Юрий Ильенко из тех людей, о которых думают, что главный и единственный смысл их жизни -- в творчестве. А он считает, что реализовать себя во всей полноте можно только в семье, ведь человек в ней сам себе режиссер. Юрий, однако, не любит распространяться о своих творческих находках на семейной сцене. Зато о них с удовольствием рассказывает его жена Людмила. С ней мы и удалились в уголок, где можно пооткровенничать.
-- Люда, до вашего с Юрием брака вы оба имели опыт неудачного супружества. Не страшно было начинать все заново, да еще с таким известным человеком?
-- Как сказать… Я была безумно влюблена, но очень боялась быта. Притащила от родителей посуду, а готовить не умела, ходить по магазинам и базарам не любила. С детства я занималась музыкой и танцами, и мама старалась оградить меня от домашних забот. Когда училась в Москве во ВГИКе, питалась в столовых и ресторанах, а стирку привозила маме в Киев. И вдруг -- необжитая квартира! Свою Юра оставил Ларисе, и пришлось все начинать с нуля. Нашу обстановку составляли диван, кухонный столик, табуретки и плечики для одежды -- в комнате, холодильник и стол -- в кухне.
Вся студия знала, как классно Юра готовит. И первое, что я попросила: «Научи меня варить украинский борщ». Мне хотелось все делать для него -- готовить, стирать, украшать наш дом. Сейчас мы почти на равных, но «кухонное» разделение труда имеет место: Юра специализируется на экзотических блюдах, я -- на национальных. Гости всегда нахваливают Юрин плов, приготовленный на костре, цыплят табака по-параджановски, киргизский лагман, солянку. Но он очень щепетильный кулинар: свою любимую солянку ни за что не станет готовить, если нет под рукой каперсов, -- а я об их существовании раньше и не подозревала.
-- Скажи честно, много душевных сил тратишь на то, чтобы жить рядом с таким сложным, подчас непредсказуемым человеком, каким, например, знаю Юру я по работе на киностудии?
-- С ним сложно только тем, кто его не понимает. Для меня же и на съемочной площадке, и в семье он не только режиссер, но и психотерапевт. Юра избавил меня от двух комплексов, которые очень мешали жить. Во-первых, я стеснялась свой худобы. Поэтому любила зиму: когда холодно, можно натянуть на себя побольше одежек. Юра ненавязчиво обращал мое внимание на худощавых женщин: отмечал их изящество, восхищался тем, что они пластичны и любая одежда на них смотрится элегантнее, что в их глазах нет сытости и усталости, что благодаря легкости походки они вписываются в ритм улиц… Постепенно мои плечи распрямились, походка стала легче, я стала увереннее. И когда в фильме «Лесная песня» мне надо было раздеться, я сделала это без страха. Уже потом Юра признался, что моя стройная фигура его потрясла.
Второй комплекс -- нос. Он казался мне слишком длинным. Юра показал мне в альбоме репродукцию старинной вазы: «Видишь, какие носы рисовали на греческих вазах? Точная копия твоего! А греки в гармонии знали толк». Комплекс как рукой сняло. И когда я играла княгиню Ольгу, то чувствовала, что мой греческий профиль помогает создать характер этой волевой женщины.
Но вот ведь парадокс: актерам Юра помогает проявлять себя, а сам бывает так беззащитен! Его столько раз предавали, обманывали! Написал уникальную книгу о кино. Издать ее обещали то одни, то другие, то третьи. Наконец напечатали -- и опять подвох: повисла в воздухе реализация. Я изо всех сил стараюсь помочь ему. Но доверчивого человека очень трудно избавить от иллюзий. А может быть, и не надо?
-- Есть ли у вас какие-то свои, особенные праздники?
-- Для меня и сыновей, Филиппа и Андрея, праздником становится каждое Юрино возвращение домой «из дальних странствий». Мы готовим ему сюрпризы: кто нарисует шарж, кто напишет стихи, я же стараюсь порадовать его чем-нибудь вкусненьким. Даже наш общий любимец Орсик (ротвейлер ростом с теленка и с удивительным именем Орсон Уэлс. -- Авт. ) демонстрирует радость: пытается лизнуть каждого из нас, как бы поощряя наши правильные, с его точки зрения, действия. И всегда укладывается перед входной дверью -- чтобы встретить хозяина первым. От Юры же не ускользает ни одна деталь: все замечает, за все благодарит. И только потом, за столом, начинает свой «отчет».
-- Чисто женский вопрос: ты снимаешься и снимаешь, преподаешь в институте, пишешь сценарии. Как тебе удается при этом оставаться молодой?
-- Рецепт простой: один день в неделю я занимаюсь только собой. На все домашние и творческие дела -- шесть дней, а седьмой -- только мой. Домашние знают, что меня надо оставить в покое: не будить, пока сама не проснусь, не звать к телефону и т. д. Когда-то Тамара Федоровна Макарова дала на сей счет бесценный урок, и я его усвоила на всю жизнь. Маски, массажи -- все это делаю не спеша. Включаю музыку и думаю только о том, что приносит мне положительные эмоции. Могу разложить пасьянс, полистать модные журналы. Кожа, волосы, руки, ноги -- все должно отдохнуть и пройти «капремонт». А кроме того, как бы я ни устала на съемках и как бы поздно ни вернулась домой, никогда не ложусь спать, не сняв грим, не расчесав волосы, не напитав руки и шею кремом. Причем крем предварительно согреваю в руках: он должен соответствовать температуре моего тела. Друзья знают, что косметика для меня -- лучший подарок. Недавно на Минском кинофестивале я представляла свой режиссерский дебют «Аве Мария». Вышла получать диплом «За воплощение на экране вечных идеалов женственности, добра и красоты», а мне навстречу представитель фирмы «Шварцкопф» -- несет корзину с фирменной косметикой. На мгновение я даже о дипломе забыла…
Но какой бы чудодейственной косметикой я ни пользовалась, главное -- состояние души. Ведь если на душе неспокойно, никакая маска не поможет.