Сколько стоит спортивная секция для ребенка? Иногда -- жизни. Так, по крайней мере, случилось в Херсоне. Тренер, который восемь лет был царь и бог для талантливой девочки, ставшей под его крылом восходящей звездочкой восточных боевых искусств, теплым июньским вечером выиграл у своей ученицы последний смертельный поединок.
Когда крохотная семилетняя девчушка, постоянно заглядывавшая в школьный спортзал, где тренировал детишек 23-летний председатель областной федерации каратэ Александр Пыткин, наконец отважилась попросить записать ее в секцию восточных единоборств, учитель вряд ли мог предполагать, что и его карьеру, и саму его жизнь сломает встреча с этим симпатичным ребенком. Но в спорте, как и в любви, все непредсказуемо…
Александр был замечательным тренером: он любил своих маленьких учеников не за успехи в спорте, а за то, что они есть, многое понимал в их душах и характерах, испытывал настоящий творческий кайф от самих тренировок. Он знал большие и маленькие тайны своих воспитанников, летом брал палатки и вез юных каратистов в Крым, его дом всегда был открыт для любого из них. Преданные, восхищенные детишки называли дядю Сашу по-восточному -- сэнсэем, табунами ходили за ним, пропадали на стадионе и в спортзале, соперничали за его внимание, хотели нравиться ему и подражать. Самые младшие свое восхищение выражали с помощью рисунков, изображая на них грозного самурая в окружении смешных фигурок в свободных белых одеждах.
Новенькая не сразу обратила на себя внимание тренера, но страсть и упорство, с которыми Сашенька продвигалась в технике овладения каратэ-до, выделили ее. Девочка оказалась едва ли не самой способной в группе. Особенно удавались ей движения ног, годы тренировок превратили их в оружие страшной силы. Постановка правильного, четкого, концентрированного удара удавалась ей благодаря отличному владению техникой ножного боя. Саша легко аттестовалась, не раз побеждала на клубной и городской аренах.
-- Как-то незаметно девочка стала своей в нашем доме, -- вспоминает Алла Ивановна, мама Александра Пыткина. -- Если, бывало, поздно приезжали из походов, оставалась ночевать, ездила к нам на дачу с собачкой Флинтиком. Я ведь сама учитель, мои дочь и сын -- тоже, у нас всегда полон дом детишек. Обивку на мягкой мебели хоть каждый день меняй… Но Сашенька, конечно же, была на особом положении. Сын, например, никому из ребят -- даже родным племянницам -- не разрешал без спроса садиться за его компьютер, ей же разрешалось все. Еще с тех пор, когда бегала с букварем в портфеле. У нас целый чемодан фотографий: Сашенька на соревнованиях, Сашенька с друзьями, Сашенька на море. Сашенька, Сашенька…
Впрочем, когда одаренной ученице исполнилось двенадцать, Александр отчислил ее из секции: девочке наскучило любимое занятие и она стала прогуливать тренировки, хитрить.
-- Хватит, фальшивые справки, надуманные болезни, все это нам знакомо, -- подвел черту тренер.
Нарушение дисциплины в клубе -- огромный грех, и в таких случаях мастерство здесь никого не защищает. Конечно, Пыткину жаль было терять любимую ученицу, и тем не менее в журнале против фамилии «дрянной девчонки» появилось короткое «выбыла». Извечная тренерская проблема: из тысяч икринок выживает и становится золотой рыбкой только одна. А честолюбивые мечты? От них есть хорошее лекарство: заведи другого ученика, более талантливого -- и забудешь о первом. Но вышло иначе. Сашенька пришла с мамой, обе просили принять провинившуюся обратно. Конечно, Александр согласился. И они вновь планировали будущие бои, пытаясь строить жизнь из побед.
Сашуля была обязательной и деловой. Высокие стойки, отводящие блоки, мощные фронтальные удары и сложные круговые удары ногами, -- дрожа над каждой минутой тренировок, она совершенствовала свое мастерство и вскоре стала обладательницей коричневого пояса по спортивному каратэ.
Самая способная девочка в группе со временем стала еще и самой красивой. Нужно сказать, что в курс обучения, согласно методикам, входит воспитание выносливости к физической боли. В Японии женщины овладевают боевыми искусствами не в последнюю очередь затем, чтобы, не имея кавалера, самим быть себе телохранителем. Сашеньке вряд ли такое пригодилось бы: недостатка в обожателях она не испытывала.
Юная красота ученицы вселяла в тренера тревогу.
-- Как мне уберечь этих детей?! -- часто спрашивал у меня сын, -- вспоминает Алла Ивановна. -- Сашуля стала хуже учиться в школе, по математике ей грозила четвертная двойка, и она очень переживала, чтобы об этом не узнал ее папа. Девочка росла в хорошей семье, но отец уходил в рейсы дальнего плавания, месяцами не бывал дома, мама работала. Сашуля льнула к сыну. Возможно, в какой-то мере он заменял ей отца, когда тот отсутствовал, ведь девочка своего папу просто обожала.
… На что имеет право учитель? Полагаю, на все, что не во вред ученику. Но и в этой заботливости, оказывается, можно хватить через край. Желание уберечь девочку, подольше удержать рядом, не отпускать ее от себя противоречило стремлению выросшего ребенка жить так, как ему хочется. А тут еще каникулы, последние в Сашенькиной школьной жизни. Отложив учебники, девочка сбросила с себя весь груз забот и ответственности -- и пропустила несколько тренировок. Лето с рекой, бездельем, пляжами манило и обещало столько счастья! Хотелось подобрать последние крохи детства, не упустив ни капли.
Сэнсэй жил иными заботами, больше всего его волновали предстоящие соревнования по стилевым направлениям в Венгрии, куда он собирался везти свою группу.
Принятая в каратэ единая градация по уровню мастерства после получения черного пояса предполагает восхождение по степеням -- данам. На каждый дан сдаются сложные экзамены, включающие спарринг с сильнейшими. Саша мечтала побороться за первый дан.
Как-то после очередной пропущенной тренировки сэнсэй разыскал ученицу на пляже, в веселой компании. И не сдержался -- отхлестал ее по щекам. Сашенька обиделась и убежала. «Он очень переживал из-за пощечины», -- в один голос утверждают друзья Пыткина. Ведь каратэ -- это не только техника боя, но, в первую очередь, дисциплина самообладания. Вспыльчивый учитель восточных единоборств -- такой же нонсенс, как трусливый милиционер. Он должен удерживать под контролем даже самые естественные чувства, например привязанность. А уж ударить ученика!..
Но -- что случилось, то случилось. И тренер искал Сашу, беспрестанно звонил ей домой, чтобы извиниться, объясниться. Никто тогда еще не предвидел трагедии.
-- Неделю дочки не было в городе, а когда она вернулась, мы не снимали телефонную трубку -- тренер постоянно попадал на автоответчик, -- рассказывает Марина Владимировна, мама Сашеньки. -- Тогда он прислал свою маму, и Алла Ивановна пригласила Сашу на дачу. Я объяснила, что ее сын избил девочку, поэтому она никуда не поедет.
… На детской площадке, пустынной в тот будний июньский вечер, хорошо просматривался Сашенькин подъезд. В поисках последней возможности спасти ситуацию Александр Пыткин, нетерпеливо перескакивая через несколько ступенек, поднялся на четвертый этаж и позвонил. Все произошло слишком быстро. Сашенькина мама с порога поставила тренера в известность: девочка бросает спорт. «Хочу услышать это от тебя!» -- взял он за плечи любимицу. Будто выполняя неприятный урок, дочь повторила мамины слова.
Он психанул совсем не потому, что она задолжала ему те победы, медали и лавры, которые у них могли быть. Его задело спокойствие и легкость, с которыми эта девочка уходила, зачеркивая 8 лет совместной работы. Всей его выдержки хватило лишь на одну фразу: «И ты?».
Почему Пыткин набросился на маму своей ученицы, сегодня вряд ли возможно выяснить, но девочка поспешила ей на помощь.
Сашенька дралась отлично, применяя свой коронный блок ногами. Александр мог гордиться своей ученицей. Но и он не щадил ее: удары были точны, как швейцарские часы, и ложились в самые болевые точки. А потом пошли в ход… кухонные ножи. Тяжело раненной маме удалось вырваться из квартиры и позвать на помощь соседей. Бригада скорой помощи увезла ее в реанимацию.
Когда взломали захлопнувшуюся дверь, Сашенька была мертва. Рядом с ней со вспоротым животом лежал сэнсэй -- он сделал себе харакири. Восточные воины с давних времен таким образом искупали свои ошибки и преступления, чтобы избежать позора.
Тренера доставили в то же отделение неотложной помощи, что и его жертву -- маму Саши.
-- Я даже не знаю, как вам об этом сказать, но все дело в том, что мой сын любил Сашеньку не только как ученицу, -- говорит Алла Ивановна Пыткина. -- Нет-нет, -- торопится она предостеречь, заметив мое удивление, -- он не только девочке об этом не говорил, но, думаю, и себе боялся признаться. Да и я поняла, как она ему дорога, слишком поздно -- за несколько дней до трагедии. Я тоже искала Сашуню: звонила ей домой, просила маму передать, что жду ее в школе. Хотела помочь. Как? Расспросила бы девочку. Если бы поняла, что сэнсэй не нравится ей, вместе бы придумали изящный предлог не принять его чувства, чтобы не делать отказ оскорбительным. А вообще я уверена, что в тот злополучный вечер, когда все они за ножи схватились, сын впервые заговорил о своих чувствах. Этот его опрометчивый шаг, вероятнее всего, и обернулся потасовкой. Наверное, Сашенькина мама в ответ оскорбила его -- с чего бы иначе он на нее набросился? Я знаю свое дитя лучше любых следователей и судей, и он правильно решил не выносить все на публику -- в судебные заседания. Зачем? Это касалось только его и Сашеньки. Может быть, они и сами до конца не понимали, кем были друг для друга.
Между тем мама покойной девочки напрочь отвергает версию, по которой эта история имеет романтическую окраску. «У Александра и Сашеньки никаких таких отношений не было», -- утверждает Марина Владимировна.
У двух женщин, чьи судьбы переплелись таким трагическим образом, разное понимание хода вещей: одна приговор Херсонского областного суда (Александр Пыткин приговорен к 10 годам тюремного заключения и 5 годам отбывания наказания в зоне) считает несправедливо суровым, другая -- слишком мягким, из-за чего и обжаловала его, требуя для убийцы дочери пожизненного заключения.
Сам же 32-летний осужденный, похоже, абсолютно равнодушен к своей участи. В записках, которые ему удалось передать на волю, в основном, -- наставления ученикам: «Сохраните клуб, у вас все получится, сами должны научиться плыть. Обо мне не жалейте: ездить по проторенным тропам скучно. Не обращайте внимания на тех, кто пока впереди, -- после быстро оседающей пены чувствуется плохое пиво. Читайте древних философов. Не держите насильно учеников. Не пренебрегайте звездами. Если будет хоть одна, уже достаточно, значит -- не зря старались». Строчки к родным куда скупее: «Берегите маму. Буду жить ради нее. Впереди страшный путь искупления грехов». И добавляет: «Свобода или решетка -- какая теперь разница?» Александр упорно требует одного: чтобы ему передали Сашенькину фотографию.
-- А мы отмалчиваемся и не передаем, -- рассказывает Алла Ивановна. -- Пусть отвыкает. Забывает.
Она и сама последнюю фотографию Сашуни, где ученица сына лежит в гробу, сунула в ворох старых бумаг, чтобы не видеть. В ее памяти ласковая приветливая девчушка с летящей челкой и спортивной сумкой за плечами навсегда останется живой и улыбчивой. Алла Ивановна, убежденный атеист, верит, что в сверкающем новизной белом-белом костюме каратистки (папа-моряк вез его дочке в подарок из Китая, не зная, что ее уже нет в живых) ослепительно красивая девочка будет ждать своего тренера на том пути, которым когда-то непременно следует каждый смертный.