Деревце было посажено на том самом месте, где упал, истекая кровью, Володя Велинский. Однако расти березке было суждено недолго. Вскоре саженец кто-то безжалостно сломал…
В конце января «ФАКТЫ» писали о трагедии, случившейся полгода назад в одном из дворов Киева. Произошла она просто и страшно: старшеклассники, игравшие жарким июньским днем в футбол на спортплощадке возле дома N7 по улице Петра Запорожца, после «матча» отправились ополоснуться под краном. Шумная возня и крики подростков в этот раз довели до бешенства 73-летнего Ивана Елисеевича, соседа со второго этажа. Мальчишек только позабавил вид разъяренного старика, выкрикивавшего из окна проклятия -- на его ругательства они отвечали тем же. Иван Елисеевич, успевший перед этим выпить 150 граммов водки, выскочил на улицу, прихватив кухонный нож… Даже когда он ударил рукояткой ножа по голове 16-летнего Володю Велинского, происходящее все еще продолжало казаться мальчишкам фарсом. Но старик, подбадриваемый криками старушек с лавочек «Дай им, Иван!», продолжал наступать с ножом на Володю. Догнав, схватил его за футболку и всадил нож в живот…
Истекающего кровью Володю довез до больницы на своей машине сосед. Двое друзей, поехавших вместе с ним, по дороге зажимали страшную рану на животе руками и били мальчика по щекам, чтобы не потерял сознание. Но все было напрасно -- прооперированный в больнице скорой помощи Володя Велинский к ночи скончался. Его убийцу, 73-летнего Ивана Бордюка, Днепровским суд города Киева приговорил к 10 годам лишения свободы.
Но «дворовая война» на этом не закончилась.
Написать об убийстве Володи «ФАКТЫ» решили после того, как в редакцию пришло письмо от жителей злополучного дома N7. В нем довольно ярко, образно и подробно были описаны муки, которые довелось претерпеть старикам, живущим в этом доме: «… Группа подростков собирается вокруг нашего дома уже длительное время. Они вели и ведут себя крайне вызывающе… Никакие уговоры, никакие просьбы даже скандалы не принимаются во внимание. Все ломают, трощат, гоняют на велосипедах, не считаясь ни с кем и ни с чем… »
Убийству мальчика в этом письме из четырех страниц посвящено… всего несколько строк: «Людское терпение иссякло, и возле нашего дома произошла трагедия. Человек, который получается виноватым, в возрасте 73 года… Результат -- скандал и беда для всего дома, для двух семей -- был подрезан подросток, который после операции скончался в больнице». Заметьте -- «БЫЛ ПОДРЕЗАН», «СКОНЧАЛСЯ ПОСЛЕ ОПЕРАЦИИ» За этими стыдливыми, обезличенными фразами скрывается страх назвать вещи своими именами.
Мой коллега в своем материале дал возможность старикам высказать свои обиды в полном объеме. Правда, словоохотливые старушки боялись назвать свои имена, их напугала надпись «Мы отомстим!», появившаяся на двери одного из парадных. Но они ни словом не упомянули о том, как вели себя по отношению к убитым горем родителям и друзьям Володи.
-- На второй день после смерти Володи мы приехали с венками во двор, чтобы поставить их на том месте, где его ударили ножом, -- рассказывает Сергей Велинский, отец Володи. -- Собрались родные, друзья. И вдруг… приезжает милиция, «Беркут». Вышли из машины, посмотрели, что у людей горе. Стали выяснять, кто сделал вызов. Оказалось, одна старуха. Она сказала милиционерам: «Уберите это Лесное кладбище с нашего двора». Милиционеры ничего не ответили, развернулись и уехали.
-- На месте, где убили Вовочку, стоял металлический веночек, обтянутый искусственной елью и цветами. Еще мальчики принесли две корзины цветов, -- вспоминает Ирина, мама Володиного одноклассника Миши. -- К этому месту подходили люди, многие из них плакали, клали печенье или конфеты… А дети просто черные были. Неделю после похорон они почти не разговаривали, не могли улыбаться, еле ходили. И от этого венка просто не отходили. Родители, как правило, разрешали им гулять до половины десятого. Но тогда позволяли быть во дворе до 22. 15 -- времени, когда Вова умер.
А примерно за неделю до сорока дней, в выходной, я вышла погулять с собакой. Вдруг вижу -- бежит ко мне соседский мальчик Валера: «Тетя Ира, а вы знаете, что там нет ни венка, ни цветов? Остался только один штыречек». Спросила у соседок на лавочках -- оказалось, они ходили домой смотреть сериал и не видели, куда пропал венок. И тут я почему-то решила заглянуть в мусорный контейнер. Корзины, веночек -- все было там!.. Благо, кто-то делал ремонт, повыбрасывал обои, и все это лежало на обоях. А представьте, если бы в контейнер заглянули друзья Володи, 16-летние дети?! Какого труда нам, родителям, стоило успокоить их: «Ребята, Бог судья тому, кто это сделал».
Мне потом сказали, кто… Я подошла к ее дочке: «Как она могла?» -- «Ой, простите ее, она неврастеничка, она старая… » Но мне кажется, этой женщине и еще нескольким нравилось провоцировать наших детей. Я им говорила: «Как вы можете, у вас тоже есть дети, внуки. Прежде чем выбрасывать венок, подошли бы и посмотрели на эту фотографию. Только не на Вову, а представили бы на ней своего ребенка. И было бы вам хорошо после этого?» Они только промолчали в ответ…
Через несколько дней после смерти Володи соседский мальчишка, живший на первом этаже, вытащил на улицу телевизор и видеомагнитофон. У Володиного друга Миши сохранилась любительская запись дворового футбольного матча, сделанная за день до трагедии -- всего несколько кадров, позволявших ребятам еще раз увидеть своего друга живым.
-- Мы смотрели ее тихо, потому что звука особого не было, -- вспоминает 17-летняя Алина. -- А одна старушка, увидев это, вызвала милицию и заявила, что мы… смотрели порнографию.
И снова милицейский наряд уехал ни с чем.
-- Месяца через четыре после Вовкиной смерти мы на этом месте посадили березку, -- продолжает Алина. -- Она простояла полмесяца, и ее поломали. Я вначале подумала, что, может, дворник, убирая листья, случайно зацепила ее -- она совсем маленькая была, саженец. Но когда я спросила у дворника, она ответила: «Я знаю, зачем посажена эта березка, и ни за что ее бы не тронула». Тогда кто же ее поломал?
Одна из пожилых женщин, свидетельница на процессе по делу об убийстве Володи Велинского, рассказывала на предварительном следствии и суде, что Володя (как, впрочем, и большинство его друзей) -- парень из неблагополучной семьи:
-- Где он живет, я не знаю. Но я неоднократно видела, что он ночевал в подвале четвертого парадного и у соседей из квартиры N13. Он обзывал грубыми ругательствами как жильцов дома, так и нашего дворника.
Друзья погибшего мальчика утверждают, что правда здесь лишь то, что Володя действительно несколько раз ночевал в квартире N 13. У своего школьного друга Миши.
-- Моя старшая дочь (сейчас она учится в педагогическом колледже) доставала мальчикам путевки в СПОКовский лагерь на «Казацкие шляхи», -- рассказывает Ирина, мать Миши. -- Перед отъездом в лагерь я приходила к Сереже, отцу мальчика, договаривалась с ним о том, чтобы он отпустил Вову. Вечером звонила: «Сережа, они уже ложатся спать». Утром перезванивала -- уехали, все благополучно. В течение недели, пока они там были, я перезванивала Сереже. Больше Вова никогда ни у кого не ночевал. Ребенок не был бесконтрольным… Да вы посмотрите на всю эту компанию! Это же нормальные дети…
-- А как насчет выпивки, мата и воплей во дворе?
-- На спортивной площадке возле дома собираются те, кто распивает, матерится. В нашем подъезде и в соседнем есть притоны наркоманов, шприцы валяются. Думаете, старики об этом не знают? Прекрасно знают, но их-то как раз и не трогают -- боятся. А на нормальных домашних детей почему бы и не покричать?
Мы уже писали о том, что формальным поводом для начала войны стала машина, которую родители подарили на 18-летие одному из дворовых ребят.
-- Это были старые «Жигули», -- продолжает Ирина. -- Все мальчики, естественно, крутились возле нее. Машину разбирали, чинили, перебирали мотор, наклейки какие-то клеили. Когда ребят просили откатить машину от дома, они это делали. Но если из окна на них кричали матом или «Чтоб ты сгорел! Чтоб тебя удавило!», им отвечали тем же. Пошли разговоры -- откуда машина? У нас, мол, пенсия 55 гривен, а они ходят в кроссовках, в штанах, а та -- с накрашенными губами, едят мороженое, бананы!
Между прочим, фраза о 55 гривнях пенсии звучит практически во всех письмах пенсионеров. Но дело здесь, я думаю, не только и не столько в деньгах. В конце концов, практически все семьи, в которых живут ребята из этой компании, тоже особо зажиточными не назовешь.
«Вся нынешняя жизнь наших стариков -- это трагедия оскорбленной старости», -- сказала одна моя умудренная жизненным опытом коллега. И пояснила: нынешние 60--70-летние люди, которых всю жизнь готовили к «светлому будущему», сегодня остались фактически ни с чем -- их идеалы растоптаны и преданы забвению, нынешняя жизнь кажется им дикой и непонятной. Нервы расшатаны, наваливаются болезни, впереди -- беспомощная старость, которую унизительная нищета делает и вовсе невыносимой. Неудивительно, что при виде подростка в новой футболке, уплетающего мороженое, или девочки со славной мордашкой в обтягивающих брючках, некоторым из стариков порой хочется расплакаться от безысходности или… проклинать.
-- Однажды я сидела под домом, ждала подружку, -- рассказывает хорошенькая 15-летняя Марина. -- И тут ко мне подошла соседка и говорит: «Вчера я видела твою маму -- она у тебя такая хорошая. А ты… » -- И бабуля так обозвала девочку, что даже сейчас, вспоминая этот разговор, Марина едва не плачет…
-- Мне кажется, было бы хорошо попросить каждую из этих старушек рассказать детям историю своей жизни, -- продолжает фантазировать моя коллега. -- Они ведь нормальные ребята. Может быть, это заставит их задуматься, и они станут более снисходительны к старикам, будут прощать им их порой неадекватное поведение…
Но захотят ли именно эти дети после всего, что произошло, слушать именно этих стариков?
-- Когда Вову хоронили, ребята, зная, что он любил ромашки, накупили несколько ведер этих цветов, -- говорит Ирина. -- Гроб несли, идя по ромашкам.. А сегодня, когда они фотографируются своей компанией, обязательно оставляют между собой пустое место -- для Володи…
Мачеха Володи, пригласив священника из местной церкви запечатать могилу, попросила его поговорить с детьми о прощении, о том, насколько грешно мстить. Ребята слушали священника в молчании, опустив головы.
… Когда я шла через соседний двор, 10-летние мальчишки с визгом и хохотом играли там в «выбивного». Вдруг мяч откатился к скамейке у дома. Пожилая женщина схватила его и закричала: «Не отдам! Сколько можно по голове стучать?» И тихо добавила: «Ублюдки… »
Люди, опомнитесь! Неужели для того, чтобы вы попытались понять друг друга, должна пролиться кровь?