Из досье «ФАКТОВ»
Жулинский Николай Григорьевич, родился 25 августа 1940 года в селе Новоселки Демидовского района Ровенской области, доктор филологических наук, профессор, академик НАНУ (отделение литературы, языка и искусствоведения). Закончил Дубновское педагогическое училище, университет им. Т. Шевченко (факультет журналистики), аспирантуру. С августа 1994 года -- народный депутат Украины. Автор книг «Пафос житт ствердження», «Людина як м›ра часу», «Человек в литературе», «Наближення», «В›рю в силу духа». За книгу « з забуття -- в безсмертя» награжден Государственной премией Украины им. Т. Шевченко. В 1993 году Конгресс свободных украинцев наградил его медалью Св. Владимира за выдающийся вклад в научную и политическую деятельность.
В правительстве Виктора Ющенко Николай Жулинский занимает пост вице-премьера и отвечает за социальную и гуманитарную политику. Для него эта сфера деятельности не нова -- с 1992 до 1994 года он занимал аналогичный пост в Кабмине, который тогда возглавлял Леонид Кучма.
Приемная Николая Григорьевича всегда полна посетителей, а его секретарша с трудом успевает отвечать на телефонные звонки. Судя по их количеству, хозяин кабинета, как минимум, должен ведать раздачей денег либо каких-то других жизненных благ…
-- Николай Григорьевич, у вас, я смотрю, аншлаг. Чем вызвано такое повышенное внимание к вашей персоне?
-- Когда 30 декабря прошлого года Виктор Андреевич Ющенко пригласил меня на «собеседование» по поводу моего назначения в состав правительства, я тогда уже знал, что это неблагодарная должность. Вице-премьер по гуманитарным и социальным вопросам -- самый большой нищий в правительстве, ведь почти все подотчетные ему министерства и ведомства финансируются из госбюджета. А я прекрасно понимаю, в каком состоянии находится сегодня экономика, знаю, как пополняется бюджет… И в ближайшее время какого-то кардинального сдвига в пополнении бюджета не будет. Поэтому иногда чувствую себя священником, к которому все идут за утешением и слышат: «Будет Царство Господнее! Когда-то будете на небесах, станете жить в раю, и все будет хорошо, все будут счастливы и спокойны». Посмотрите на список «моих» ведомств -- министерства образования и науки, культуры и искусств, охраны здоровья, труда и социальной политики госкомитеты по делам религии, информационной политики, телевидения и радиовещания, молодежной политики, спорта и туризма, проблем семьи, женщин, молодежи…
-- Которые привычно финансируются по остаточному принципу? И все же вы пошли в правительство. Чего хотели бы добиться?
-- Принцип «мы станем богатыми -- и будем щедро выделять на культуру, образование и науку» ошибочен. Я убежден: если образование, культура, воспитание не станут одним из приоритетов государственной политики, мы не добьемся кардинальных сдвигов в экономике. Все преобразования совершаются элитой, и именно такие люди должны готовиться новым государством. Мы, по сути, совершаем революцию в умах, а это не так-то легко сделать. Нужно изменить стереотипы мышления, а общество у нас, как вы знаете, по среднему возрасту -- немолодое, приоритет все-таки за старшим поколением. Знаю, мне сразу на это скажут: вот и заботьтесь о стариках, сохраните льготы… Но я считаю, что никаких льгот в государстве не должно быть вообще. Ни для кого! Просто должны быть достойные пенсии, зарплаты и соответствующее вознаграждение за вредный, тяжелый, связанный с опасностью для жизни труд…
Так вот, о революции в умах… Если общество не сформировано, если оно не подготовлено к восприятию реформ, оно будет буксовать. Мы сегодня напоминаем паровоз. Вы видели, как паровоз начинает двигаться?
-- Видела. Гудит и дым пускает…
-- Пускает. Но главное -- колеса крутятся, а стыковки с рельсами-то нет, и они пробуксовывают. Примерно то же самое мы наблюдаем в своей стране: начинают крутиться колеса у государственного паровоза рыночных реформ, правда, они уже цепляют рельсы, и состав начинает понемногу двигаться… Но это ж только теперь, а ведь прошло уже девять лет! Вспоминаю опыт моего прошлого вице-премьерства в правительстве Леонида Кучмы. Тогда я был окрылен: мы сделаем то и это, и сразу все станет хорошо! Вы же знаете, какой у нас был колоссальный потенциал, сколько мы вырабатывали стали, чугуна на душу населения, сколько добывали угля. А какие у нас запасы полезных ископаемых -- хоть космос осваивай! Я тогда думал, что все у нас получится, легко пойдет, верил, что всего можно достичь -- нужно только желание и энергия для этого. Мне очень нравилось выражение Ольжича «енерг›я державного самозд›йснення, енергия державотворення».
Сейчас я стал, скажем так, умнее и хитрее, да и оптимизма поубавилось. Но мне приятно было услышать слова Виктора Андреевича, что в нашей социальной политике человек будет на первом месте, что мы станем делать все возможное, чтобы людям жилось хоть немного лучше. Пусть чуть-чуть, пусть на йоту. Именно это и определило мое решение занять предложенный пост в правительстве.
-- А в прошлый раз вас поддерживали?
-- Я уже давно являюсь большим сторонником Леонида Кучмы. Работая в его правительстве, я всегда получал его полную поддержку. За полтора года не было такого случая, чтобы он в чем-то мне отказал. Вспомню хотя бы увековечение памяти жертв голодомора 1932-1933 годов. Именно благодаря полной поддержке премьера 60-летие голодомора было отмечено во всеукраинском масштабе.
-- Правительство Ющенко называют командой реформаторов. Но реформы в гуманитарной сфере -- вопрос весьма и весьма болезненный. У вас были свои программа-минимум и программа-максимум, когда вы приступали к выполнению своих «новых-старых» обязанностей?
-- Ничего революционного я не планировал. Мои предшественники уже работали над этими вопросами: готовилась реформа в сфере образования, культуры, в медицине… Кстати, медицина -- весьма деликатная сфера, здесь нужно действовать очень осторожно. Россия очертя голову бросилась в страховую медицину, и сегодня оказалась перед очень серьезными проблемами… Помню, как Хиллари Клинтон, когда ее супруг стал президентом, задумала реформировать медицину Соединенных Штатов Америки. Но уже заканчивается второй срок президентства Клинтона, а медицинская сфера США особых изменений так и не претерпела. Я знаю, что нашу медицину необходимо «лечить», что надо дать движение страховой и частной медицине, но одновременно мы должны сохранить приоритет государственного медобслуживания. Но в ближайшие 5--10 лет в бюджете вряд ли найдутся средства на полное его обеспечение.
Кстати, скоро на заседании Кабмина будет обсуждаться программа реформирования нашего образования. А вот тут, по моему убеждению, нужно сокращать количество учреждений (большей частью, вузов), содержащихся за счет бюджета. Скажем, государственные институты сейчас выпускают медиков в два раза больше, чем нам надо.
-- Потенциальных безработных?..
-- Вот именно. Мы уже создали напряжение в обществе: предложение рабочей силы превышает спрос, а безработица для государства -- очень серьезная проблема. Такие процессы нужно обязательно регулировать. Ранее, работая в правительстве, я занялся экономическим самообразованием, много читал, чтобы понять, что такое рыночная экономика и с чем ее едят. Очень много почерпнул из трудов знаменитого экономиста, лауреата Нобелевской премии Хаска. В его «Дороге к рабству» (уникальная работа!) переходный период от административно-командной системы к рыночной экономике характеризуется как очень болезненный и сложный процесс… Хаск считает, что в такие периоды особое внимание надо обратить на гуманитарный фактор. Людей нужно заинтересовать в том, чтобы они захотели перемен, стали их инициаторами.
-- Достаточно сложная задача…
-- Не то слово. Например, сейчас остро стоит проблема села: крестьянам передается земля, а люди боятся этого. Представляете, в Украине люди боятся земли! Вернее, ответственности. Это потому, что у нас человека превратили в раба гигантского государственного механизма. Личность была превращена в «единицу массы»: рапортовали массово, хлеб сдавали -- массово, на демонстрацию -- так же. Голосовали -- и то единогласно. Бурные аплодисменты, переходящие в не менее бурные овации! А теперь мы предлагаем человеку: будь сам творцом своей судьбы! Вот я и говорю: молодое поколение нужно готовить.
-- Говоря о нивелировании личности, нельзя не вспомнить о «всеобщей русификации». Когда стало известно о готовящемся постановлении об употреблении украинского языка в наших госучреждениях, в России поднялась новая волна борьбы за права русскоязычного населения в Украине…
-- Да, такое постановление готовится, есть предложения Совета по вопросам языковой политики при Президенте Украины, который я имею честь возглавлять, и они направлены на утверждение украинского языка как государственного в публичной сфере общества. В 10 статье Конституции говорится, что государственным языком в Украине является украинский. Есть на этот счет и решение Конституционного суда, который, кстати, не углядел никакой угрозы ни русскому, ни другим языкам… Да и посмотрите на прилавки с газетами или книгами -- большинство печатной продукции выходит на русском языке. Такая же ситуация с аудио- и видеопродукцией. Любой инстранец, приехавший в Украину, удивится: в какой стране я нахожусь? Есть ли тут какие-то национальные приоритеты? А кто ж будет защищать государственный язык, национального производителя теле-, радиопродукции, издателя украинскоязычной литературы, если не руководство страны? Тем более, после стольких лет унижения украинского языка.
-- Хочу коснуться еще одной больной темы. В феврале прошла акция по выявлению бездомных детей. Их нашли, забрали из подвалов, распределили… А что дальше? Есть ли какая-то социальная программа адаптации? Слышала, что существуют так называемые фостерные семьи, где дети-сироты воспитываются и учатся жить в обществе. Будет ли эта программа финансироваться из бюджета?
-- Программа уже работает, и очень активно. Но, к сожалению, финансируется она пока только из благотворительных средств. Я считаю, что сиротских домов у нас не должно быть вообще! Как раз перед интервью звонила Катерина Чумаченко, жена нашего премьера. Она много лет занимается детьми-сиротами и активно работает в Фонде «Приятели детей». Вот и сейчас г-жа Чумаченко едет в США собирать средства на лечение детей, оставшихся без родителей. Ведь в наших домах-интернатах они нередко умирают из-за отсутствия элементарных лекарств… Представляете себе! Это должно быть государственной, общественной болью!
-- Я слышала, вы тоже росли в детском доме?
-- Не совсем так. Нас было шестеро детей, когда отца забрали в концлагерь фашисты. Так что, по сути, был сиротой. Я поступил в педагогическое училище, а мой младший брат жил то у одних, то у других родственников… Не могу спокойно смотреть на сирот -- это личная боль. Даже не могу ездить в детские дома: слезы на глаза наворачиваются, когда гляжу на живущих там деток, особенно больных.
-- А к родственникам часто ездите? В одном из интервью вы сказали, что на Рождество вам пришлось отказаться от пения колядок под окнами у знакомых из-за работы в правительстве…
-- Вообще-то на Рождество к родным езжу каждый год. А в этом году не попал. Но обязательно поеду на Пасху. На могилы мамы, моих братьев, дядьки… К сожалению, близких родственников почти не осталось. Но когда я приезжаю, дети со всего села идут ко мне колядовать. Готовлюсь к этому заранее, и всем раздаю подарки. И сам хожу колядовать.
-- Неужели поете?
-- Страшно люблю петь! Всегда пою. И моя жена очень хорошо поет, и приятели, и отец. Ему 92-й год, но у него еще очень хороший голос. Я знаю много украинских народных песен. Помню, в детстве много пел. Как-то мать послала меня жать рожь, а мне ж так хочется на речку -- там хлопцы купаются! Большей радости для нас не было. Вот жну и пою. А потом и сам придумал песню. Знаете, после войны песни были такие жалостливые: солдат вернулся домой, а жены и детей уже нет, он калека… Вот и я такую же придумал. И распеваю! Как кобзарь, пел о том, что перед глазами. А поднял глаза и вижу -- стоит наш почтальон Тихон и плачет. Мне стало так стыдно, не знал, куда деться! А он мне: «Коля, перепиши песню -- очень уж она мне понравилась, так разжалобила!» Теперь, когда бываю в селе и оказываюсь у могилы Тихона, всегда вспоминаю этот случай.
-- Трудно соединять в себе творческую личность и политика?
-- Да как вам сказать… Например, в позапрошлое воскресенье (а это единственный у меня более-менее свободный день) писал предисловие к книге Юрия Шаповала -- очень интересная работа. Еще раньше -- небольшую статью о Лине Костенко. А на днях готовился к выступлению на вечере Тараса Шевченко. Вот так и сижу по выходным, как проклятый, закапываюсь, словно крот в норе, пытаюсь что-то писать. Но должен! Люблю работу.
«Facty i kommentarii «. 16 марта 2000. Человек и общество