко, Ширвиндт — член «Единой России». Какая-то дама сказала, что Ширвиндт, и дальше стали «гулять по мне». Якобы я охраняю животных, оттого и приняли меня в партию. Потом только понял, что меня спутали с Мишей Державиным. Он действительно один из первых вступил в «Россию». А его супруга Роксана — президент какого-то общества защиты животных, и он все время подписывает петиции от них. Я же «ни пухом, ни рылом». Никогда ни к одной партии отношения не имел. Знаете, есть анекдот. После войны все бросились вступать в партию. Один говорит: «Хочу в КП». У него спрашивают: «А что это? КПСС?» — «Нет, в СС я уже был… » Не для меня эти метания по партиям.
— Да уж, веселого там мало…
— Знаете, что вызывает злость? Сатира. Я же люблю пародию, иронию, шутку. Ведь в нашем театре в советские времена было закрыто около десяти спектаклей. Почему? Там всегда были «фиги» в кармане. Например, ставился «Ревизор», а под Городничим подразумевался секретарь обкома. Протащить эти аллюзии считалось высшим пилотажем. Сейчас же говори — не хочу.
— Как же, в России, говорят, сильна цензура.
— Если бы! В слове цензура какой корень? Ценз. А у нас он отсутствует. Это ужасно! В советское время было огромное количество умных редакторов, которые устанавливали допустимые вкусовые рамки. А сейчас заплатил — выходи в эфир. Никаких табу…
— Это скорее к вашему сыну вопрос. Михаил Ширвиндт ведь давно уже занимается телевидением.
— Да, Миша ушел из театра Константина Райкина. Причем по своей воле. Просто перерос свое существование там. Сейчас он продюсер, режиссер, автор телепроектов. Выходит его программа «Хочу знать». Вы, наверное, видели его передачу с животными. Вырос сын. Да и внуки у меня уже взрослые. Мы с женой прожили вместе, слава Богу, 52 года! Привычек не меняю…
— Кстати, почему не дымите ароматным табаком?
— А я ни разу даже за время своего преподавания студентам не появлялся в аудитории с трубкой. Не волнуйтесь, она у меня с собой, в пальто осталась. Ну не могу же я перед вами сидеть и дымить. В этом случае напоминаю себе… Нет, неприлично говорить.
— Ходят слухи, что вы большой любитель острого словца.
— Я просто разговариваю на родном языке. А русский невозможен без мата. Ведь раньше были просто гениальные матерщинники! У нас работал великий артист Георгий Менглет. Помню, он играл Жоржа в «Милом друге» Мопассана. Красивый, статный. Когда соблазнял огромное количество женщин, без мата не обходилось. Но он делал это так тонко, по-французски, что никто в зале этого даже не замечал. Вот это был высший класс!..