Они оба остались живы. Но, перенеся 13 пластических операций на изуродованном лице, молодая женщина жалеет, что тогда не погибла
Накануне молодые супруги гуляли у односельчан на свадьбе. Стефания танцевала с мужем, подругами. Потом ее пригласил женатый парень. Зачем отказывать человеку, если рядом с кем-то танцует родной муж и веселится жена пригласившего?
Во время танца Стефа почувствовала недовольный взгляд своего Васыля. Настроение пропало, и она ушла домой раньше, сославшись на усталость. Дома поправила одеяльце шестимесячного спящего сына. И сама собиралась ложиться. Близилась полночь. За окном послышался шум мотора. По звуку Стефа уже знала -- это автобус мужа. Вскоре в дом вошел и сам Васыль: «Вставай, поехали!» «Куда?» -- испуганно спросила Стефа, торопливо надевая блузку. «Сейчас увидишь!» -- угрюмо пробубнил он. Стефа знала, что пьяному мужу нельзя перечить…
-- Вначале я подумала, что мы едем к его маме, -- вспоминает Стефания. -- Но вижу, село закончилось -- мы мчимся в направлении Черного леса. Мне стало как-то тревожно. »Вася, что ты задумал?» -- спрашиваю мужа. А он бросил руль, повернулся ко мне и злорадно так ухмыляется: «Сейчас увидишь. Больше ты мне изменять не будешь!.. » Тут начались крутые повороты горного серпантина. А Васыль не сбавляет скорости. «Пожалей хоть ребенка!» -- «А его мои родители заберут!» Вылетаем в долину реки. «Все! Можешь прощаться!» на мосту он резко вывернул руль влево, и мы полетели с восьмиметровой высоты.
-- Удара о бетонные перила я не помню, -- продолжает рассказ Стефания. -- Помню, грохот колес о дорогу прекратился, стало тише. Автобус летел во мраке, словно самолет. Потом раздался страшный грохот, что-то ударило по голове -- и все. Наверное, меня выбросило через лобовое стекло. Я лежала на песке, вся в бензине, рядом с перевернутым, сплющенным «ПАЗиком». Пришла в себя от страшного крика и увидела Васыля. Зажатый в кабине, он сидел на своем шоферском кресле вверх ногами и громко кричал. Увидел меня, живую, -- голос стал тише. В покореженном салоне автобуса горела одна лампочка. Как «ПАЗик» не вспыхнул, и я вместе с ним -- не знаю. Рядом шумела горная Быстрица.
Долго не могла пошевелиться. Страшно болело все тело. Но все же поднялась.
Сначала я подумала, что это сон. И спросила об этом мужа. Больше ничего не помню.
От моста до села -- несколько километров. Васыль был рядом: то ли помогал идти, то ли нес меня на руках, не помню. Я пришла в себя и попросила, чтобы он оставил меня. Болела каждая клеточка. Но муж сказал, что не бросит. Вместе добрались до ближайшего жилья. Была уже глубокая ночь. Хозяйка дома зажгла свет и, увидев меня, заломила руки, начала голосить. Вася тоже сидел рядом и плакал. А я никак не могла понять, почему они так реагируют.
-- Муж, наверное, тоже пострадал?
-- Он отделался трещиной в ноге. Ну, и синяками. Потом, уже в больнице, слышала, как врачи, думая, что я в беспамятстве, между собой говорят: «Может, и выживет… »
«В больнице зеркало мне не давали… »
У меня оказалась содранной половина лица. Огромный лоскут кожи болтался на тонком шнурочке возле уха. Первую операцию в районной больнице сделали неаккуратно. Лоскут отрезали, а вместо него пришили кусок кожи с бедра. Через месяц чувствую: что-то под кожей есть, зудит, побаливает, мешает. Начала выдавливать -- оттуда полезли какая-то крупа, кусочки краски от автобуса.
В больнице зеркало мне не давали. И когда я увидела себя дома -- ноги подкосились. Такое существо не имело права на жизнь! Да кому же я буду нужна, такая уродина? Если бы не сын, точно наложила бы на себя руки.
-- Мужа судили?
-- Да. Ему грозила статья «Попытка умышленного убийства». Я поначалу вообще не хотела, чтобы его судили и всю эту историю предавали огласке! Дело возбудила прокуратура, я в суд не обращалась. А когда вызвали к следователю, сказала, что мы ехали за сеном. Это ночью-то! А муж соврал, что на мосту его ослепили фары встречной машины. Автобус он восстановил. Но нашу ложь легко раскусили, правда, статью поменяли и дали ему год и восемь месяцев «химии».
-- Вы любили его, жалели?
-- Какая уж там любовь! Он сцены ревности начал устраивать еще до свадьбы. Я даже передумала было выходить за него. Да неудобно стало свадьбу отменять. Ведь уже гостей пригласили, продукты закупили. Позора не обобрались бы. В селе ведь все друг друга знают.
На свадьбе гуляли свыше 300 человек. Вначале жили у его родителей. Так Вася вскоре приревновал меня к мужу своей сестры. За то, что во время разговора за ужином (а за столом, кроме нас, сидели его родители и сестра) посмотрела на мужа сестры. «Мне что, паранджу надеть?» -- спросила ревнивца. «Я видiв, як ти йшла до стодоли… »
После этого я ушла к своим родителям. Он приходил, прощения просил. И я, дура, простила. Человек вроде неплохой. Бывали моменты, когда я даже чувствовала себя счастливой. Но если выпьет…
-- Он вам изменял?
-- А Бог его знает! Мне никто ничего не говорил. Да я и не спрашивала. Хотя теперь иногда думаю, что у водителей, наверное, всякое случается. Может, придираясь ко мне, по себе мерял? Ведь ревновал так, что даже в магазин за хлебом выйти не разрешал. После аварии я, конечно, подала на развод. Но судиться… Думаю, что Бог не дал мужу мудрости, а тюрьма сделает его еще хуже.
Он и так, отсидев «химию», допустил аварию -- разбил тот же автобус, пострадали несколько человек. Права у него отобрали. Работает ездовым фиры (так здесь называют длинную пароконную телегу. -- Авт. ). Живет здесь же, в селе. Вторично женился, двое детей. Извините, я о нем ничего говорить больше не хочу. Бог ему судья.
… Мы хотели встретиться с Васылем. Но он уехал на лошадях куда-то в лес на весь день. Поговорили с односельчанами. При упоминании его имени люди мрачнели и вздыхали: а что о нем писать? Дружит мужик с рюмкой, вторую жену поколачивает. Не было ума смолоду -- откуда ему взяться теперь? Вот только детей да супругу жалко.
-- Но надо было жить, -- продолжает свою горькую историю Стефания. -- Хотя бы ради сына. Я работала швеей в райцентре. Родители и подруги пытались утешить. Кто-то узнал, что в Санкт-Петербурге есть Институт красоты, где делают пластические операции. Я написала туда. А по ночам просила Бога, чтобы помог.
Вскоре получила письмо с приглашением. И -- на самолет. Не потому, что спешила -- хотелось, чтобы меня меньше видели. В глазах людей я читала ужас и жалость. В поездах меня расспрашивали, что со мной случилось. В автобусах уступали место. Лучше бы ругали.
В Институте красоты сказали : мы, дескать, делаем красивыми обычных людей, у вас же -- тяжелая травма. И дали направление в Институт ортопедии и травматологии. А там потребовали российскую прописку. Причем срочно. Я снова на самолет -- домой, выписываться, менять паспорт. В паспортном столе велели прийти на следующий день. Господи, а мне ведь лететь надо вечером! Объясняю ситуацию, обещаю отблагодарить. «Хорошо, -- ответила женщина. -- Приходите через полчаса». Побежала в магазин, купила коробку хороших конфет. Посмотрела на меня паспортистка, вручила паспорт, от конфет отказалась и… расплакалась.
Благо, у меня в России брат живет. Прописал у своей тещи. И через несколько дней в Санкт-Петербурге мне сделали операцию. Убрали тот ужасный желтый лоскут, взятый с бедра. Отошла я от наркоза и говорю соседкам по палате: девчата, становитесь у двери на стреме, а мне дайте зеркало. Осторожно сняла повязку. С замиранием сердца посмотрела…
Мое лицо выглядело, конечно, менее ужасно. Но… Словом, за 12 лет я перенесла 13 пластических операций. Две из них -- под общим наркозом. Сколько еще нужно операций -- трудно сказать. У меня сейчас ни работы, ни денег. Ездила в Польшу на заработки. Мы, несколько украинских женщин, работали швеями на подпольном предприятии по 12 -- 18 часов в сутки, практически без выходных. Даже на польскую Пасху. Говорим хозяину: это же величайший грех! А он: «Ничего, я схожу в костел и замолю наши и ваши грехи».
В первый месяц заработала 250 долларов, в следующем -- 120. Нет, больше не поеду. Лучше родителям по хозяйству буду помогать.
-- Долгое время после этого несчастья я не могла спать. А если сон и приходил, то вскоре просыпалась в ужасе: видела себя в яме, автобус… Пошла к бабке-знахарке. «Це тобi пороблено, дитино, -- сказала бабуся. -- Чорна жiнка зробила».
Странно. Как я ни пыталась, отыскать в памяти таинственную недоброжелательницу, но так и не смогла. Недругов у меня никогда вроде не было. Но все же после визита к знахарке полегчало. Ночные кошмары исчезли. И вот однажды вижу сон. В какой-то комнате женщина читает молитву над усопшим. Вдруг покойник открыл глаза. Я испугалась. А женщина мне: «Не убегай: мертвец -- это тело. А душа -- я. Я -- Матерь Божья. Иди ко мне. Подхожу к Матушке и прошу: «Возьмите меня к себе». Она протянула мне навстречу руки и, не касаясь, подняла над землей. Положила руку мне на лоб. Стало тепло. Затем дала мне воды. «Дайте еще, -- прошу, -- маме, отцу отнесу… » «Маме дашь?» -- «Дам». Она опустила меня на землю и дала воды.
Вскоре после этого кто-то спросил меня, не лечу ли я людей. Дескать, сильная энергия от меня исходит. Да нет, удивилась я. А потом как-то на работе у сотрудницы заболела голова. Я руками провела -- боль ушла. У другой женщины был простужен спинной нерв в районе плечи. Я за два сеанса вылечила ее. У третьей болел желудок. Я снимаю боль, не прикасаясь. Сердце лечила, микроинфаркт даже. У мужчины однажды сильно воспалились глаза, пошла носом кровь. Сама удивляюсь, как смогла помочь.
Я предлагала медикам в порядке эксперимента поработать вместе: они подбирают мне пациентов, я их бесплатно лечу, что-то они мне объясняют и подсказывают, что-то -- я им. Нет, сказали, не имеем права. У тебя нет образования. Сейчас я этим не занимаюсь.
-- Пани Стефа, как вы сами-то себя чувствуете после всех своих злоключений?
-- Спасибо, хорошо. Даже после тяжелого сотрясения мозга у меня никогда не болит голова. Разве что когда плачу. От тоски, от одиночества.
… Я смотрел в ее красивые, цвета горного янтаря глаза и не видел на ее лице никакого шрама. Господи, помоги же этой женщине. Ведь она так верит тебе!
Редакция выражает надежду, что откликнутся специалисты, готовые помочь героине этой печальной истории.
«Facty i kommentarii «. 18-Июль-2000. Человек и общество.