Жизнь мальчику спасли врачи Киевского института сердечно-сосудистой хирургии, которым за последние четыре года около 80 раз пришлось извлекать из сердец фрагменты медицинских инструментов
В Одесскую областную больницу Сережу привезли без сознания. Вместе со старшими братьями он играл во дворе в футбол, упал, ударился головой о забор и получил серьезную черепно-мозговую травму. Только на третьи сутки мальчик пришел в себя, но состояние его улучшилось ненадолго. В мозгу образовалась гидрома (капсула наполненная жидкостью), Сереже немедленно сделали операцию, а чтобы вводить лекарства и растворы, в подключичную вену поставили катетер.
-- Сережу уже должны были выписывать из больницы, оставалось только снять катетер. Но когда его вынимали, он обломался, -- рассказывает Лариса, мама мальчика. -- Узнав от врачей, что часть катетера попала в сердце, я пришла в ужас. Достать обломок могли только в Киевском институте сердечно-сосудистой хирургии АМН Украины. Не заезжая домой (живем -- в селе Коблево, что в 45 км от Одессы), мы отправились в Киев в надежде поскорее избавиться от этого обломка. Однако на месте узнали, что за эту процедуру необходимо заплатить 340 гривен. Нас заверили, что Сережина жизнь вне опасности. Так мы ни с чем и вернулись домой. Пришлось долго искать деньги, чтобы купить специальный инструмент для операции. И как только через месяц получили гарантийное письмо, что операцию оплатят, снова отправились в Киев. Все это время я места себе не находила, без слез не могла смотреть на ребенка.
-- Когда Сережа приехал к нам, обломок катетера, похожий на тоненькую десятисантиметровую трубочку, был у него в правом предсердии, -- говорит врач отделения рентгенэндоваскулярной диагностики Института сердечно-сосудистой хирургии АМН Украины Евгений Аксенов, оперировавший Сережу. -- Достать его можно было только с помощью специального одноразового приспособления. А поскольку институт сейчас практически не финансируется, мы вынуждены просить пациентов находить средства на приобретение всего необходимого для операции. Тем более, что за последние четыре года нам пришлось сделать около 80 подобных операций. Это непростая процедура, ведь катетеры неконтрастные и не видны на рентгене, поэтому их обломки приходится «вылавливать» вслепую.
-- Мама, наш Сережка на земле лежит и не хочет подниматься! -- кричали перепуганные дети.
-- Потом была больница, Сереже сделали операцию, он как будто шел на поправку, и мы оба радовались, что скоро вернемся домой. Ведь там еще шестеро деток нас ждали, и тоже переживали за Сережку, -- говорит Лариса.
У Владимира и Ларисы четыре мальчика и три девочки, старшему -- 16, а младшей 4 годика. И несмотря на богатый родительский опыт, до несчастного случая с Сережей они могли похвастать, что ни с одним из семи детей ни разу ничего не случалось.
-- Надеюсь, это был единственный случай в нашей жизни, -- говорит Лариса. -- Последние два месяца я занималась только Сережей, мы почти переселились в больничную палату. Заботы об остальных детях и все хозяйство легли на плечи старшей дочки -- 15-летней Светы. Чтобы найти деньги на операцию, мы с мужем только то и делали, что бегали за справками, отправляли письма. Знаете, мы были в такой панике, что сразу и не сообразили, к кому в таких случаях надо обращаться за помощью. Вот и отправили телеграмму в Администрацию Президента для Людмилы Кучмы. Вскоре мы получили ответ, что наш вопрос рассматривается в Минздраве начальником управления организации медицинской помощи Ниной Гойдой. А еще через какое-то время пришло уведомление, что деньги на операцию выделит управление здравоохранения Николаевской области.
В редакцию Владимир принес целый пакет справок, запросов, телеграмм, писем, ответов.
-- Добыть каждый документ нам стоило больших нервов, -- взволновано говорит Владимир. -- Сколько раз нам приходилось слышать: подождите. А ведь для нас каждый день был дорог, хотелось, чтобы поскорее извлекли обломок, находившийся в сердце у ребенка.
-- Все это время Сережа жаловался, что у него что-то колет в сердце, а я с ужасом представляла, что эта «игла» может натворить, -- продолжает Лариса. -- Постоянно приходили страшные мысли: вдруг Сережа умрет у меня на руках, а я ничем не смогу ему помочь. Может, я просто впечатлительная, но не могла спокойно жить, зная, что у ребенка в сердце что-то «болтается».
К счастью, все обошлось.
-- Обследовав Сережу, мы увидели, что опасности для его жизни не было, поэтому операцию назначили не в срочном порядке, -- рассказывает Евгений Аксенов. -- Операция прошла нормально. Мальчику через несколько катетеров ввели в вену специальную «корзинку», которая выловила инородное тело.
-- Из-за того, что в больницах нередко используются некачественные катетеры устаревших образцов, случаи, когда они ломаются и остаются в теле больного, нередки, -- продолжает Евгений Аксенов. -- Обломки катетеров с током крови переносятся в сердце, чаще в правое предсердие. Иногда, в зависимости от размеров, часть катетера может остановиться в легочной артерии или желудочке. Предугадать, как поведет себя обломок, трудно. Бывают осложнения: нарушается ритм сердца, повреждается стенка предсердия. В некоторых случаях обломок покрывается эпителием, прирастает к сердечной стенке и не беспокоит человека. У нас наблюдается ребенок, который уже 12 лет живет с обломком катетера в сердце. Его родители слишком поздно обратились за помощью. Если состояние ребенка ухудшится, понадобится более серьезная операция. Поэтому в таких случаях лучше сразу обратиться к нам.
Больные приезжают, в основном, из областей. Ведь в киевских больницах используется более современное оборудование и качественные медицинские материалы.
-- Почему пациенты вынуждены искать деньги на операцию? -- спрашиваю у директора Института сердечно-сосудистой хирургии Геннадия Кнышова.
-- Денег на приобретение расходного материала -- клапанов, электрокардиостимуляторов, оксигенаторов, медикаментов нам сейчас не выделяют. Но оплачивает операцию не больной, а управление здравоохранения по месту жительства. И хотя фактически операция получается бесплатной для пациента, система обрекает наших больных на мытарства. Ведь долго приходится собирать необходимые документы, потом ждать, пока найдутся деньги. Правда в этом году Минздрав Украины закупил небольшое количество операционных материалов, но их еще не передали в наш институт. Если больной может сам заплатить за операцию, по решению Конституционного суда, утвердившего бесплатность нашей медицины, мы не имеем права взять у него эти деньги. Поэтому ему придется искать окольные пути, к примеру, отдать деньги предприятию или благотворительному фонду, который потом «профинансирует» операцию. Разумеется, было бы куда проще, если бы в институте имелся резерв. Ведь из года в год мы делаем приблизительно одинаковое количество операций -- около трех тысяч, и если бы нам выделили на закупку необходимых материалов ту же сумму, которая была истрачена в 1999 году, больным не приходилось обращаться к своему руководству, депутатам, Президенту.
-- Как быть с теми, кому операция нужна немедленно, когда речь идет о жизни и смерти?
-- В экстренных случаях, мы делаем операцию. Под свою ответственность берем в аптеке все необходимое, а потом пациент со счетом идет в управление здравоохранения, чтобы там погасили наш долг. Впрочем, так же было и в Сережином случае. Хотя деньги на приобретение «корзинки», вылавливающей обломок, не поступили, ребенку уже сделали операцию. Теперь нам остается верить, что деньги таки придут. Ведь еще за 1999 год мы должны аптекам и медицинским фирмам 210 тысяч гривен. И не исключено, что рассчитываться придется институту, так как, сами понимаете, если операция сделана, оплачивать ее не очень-то спешат. Всегда находятся веские причины.
Сережа с родителями, наконец, дома.
-- Мы благодарны Евгению Владимировичу за то, что он пошел нам навстречу и сделал Сережке операцию, не дожидаясь денег, -- говорит Владимир.