16 февраля исполнилось 10 лет со дня смерти известного политика, 17 лет руководившего советской Украиной
Смерть первого секретаря ЦК КПУ общесоюзные газеты не заметили, и лишь в некоторых украинских печатных изданиях появился некролог от имени ЦК КПСС, Верховного Совета и Совмина СССР. Правда, было еще в газетах и сухое сообщение о преданном делу партии товарище, подписанное высшим руководством СССР и УССР. Владимир Васильевич не дожил до своего дня рождения один день. Он скончался на 72-м году жизни.
Щербицкий и сегодня воспринимается людьми по-разному, но из всех членов Политбюро ЦК КПСС того времени вряд ли можно было найти более яркую, волевую и неординарную личность.
Виталий Константинович Врублевский 17 лет был помощником первого секретаря ЦК КПУ В. Щербицкого. После некоторого молчания его книга, вышедшая в 1993 году, вновь напомнила украинцам о неординарной личности предпоследнего руководителя советской Украины. Но с читателями «ФАКТОВ» г-н Врублевский поделился теми воспоминаниями, которых в книге нет.
-- Виталий Константинович, как бы вы, человек из ближайшего окружения, объяснили феномен Владимира Щербицкого: до него на посту первого секретаря ЦК Компартии никто не удерживался больше 17 лет -- ни в Украине, ни в других союзных республиках.
-- Вы правы, это действительно феномен, и первым такое определение Щербицкому дал академик Иван Курас в своей статье, посвященной Владимиру Васильевичу. Прежде всего, сама личность уникальна, плюс к тому -- хорошие родовые корни: рос в трудовой семье, где господствовала крепкая крестьянская мораль. Отец был талантливым механиком, не получившим, к сожалению, высшего образования, но сохранились справочники на немецком языке с его пометками. Знаете, этакий интеллигент в первом поколении. Он ведал электростанцией в Верхнеднепровске. Мать Татьяна Ивановна -- очень энергичная, хозяйственная украинка, которой нравилось играть активную роль в семье. Владимир Васильевич унаследовал их лучшие черты.
-- Не секрет, что Щербицкий был любимчиком Брежнева…
-- Да, у них были очень теплые отношения. Брежнев ласково называл его Володей. То, что они были земляками, тоже, думаю, сыграло свою роль. Их карьеры развивались похоже: Щербицкий как бы шел по стопам Брежнева, что не могло тому не импонировать. Конечно, это служило Щербицкому своеобразной охранной грамотой: недруги (а у кого их не было?) боялись задеть В. В. , зная о его решительном характере и особом отношении к нему Генерального секретаря.
-- Сейчас политики практикуют своеобразные встречи без галстуков, совместные охоты, сауны и т. д. А раньше такое бывало?
-- Естественно, ведь Брежнев был заядлый охотник. Не отказывался от охоты и В. В. , особенно в первые годы своего «правления». Встречались они и в подмосковном Завидове, и у нас. Но я был не охоч подсматривать за шефом. Знаете, как говорят, «пуще всех печалей и барский гнев, и барская любовь… »
-- Ну и как же выражался этот «барский гнев»? После взбучек у московского начальства помощникам, думаю, тоже доставалось?
-- Щербицкий был на удивление корректным человеком, истинным интеллигентом, он никогда не делал резких замечаний. Тем более не помню случая, чтобы В. В. кого-то обругал матом, как это часто практиковали другие партийные боссы. Как-то мы были в командировке и остановились в особняке. Нас еще пришли проведать коллеги. Знаете, дело молодое: выпили, посидели до часу ночи, слегка шумели, конечно, ходили по коридору. А Щербицкий страдал бессонницей, но вставал рано. И имел привычку сыграть до завтрака партию в бильярд с чекистом-охранником. Так вот, он ему очень деликатно намекнул, что мы, мол, шумели, зная, что тот нам обязательно передаст его слова. Это было типично для него -- напрямую замечаний В. В. никогда не делал.
-- Кстати, насчет охраны… На каких машинах тогда ездил первый секретарь, и сколько человек его охраняли?
-- Щербицкий не любил больших кортежей, он требовал максимум две машины сопровождения. И хотя ему, как члену Политбюро, полагался ЗИЛ-114, В. В. пользовался им очень редко. По Киеву ездил на обычных «Волгах», они же подавались и к трапу самолета. Насколько я помню, был еще в гараже небольшой серый «Мерседес» -- его конфисковали где-то на границе, т. е. валютой за него не платили. А сколько всего машин было в парке, точно не скажу. Но их было, однозначно, меньше, чем, например, у Александра Ткаченко. У всего Верховного Совета УССР тогда их было не больше 40.
Охрану после покушения на Машерова, конечно, несколько увеличили: впереди еще следовала машина с мигалкой. Вообще же в охране было три офицера госбезопасности в ранге майоров и подполковников, которые назывались «порученцами» или «прикрепленными». Они не только охраняли В. В. , но и оказывали небольшие услуги -- например, поднести чемодан… Над ними был еще главный -- полковник.
-- Как у Щербицкого складывались отношения с московскими «патронами»?
-- Очень доверительные отношения у него были с Устиновым и Андроповым, а вот Черненко он несколько недолюбливал. Тот был «сугубо аппаратчиком», а В. В. считал, что партийный работник обязательно должен пройти все выборные посты, начиная с парторга. Натянутые отношения были и с Сусловым -- В. В. его не воспринимал, считая догматиком.
-- Как Владимир Васильевич отнесся к своей отставке?
-- Он прекрасно понимал, что уже пора уходить, и неоднократно сам поднимал вопрос об уходе на пенсию. Но как всякому честолюбивому человеку, ему, вероятно, льстило, что Горбачев его не отпускал. А почему не отпускал, объяснять, я думаю, не надо -- ведь что такое в те годы была Украина для Союза? Житница, кормилица.
-- Стали ли Беловежские соглашения ударом для Щербицкого, или он воспринял их как закономерное явление?
-- Конечно, он отрицательно к этому отнесся, ведь воспитан-то был на других принципах. Хотя в хорошем смысле В. В. был националистом, он всегда отстаивал интересы Украины на союзном уровне. В то время в УССР было всего два человека, не боявшихся в открытую спорить и что-то доказывать. Щербицкий и второй «спорщик» -- бывший председатель Госплана Розенко.
-- Знал ли Владимир Васильевич, как живут простые люди? Ведь это было время сплошных дефицитов и унизительных продуктовых пайков.
-- Он не очень доверял официальной статистике. В первую очередь интересовался, как снабжаются индустриальные центры. Всегда спрашивал, есть ли в Донбассе хотя бы полусухая колбаса. И если ее не оказывалось -- нагоняи были серьезными. Щербицкий понимал, что шахтер не возьмет в забой, где температура доходит до плюс 40, вареную колбасу. В какой бы город мы ни приехали, В. В. всегда интересовался у охраны и помощников ценами в местных магазинах. Мы уже знали свою обязанность -- пойти на базар и записать цены. Хотя и так называемая закрытая информация о положении дел в республике ему тоже поступала.
-- Говорят, аппаратная работа в те годы -- это интриги, сплетни, доносительство… Да еще и жены частенько жаловались в парткомы на своих благоверных. Занимался ли такими вопросами Щербицкий?
-- К анонимкам Щербицкий относился отрицательно, но считал, что и на них надо обращать внимание, поскольку это был один из каналов получения информации. Особенно с мест, где нередко встречались зарвавшиеся чинуши. Честно признаюсь, что и мне приходилось разбираться с анонимками, ведь их проверкой занимались не кагэбисты, а люди из аппарата. Если, скажем, «информация» приходила на первого секретаря обкома, то В. В. мог послать на место помощника. А еще в каждой области был своеобразный инструктор, который «вел» область. Но делалось это все в строжайшей тайне, для поездки подыскивался правдоподобный предлог. А материалы всех проверок до сих пор в архивах.
-- Насколько был неприхотлив Щербицкий в бытовом отношении? Об этом просто легенды ходят…
-- Он был очень сдержан и неприхотлив в еде. Боялся поправиться, поэтому всегда ел либо первое, либо второе. Вообще старался держать себя в форме. Как сейчас принято говорить, имел голливудскую внешность.
-- Может, он просто хотел нравиться женщинам? Ходили слухи о его неофициальных отношениях с Валентиной Шевченко…
-- Ну что вы! Валентина Шевченко -- очень достойная женщина, она часто бывала у нас дома, на дни рождения и в другие праздники. Вообще у нас была очень дружная компания. К нам частенько захаживал мой сосед по подъезду Василий Дурдинец. Одно время была традиция: собирались вместе с семьей Леонида Кравчука на все октябрьские праздники. Подруга Антонины Кравчук, Галя Андреева, запекала ну просто великолепный свиной бочок с кашей -- почти как по Гоголю. Но Щербицкий даже в застольях был очень сдержан. За 17 лет работы с ним я только один раз видел его выпившим -- в день его рождения. Правда, В. В. мог иногда себе позволить в конце рабочего дня выпить рюмочку коньяка.
-- А как Владимир Васильевич воспитывал детей -- был строг с ними или, напротив, баловал?
-- Он очень уважительно относился к семье, но, увы, времени на нее оставалось мало. Вы, очевидно, намекаете на историю с его сыном Валерием? А представляете, каково было Щербицкому рассказывать на съезде комсомола о воспитании молодого поколения, ведь любой мог встать и спросить: «А как вы воспитали собственного сына?» Валерия пытались лечить от алкогольной зависимости в клиниках, но вокруг него всегда вились подозрительные личности, спаивали его. Периодически окружение Валерия, грубо говоря, отлавливали: кого посылали в армию, а кого, если были причины, могли и посадить. Но потом эти типы опять появлялись.
-- Может быть, Валерия спаивали, чтобы «снимать» какую-то секретную информацию?
-- Не думаю. Он не располагал информацией, представляющей государственную тайну. Работал инженером в комитете по научно-техническому прогрессу -- были такие своеобразные инженерные центры. Вскоре после его смерти умерла и его супруга, поэтому внука воспитывала жена Щербицкого -- Рада Гавриловна.
-- Расскажите, а каким образом дочь Щербицкого Ольга оказалась в Вене?
-- Муж Оли, если не ошибаюсь, довольно известный австрийский спортивный журналист, однако живут они скромно. А Оля каждый год на годовщину смерти отца приезжает в Киев. По образованию она филолог. Всегда была очень скромной девушкой. Видимо, характером пошла в мать. Вы же понимаете, что при ее возможностях можно было и диссертацию защитить, что я ей и предлагал неоднократно, даже тему придумал, но она отказалась.
-- Сейчас жены партийных боссов не работают, это считается непрестижным. А вот Рада Гавриловна всю жизнь проработала в школе…
-- Она была по-другому воспитана. И хоть в школе все знали, чья она жена, не было никакой ауры лести, она всегда пресекала ее проявления. Да и умному человеку это не нужно. Одевалась Рада Гавриловна всегда очень скромно, как для первой леди, украшений не носила. А за границу Щербицкий практически всегда ездил без жены -- в то время это не было принято. И Брежнев со своей Викторией Петровной также никогда не ездил. Разница между ними была лишь в том, что Брежнев был очень любвеобильным мужчиной, а Щербицкий -- семьянином.
-- Я знаю, что произошла какая-то неприятная история с выселением Рады Гавриловны из служебной квартиры…
-- По регламенту первому секретарю положено было жить в особняке. Так, Подгорный жил в особняке на ул. Энгельса, Каганович -- в «шоколадном домике», Шелест -- в особняке возле Охматдета. А Щербицкий счел это излишеством. Он как бы «повел новый курс», и постепенно все первые секретари стали жить в обычных квартирах, правда, улучшенной планировки. У Щербицких была пятикомнатная квартира в новом, как сейчас говорят, бункере на ул. Шелковичной. После смерти мужа Раде Гавриловне пришлось освободить эту квартиру и переехать к дочери. Даже пенсию она долгое время получала на общих основаниях. Только сравнительно недавно ей назначили пенсию как вдове бывшего председателя Совмина (партийные заслуги не принимались в расчет -- только госслужба).
-- Сейчас при Администрации Президента есть служба протокола, а тогда кто организовывал все заграничные командировки?
-- Служба протокола тогда была лишь в МИД. А все поездки за рубеж проходили под эгидой ЦК КПСС. Щербицкий лично формировал списки едущих, но в Москве они тоже утверждались. Кстати, был случай: когда советская парламентская делегация во время афганских событий поехала в Вашингтон (когда произошло обострение отношений между США и СССР в 1985 году), ее возглавлял Щербицкий -- в Штатах тогда ломали голову, гадая, почему именно Щербицкий глава делегации. Внепротокольных забавных случаев не было, но возникали непредвиденные ситуации. Так, после разговора с Рейганом В. В остался недоволен: ЦК дал четкие директивы, какие вопросы поднимать и как надо отвечать, поэтому содержательного диалога с Рейганом не получилось. Просто официальная сухая встреча. И тогда Щербицкий, нарушив протокол, пошел к ограде Белого дома, где собрались журналисты, и стал отвечать на вопросы. Получилась импровизированная пресс-конференция. Но, как ни странно, реакции из Москвы не последовало. Щербицкий вел себя за границей всегда очень естественно.
-- Уже стало достоянием гласности оставленное Щербицким завещание. Какая в нем была необходимость? Судя по его содержанию, Владимир Васильевич не хранил деньги в сберкассе?
-- Наверное, он предчувствовал свой уход из жизни. Как-никак, здоровье было уже не то, он жаловался на боли в сердце, сильно болела нога. «55--60 тыс. рублей» -- это все, что он скопил за долгую трудовую жизнь. Небольшой счет в сберкассе у него был -- туда приходили гонорары за статьи, книги. Но Щербицкий был чрезвычайно щепетилен в денежных вопросах, и за гонорары всегда покупал нам, помогавшим ему писать, дорогие подарки. Я до сих пор храню подаренные В. В. японские часы «сейко». По тем временам они были большим дефицитом…
-- Скажите, а работают ли сейчас с Леонидом Кучмой люди, с которыми вы начинали?
-- Фамилии я называть не буду, но, конечно же, работают, в том числе и технический персонал. Ведь высочайшей квалификации секретчиков, шифровальщиков с улицы не возьмешь. Как и тогда, тайная информация сегодня поступает не открытым телеграфным текстом, а в закодированном виде. Для оперативной связи есть специальные шифровальные машины: нельзя ведь всю информацию посылать спецсвязью, хотя для этого и предусмотрен личный офицер с оружием. Была еще связь ВЧ -- так называемая цифровая связь, подслушать которую нельзя. Информация преобразуется в цифры, и только после раскодировки вы слышите голос. Конечно же, и в кабинете Щербицкого были спецсредства, чтобы, например, нельзя было подслушать разговоры через вибрацию стекла.
Своими воспоминаниями о Владимире Щербицком поделился с «ФАКТАМИ» и Витольд Фокин, занимавший в те годы пост заместителя председателя, а затем и главы Госплана УССР:
… В 1971 году меня пригласили на работу в Госплан республики. Будучи начальником комбината «Свердловантрацит», я пришел на собеседование к В. В. Работник ЦК, который представлял меня Щербицкому, сказал: «Владимир Васильевич, хочу обратить ваше внимание: у товарища Фокина в учетной карточке есть два строгих выговора». Щербицкий поинтересовался, за что я их получил. Первый, говорю, за несчастный случай на шахте, где я был главным инженером. Мы с шахтерами начали разработку нетронутых массивов угля, проходивших над уже выработанной породой. В результате аварии погибли люди, а я вместе с другими рабочими получил травмы. Щербицкий поинтересовался, помню ли я, как звали погибших. Я перечислил имена и фамилии всех пятерых шахтеров. Мне показалось, что в этот момент у него появились слезы…
Второй выговор получил за рукоприкладство. Работа шахты была парализована из-за аварийного состояния «сортировки». Будучи главным инженером, я вместе с рабочими трое суток пахал на ликвидации. Когда же наконец удалось возобновить добычу угля, появился начальник этого сортировочного участка в пальто с бобровым воротником и в чистой одежде. Диспетчер спросил: как же так, мол, все работают даже в выходные дни, а ты? На что тот ответил: «Пока есть на шахте такие дураки, как Фокин, я могу спокойно отдыхать». В общем, надавал я ему по морде, а когда понял, что отвечать все равно придется, то еще и воткнул этого начальника головой в сугроб. Владимир Васильевич улыбнулся и сказал, что в такой ситуации и он бы не удержался.
… Интересными были отношения Щербицкого с председателем Совмина Александром Ляшко. Александр Павлович очень часто возражал В. В. , а это осмеливались делать немногие. Как-то обсуждался вопрос о поставках продуктов в общесоюзный фонд. Цифры Ляшко и Щербицкого не совпадали. Первый секретарь несколько раз поправлял председателя Совмина, но тот стоял на своем. Затем последовал настоящий «взрыв» -- Щербицкий начал кричать. Члены Политбюро моментально притихли, так как в гневе В. В. был страшен. Щербицкий нервно закурил и вышел, а в зале около 15 минут стояла мертвая тишина. Затем вновь появился Щербицкий и сказал Александру Павловичу, что председатель Совмина прав, а первый секретарь ошибся, и вызвал к себе «на ковер» людей, которые подготовили ему эти данные.
… Секретарь московского горкома партии Борис Ельцин трижды пытался провести через заседание Политбюро программу реконструкции Белокаменной, согласно которой все республики Союза за свой счет должны были превратить Москву в европейскую столицу. Украине предлагали построить 6 гостиниц, несколько вокзалов, массу магазинов, а также профинансировать реконструкцию центральной части Москвы. Владимир Васильевич понимал абсурдность предложений Ельцина, но попросил подготовить расчет. Просидев над ним целую ночь, я посоветовал Щербицкому отказаться от участия в реконструкции Москвы. Щербицкий рвал и метал: «Думаешь, я не понимаю, что это невозможно выполнить?! Ты лучше скажи, как докладывать на Политбюро ЦК об отказе Украины помочь столице страны». И распорядился составить план минимальных затрат. Но перед отъездом попросил дать ему на всякий случай и первый вариант выступления. С ним он и вышел на трибуну, а потом имел массу неприятностей. Над программой реконструкции мы работали долго, пока Щербицкому не удалось убедить Егора Лигачева в том, что запросы Ельцина необоснованны и чрезмерны. Возможно, именно с этого момента начались распри Ельцина с членами Политбюро, а чуть позже он заявил, что в знак протеста выходит из его состава.
…. Однажды к нам поступил на рассмотрение очередной «проект века» -- строительство целого комплекса оросительных систем, в основе которого лежал канал «Дунай--Днепр». Если бы этот проект был осуществлен, все южные области Украины превратились бы в болото. Совместно с учеными одесского Института моря были собраны материалы, доказывающие абсурдность строительства «украинского БАМа». Ведь канал, работающий как насос, втянул бы в себя и выплеснул в землю соленую морскую воду. Я подготовил доклад и передал его Щербицкому. Владимир Васильевич, несмотря на сильное давление ЦК, взвесил все «за» и «против» и вынес окончательный вердикт: прекратить обсуждение и больше не возвращаться к этому вопросу.
… Щербицкий всегда считал, что закон -- для всех один. Во время пресловутого «сухого закона» Украину посетил Михаил Горбачев, и после официальных встреч и приемов партаппаратчики собрались за столом. Из напитков были только минеральная вода и соки. Михаил Сергеевич, осмотрев стол, изъявил желание выпить что-нибудь покрепче. Щербицкий ответил, что все напитки на столе -- мол, наливайте, что хотите. Генсек начал сердиться: хватит вам придуриваться. В этот момент Владимир Васильевич заявил Горбачеву, что в УССР закон один для всех -- если нельзя, то нельзя для всех. После этих слов Горбачев обиделся и сказал: «Ну, в таком случае, какой напиток в стакане, такой будет и тост… »
Виталий Масол, работавший в годы «правления Щербицкого первым заместителем председателя Госплана УССР, председателем Госплана, заместителем председателя, а затем и главой Совмина, рассказывает:
… Владимир Щербицкий любил совместные обеды с членами и кандидатами в члены политбюро ЦК КПУ. Со временем это превратилось в традицию. Поначалу я скептически относился к подобной практике, но затем понял, что беседы в такой непринужденной обстановке дают больший результат, нежели официальное обсуждение спорных вопросов. Следует сказать, что Щербицкий блестяще вел беседу, но не любил, когда кто-то не владеет проблематикой обсуждаемого вопроса. Щербицкий жестко спрашивал за невыполнение тех или иных решений, но давал время на исправление допущенных ошибок.
… Первомайские и октябрьские праздники всегда отмечали вместе с женами. После официальных мероприятий партаппаратчики выезжали в Залесье (под Киевом -- Авт. ), где в доме ждал накрытый стол. Хочу сказать, что выдумки насчет каких-то шикарных обедов для партработников при Щербицком не имеют под собой никаких оснований. К праздничному столу подавали красный борщ с пампушками, на второе -- мясо или рыбу, вареники, а весной еще появлялся свежий чеснок и лук. Икру ложками никто не ел, как сейчас принято рассказывать. Это сегодня на различных презентациях и банкетах можно голову потерять от изобилия, а во времена Щербицкого все-таки было поскромнее. Из спиртных напитков Владимир Васильевич предпочитал либо водку, либо сухое вино, но пьяным его никогда не видел.
… При Владимире Васильевиче не принято было поздравлять руководителей страны с днем рождения организованно, как в нынешнее время, когда с утра до ночи к имениннику стоит очередь «дарителей». Когда у Щербицкого был день рождения, к нему приходили несколько человек, допустим, из Совмина, и от лица своих коллег поздравляли его с праздником. Кстати, и подарок дарили от всех сразу -- обычно картину или вазу.
«Facty i kommentarii «. 18 февраля 2000. Человек и общество