Прописана Татьяна Деревянко на улице Ромена Роллана, но живет фактически в музее Александра Довженко. Татьяна Тимофеевна не просто его директор -- она хранительница памяти о любимом человеке. «Я молю Бога дать мне силы, -- говорит она, -- сделать все для того, чтобы не осталось в его жизнеописании ни одного белого пятна. А они еще есть. И это -- женщины».
В музее Татьяна Тимофеевна и встречает меня. Садимся мы возле ее любимого экспоната -- «кресла правды», как назвал Александр Петрович кресло, сидя в котором прорабатывал с актерами их будущие роли.
-- Таня, а когда вы увидели Довженко впервые?
-- В 1954-м году к нам в университетскую литературную студию его привел Тарапунька -- он дружил с Александром Петровичем еще с войны. До того времени я ничего не знала о Довженко, только видела его фильм «Мичурин». И когда в один из солнечных дней Александр Петрович появился в 209-й аудитории Красного корпуса, я была ошеломлена. Свет так преломлялся в его седой шевелюре, что я словно увидела серебряный нимб вокруг его головы. Довженко рассказывал, что готовится ставить «Поэму о море», где будет сниматься Борис Андреев. Я сидела на первой парте, стараясь не пропустить ни единого слова, но ничего не понимала. Видела только его руки. Таких красивых рук я больше никогда не встречала у мужчин. Впрочем, меня очаровали не только руки -- он весь был потрясающе пластичен. Увидела воочию его знаменитое «я мыслю образами». И влюбилась в него. Дала себе слово посвятить этому человеку всю свою жизнь.
-- Можно сказать, что клятву свою вы исполнили. Сохранили его личный архив, собрали почти все, что о нем было написано. И что не написано -- тоже. Это о его женщинах. Но откуда вы узнали его сердечные тайны?
-- В основном от его жены Юлии Солнцевой. Мы с ней дружили, советовались, как увековечить память Александра Петровича. Касались и женской темы. А кое-что я узнала от сотрудников киностудий в Киеве и в Одессе…
-- Личность такого масштаба, да еще с такой внешностью, Довженко просто не мог не привлекать женщин. Но что они для него значили? Например, его первая жена.
-- С Варварой Крыловой Александр Петрович познакомился, приехав в 1917 году в Житомир преподавать в училище. Физика, математика, литература и физкультура -- все было ему по плечу. Местные коллеги мгновенно обратили на него внимание. Особенно женщины. 22-летний учитель сразу стал предметом их воздыханий. Пока другие вздыхали, Варя Крылова пригласила Довженко на чаепитие. Дом у Крыловых был богатый, Варя и ее сестры были прилично воспитаны -- играли на пианино, пели, танцевали. Они все увлеклись новым учителем, но он отдал предпочтение Варе, и вскоре они поженились.
-- Я где-то читала, что Варя была ему не верна…
-- Ходили такие слухи. Но не исключено, что распускали их люди, которые хотели внести разлад в отношения Вари и Александра Петровича.
-- И все-таки они расстались…
-- Но только в 1951-м году! У Вари был туберкулез коленного сустава, ее жизнь угасала. «Я буду тебе мешать», -- говорила она мужу и однажды уехала из Одессы, где Довженко снимал «Сумку дипкурьера», домой -- в Житомир. Расставшись с Александром Петровичем, Варя не осталась одна: она вышла замуж за сотрудника НКВД Чазова, родила от него сына. Но Чазова расстреляли, и Александр Петрович счел себя обязанным помогать Варе. Юлия Солнцева рассказывала мне, как вместе с Александром Петровичем покупала первый детский велосипед сыну Чазова и Крыловой. Юлия Ипполитовна просила Варвару написать о Довженко -- как ей нравилось слушать в его исполнении стихи Пастернака, Шевченко, какие замечательные вечера проводились в их доме. Но Варя ответила: «Я не успею, потому что скоро умру». Она ушла из жизни в 1958 году.
-- А как у него получилось с Юлией Ипполитовной: Солнцева ослепила Довженко или он -- Солнцеву?
-- Она увидела его первой. На Одесской студии снимали «Бурю», и Солнцева играла там главную роль. Павильон кишел народом: артисты, рабочие, просто зеваки. И вдруг -- незнакомый человек с благородной сединой. Высок, элегантен. «Кто это?» -- поинтересовалась актриса. Ей ответили: режиссер, снявший «Васю-реформатора», «Сумку дипкурьера», «Звенигору». Она быстро подошла к нему и, зная, как ее красота действует на людей, заявила: «Хочу с вами познакомиться! Видела все ваши фильмы. От»Звенигоры» в восторге!» Довженко, как вспоминает Юлия Ипполитовна, был сдержан, спокоен, и ей даже показалось, что особого интереса к ней в тот момент не проявил. Но после съемки, едва она вернулась к себе на квартиру и села за ужин, в дверь постучали. Это был Довженко. Он молча подошел к столу, вынул из карманов апельсины -- много маленьких солнц! «Выйдем!» -- сказал Юлии. Вышли. И больше она в ту квартиру не вернулась. Ей было 26, ему -- 33 года. Когда Юлия Ипполитовна вспоминала эту сцену, ее лицо приобретало какое-то просветленное выражение. «Я просто не смогла от него уйти», -- призналась она.
-- Какие моменты их совместной жизни были ей особенно дороги?
-- Она не раз рассказывала (и в эти минуты становилась ослепительно красивой -- несмотря на возраст, а была она уже глубоко пожилой женщиной), как в 1928-м году они встречались с Александром Петровичем в Киеве на вокзале. Он приезжал из Одессы на субботу-воскресенье, они садились на грязную вокзальную скамейку, он целовал ей руки и смотрел, смотрел на нее восторженными глазами. А когда уединялись в гостиничном номере «Паласа» (ныне -- «Украина»), часами лежали в постели и вглядывались друг в друга… Юлия Ипполитовна, вспоминая, закрывала глаза и шептала: «Какое у него было тело!» Не удивительно, ведь Александр Петрович одно время занимался в акробатическом кружке. Любила Юлия Ипполитовна рассказывать и о том, как она отказалась от съемок в Америке: «Если бы я поехала в Голливуд, обратно меня бы не отпустили».
-- Любовь любовью, а быт бытом. Не заел он их?
-- Юлия Ипполитовна считала Александра Петровича гением, поэтому окружала его исключительной заботой. Крахмальные скатерти, салфетки, даже гречневую (она называла ее черной) кашу подавала ему на английских коллекционных тарелках. Она очень хорошо знала и уважала его привычки. Александр Петрович никогда не садился за стол работать, если там царил беспорядок. Он любил тишину, и Юлия ему ее обеспечивала. Он любил компании, а она -- нет. Но ради мужа устраивала светские рауты. Она, пожалуй, единственная, кто сразу понял, что Александр Довженко -- великий режиссер. Была в восторге от его творчества. И все-таки мне кажется, что для Солнцевой главным в Довженко было то, что он мужчина ее жизни. И этот импульс дал уверенность: муж -- гений, а ее миссия -- поведать о нем миру.
Ради него она готова была на все. Потряс меня такой эпизод. В 1943-м году Юлия Ипполитовна не знала, где находится Довженко и жив ли он вообще. Ненавидя Берию, она отважилась пойти к нему: только он мог разыскать мужа. Конечно же, Лаврентий Павлович сделал ей сомнительное предложение. Она его отвергла. Берия вышел из комнаты, и Юлия приготовилась к самому худшему. Но Лаврентий Павлович вернулся… с букетом белых роз. А следом внесли два ящика продуктов. Юлия передала их голодающим фронтовым операторам. А через сутки увидела мужа -- худого, оборванного, но живого.
-- А что это за история с оператором «Щорса» Юрием Якельчиком, в которого якобы Солнцева была влюблена?
-- Это он был в нее влюблен! Ведь Солнцева, как никто другой, владела искусством обольщения. И я думаю, что умная Юлия Ипполитовна сама участвовала в создании мифа о своем романе с Якельчиком. Ведь Александр Петрович не мог не реагировать на красивых женщин. Список возлюбленных у него, конечно, не такой, как у Пушкина, однако жене нужно было держать ухо востро. Не удивительно, что она пошла на маленькую хитрость.
-- Любви все гении покорны… И кто же они -- музы Довженко?
-- Ну, например, Олеся Чернова. Красивая, талантливая пианистка снималась у него в каком-то эпизоде и так его вдохновила, что он написал ей 18 писем-поэм. Он был влюблен в нее по-мальчишески страстно. Ответов на свои письма ждал так, что почтовый вагон из Москвы встречал на станции в Одессе. Познакомила их Ида Пензо (балерина в «Сумке дипкурьера»), с которой у Довженко тоже был роман. Увидев, с какой страстью увлекся режиссер ее подругой, Ида мудро отошла в сторону, но впала в страшную депрессию. С Олесей Александр Петрович расстался, как только появилась Юлия. Олеся вышла замуж и хотела «дружить домами», но Юля сорвала ее планы: она считала Олесю «стервой, каких свет не видел».
-- А вот роман с монтажницей Татьяной Чернявской начался при Юлии Ипполитовне. Как она к этому отнеслась?
-- Она мне сказала: «Да, у Довженко были женщины, но ко мне это не имело никакого отношения». Довженко снимал «Землю», и Солнцева помогала ему в режиссуре. Татьяна была монтажницей. Потом он ввел ее в картину. Роман был бурным, но, думаю, протекал под контролем Юлии Ипполитовны. Позже Татьяну выдали замуж за писателя, с которым она уехала в Канаду. Там Чернявская купила телеканал и в течение всей своей жизни пропагандировала на нем фильмы Довженко…
-- А у него были тайные романы?
-- Да, с Астой Нильсон. Когда Довженко жил в Берлине (учился а Академии искусств), он дружил с Григорием Хмарой -- бывшим полтавским драматическим актером, который и ввел Александра Петровича в круг людей искусства. Хмара тогда был очень популярен в Европе. В Германии он снимался в фильме о Достоевском, его любил Вахтангов… Жил Хмара в гостинице «Астория», соседкой и подругой его была красавица Аста Нильсон, и он представил ее Довженко. Не влюбиться в Асту Довженко не мог. Ее «неземная красота» буквально поглотила молодого художника с Украины. Это был, пожалуй, самый романтический эпизод в его берлинской жизни. Александр Петрович думал, что эта любовь -- на всю жизнь. Но когда в 1930 году приехал в Берлин с Юлией, то узнал, что Аста стала женой Хмары. Прожили они недолго: Хмара стал шансонье, Аста -- примой в Голливуде. Страсть Довженко угасла, тем не менее он знал ее фильмы и всю жизнь поклонялся ее красоте.
-- А кого из женщин Юлия Ипполитовна допускала в дом на правах друзей Александра Петровича?
-- В 60-е годы он восхищался Нонной Мордюковой, любил Зинаиду Кириенко, Ларису Шепитько. Но друзьями семьи были режиссер Татьяна Березанцева, директор объединения «Время» на «Мосфильме». Лидия Канарейкина, Тамара Макарова, Вера Строева, актриса Тамара Адельгейм (любовница Александра Фадеева) -- точно знаю, что все они влюблены в Александра Петровича.
-- А он?
-- На их с Юлией памятной фотографии он написал: «Я так люблю мою Юлю, как никогда никого не любил». И поставил на видное место.
-- Вы рассказывали Юлии Ипполитовне о своей юношеской влюбленности в Довженко?
-- Конечно! Я даже спросила у нее: «Если бы Александр Петрович появился и узнал, что я его всю жизнь люблю, как бы он отнесся ко мне?» И Солнцева ответила: «Только требовательно!» Она знала, что он стал Человеком моей жизни. Разрешала мне спать на его постели, брать его рукописи. Казалось, что она вместе со мной заново проживала их семейную жизнь.