Почти час провела в ледяной воде провалившаяся в канализационный коллектор жительница Днепропетровска. Ее спасло только то, что старенький мобильник не промок
Открытые канализационные люки уже давно являются одной из самых острых городских проблем Днепропетровска. Ленинский район, где во многих дворах частного сектора обосновались подпольные пункты приема металлолома, особенно этим славится. Чугунные крышки здесь даже нет смысла ставить — все равно снимут и сдадут на металлолом. Поэтому опасные места прикрыты, как правило, подручным материалом: ветками, досками, каким-нибудь хламом. Но если летом эти предупредительные знаки еще хоть как-то видны, то в нынешнюю снежную зиму люки стали настоящими ловушками для местных жителей. Пока мы с Натальей Ивановной шли от Набережной к улице Коробова, на небольшом стометровом отрезке обнаружили две зияющих ямы, в том числе возле библиотеки, куда ходят дети. Сугробы вокруг сделали их практически незаметными со стороны…
После нескольких оттепелей площадь покрылась такими торосами и ухабами, что пройти с одной стороны на другую напрямик практически невозможно. К калитке судебного забора кто-то проложил дорожку из красных кирпичей — чтобы легче было ступать. А вот об улице позаботиться некому, и люди прыгают с ледяной кочки на кочку или бредут по слежавшемуся снегу, под которым коварно трещит лед. Приценившись к картошке, которой торговали с микроавтобуса двое мужчин, Наталья Ивановна тоже стала выбирать наиболее безопасный путь к супермаркету. Чтобы не поскользнуться, нужно было сделать небольшой крюк — напротив обувного магазина снег лежал ровной, плотной коркой. Туда и направилась женщина. До проезжей части через заваленный снегом газон ей оставалось сделать каких-то несколько шагов.
Все произошло так мгновенно, что Наталья Ивановна даже не поняла, что с ней случилось. Ни вскрикнуть, ни позвать на помощь она просто не успела. Шла — и вдруг исчезла!
— Снег под ногами был абсолютно ровный, никаких вмятин, ям, — растерянно пожимает она плечами. — Я обычно очень осторожно хожу — много раз ломала то руки, то ноги, поэтому всегда смотрю в землю, муж даже подшучивал надо мною из-за этого. И вдруг эта самая земля буквально ушла из-под ног — такое ощущение, что я споткнулась и лечу! Причем куда-то вниз. Только успела сказать «ой!», как — бултых! — «солдатиком» с головой ушла под воду. Когда почувствовала, что смыло мой берет и холодом, словно обручем, сжало макушку, тогда и поняла, что тону. Ведь плавать-то никогда не умела. Хорошо хоть рот не открыла, а то могла бы и захлебнуться.
Спасла Наталью Ивановну куртка из непромокаемой плащевки — она, словно поплавок, вынесла ее на поверхность. Но одна нога в остроносом сапожке застряла то ли в какой-то расщелине, то ли между труб. Минут пять понадобилось, чтобы выдернуть носок, и все это время грязная, вонючая вода колыхалась буквально у лица несчастной женщины. Когда ей удалось нащупать ногами дно и стать в полный рост, вода оказалась на уровне плеч. Она была просто ледяная и быстро заполнила сапоги, забралась под непромокаемую куртку. С каждой минутой одежда становилась все тяжелее — кролик, который так хорошо согревал в морозы, в воде совсем раскис и стал тянуть вниз.
Когда глаза привыкли к темноте, Наталья Ивановна немного огляделась. Прямоугольное помещение с гладкими бетонными стенами размером примерно два на полтора метра скорее напоминало камеру какого-то коллектора. Вверху, на расстоянии около семидесяти сантиметров, белело круглое отверстие, в которое она провалилась. Еще Наталья Ивановна увидела неподалеку толстую трубу, наполовину погруженную в воду, и мгновенно представила, что попади она под эту трубу, вряд ли смогла бы выбраться. Эта мысль так ее испугала, что женщина наконец-то пришла в себя от шока и закричала: «Люди, помогите кто-нибудь! Подойдите к люку!» Ее голос бился эхом в бетонных стенах, и Наталье Ивановне казалось, что вся улица должна его слышать. Но сколько она ни кричала, ни звала на помощь, никто в люк так и не заглянул. О том, чтобы выбраться отсюда самой, нечего было и мечтать: на гладких бетонных стенах — ни одной зацепки, а до люка не дотянуться.
— Возле лица колыхались пустые пластиковые и стеклянные бутылки, полиэтиленовые пакеты, коробки из-под сока, какой-то хлам — все время приходилось отгребать их от себя, — тяжко вздыхает Наталья Ивановна. — Потом увидела, что плывет мой берет, и хотела натянуть его на голову, но волосы покрылись ледяной коркой — он не налез. Я поняла, что надо хоть немного приподняться, и стала пробовать ногами дно этой камеры. В углу нащупала какое-то возвышение — там грязь, видно, намыло. Забравшись на него, я расставила руки и уперлась ладонями в стенки. Тут-то и пригодились каблуки! Они погрузились в вязкую грязь и хоть немного позволили зацепиться. Без каблуков мне это не удалось бы.
Впрочем, грязь оказалась ненадежной опорой. Как только Наталья Ивановна начинала звать на помощь, она опять сползала глубоко в воду. Зубы уже выбивали мелкую дробь, очень болел бок, ломило в затылке, одна ладонь была содрана и горела огнем. Пальцев она уже не чувствовала и совершенно инстинктивно потянулась рукой в карман, чтобы согреть ее. Мобилка! Как она могла забыть о телефоне? Впрочем, старенькую «Нокию», которую дети в шутку называли «дровами», достала без особой надежды: тоже, поди, промокла. Но экран загорелся, хотя было ясно, что батарея на последнем вздохе. Включив телефонную книгу, Наталья Ивановна стала жать на все номера подряд: соседке, подружке, дочке. Не срабатывает! Телефон отозвался только на номер внучки, и Наталья Ивановна закричала: «Лера! Не перебивай, у меня батарея садится! Я упала в люк с водой возле обувного магазина!» На этом разговор прервался. Но, к счастью, и дочь, и зять были дома. Инна даже стояла в коридоре одетая — собиралась уходить. А поскольку живут они в этом же районе, за пять минут добежали до магазина.
Хотя с момента падения прошло примерно минут сорок, Наталье Ивановне казалось, что этот страшный плен длится целую вечность. Кричать она уже не могла — зубы беспрерывно стучали, и унять эту дрожь не получалось. От тошнотворного запаха кружилась голова, но настойчивая мысль: «Как же я сюда попала?» — не давала ей покоя. Неподалеку плавал какой-то кусок ДВП, на который она вначале не обратила внимания. Присмотревшись к нему, поняла: это часть узкой белой двери от туалета, размокшей в воде. Очевидно, кто-то положил ее на открытое отверстие люка, сверху ненадежное покрытие присыпало мокрым снегом. А когда женщина наступила на дверь, та, словно картонка, скользнула в люк вместе с нею.
События на небольшом пятачке между зданием суда и обувным магазином тем временем стремительно развивались. Когда дочь, зять и внучка прибежали сюда, люк они не нашли. Наталья Ивановна слышала, как Инна кричит: «Мама, мамочка! Ты где?! Я тебя не вижу!» Но громко ответить не могла, только шептала: «Я здесь… » На крики молодой женщины прибежали охранник из магазина и те двое мужчин, которые торговали неподалеку картошкой. Но даже вшестером обнаружить небольшое отверстие коллектора, скрытое в сугробе, им не удалось. Тогда Наталья Ивановна онемевшими пальцами опять попыталась включить мобилку. Чудо! Экран загорелся, и она услышала дочкин голос. «Инна, дай трубку Ване», — попросила. И скомандовала зятю: «Успокойся, стань спиной к магазину и иди вперед маленькими шагами». После этого, переведя дыхание и собравшись с силами, Наталья Ивановна крикнула: «Ваня!» И сразу услышала: «Вот он!» — а в проеме люка одновременно появилось несколько лиц.
Как достать несчастную пленницу коллектора — вот вопрос! Пока Инна вызывала по мобильному спасателей, мужчины лихорадочно искали варианты.
— Какой-то парень лег на край люка и протянул мне руки, — рассказывает Наталья Ивановна. — Говорит: «Хватайтесь, я вас вытащу». А я ведь только с виду миниатюрная — у меня кость тяжелая. Мои 80 килограммов, да еще намокшая куртка — это же все сто! И руки совсем онемели — не удержать ему меня. Поэтому я просто покачала головой.
Парня звали Сашей, это он вместе с отцом торговал неподалеку картошкой. Тогда глава этого семейства побежал к машине и принес длинный буксировочный трос.
— Он с виду хоть и неказистый, — показывал мне его позднее житель пригородного села Зоря Анатолий (назвать свою фамилию он не захотел), — но очень прочный, сделан из парашютной стропы. Меня часто останавливают на трассе водители — кому молоток надо, кому буксир, и я никогда не отказываю в помощи. А тут такое несчастье! Мы с сыном спустили женщине этот трос, но она долго не могла его надеть на себя — руки, видно, онемели. А потом все-таки завела его под мышки, и мы втроем осторожно потащили вверх.
Когда Наталью Ивановну достали из колодца, она не могла стоять и прямо в мокрой одежде легла на снег.
— Все время, пока тащили, я кричала от боли, — со слезами на глазах вспоминает женщина. — Бок очень болел, и я подумала, что сломаны ребра. Когда вытащили, я даже не могла стоять — легла на снег. Но боль стала еще сильнее. Зять стащил с меня куртку и накинул свою, а внучка побежала домой за шубой. Тут и спасатели подъехали, стали осматривать коллектор. А один говорит: «Скажите спасибо, что вода была не горячая». Только тогда я поняла, что могла и не выбраться из этого колодца. Если бы не телефон, меня бы не нашли…
На эту странную компанию, идущую от магазина, все оглядывались. Женщину с покрытыми сосульками волосами буквально тащил на себе мужчина в тоненьком свитерке. Уже на полдороге к дому их встретила Валерия, бегущая с шубой в руках. Маму закутали, подняли воротник — так и довели. Но, что интересно, Наталья Ивановна в этой ситуации оставалась самой спокойной и рассудительной из всех.
— Когда дочь кинулась набирать ванную, я сообразила, что мне с моей гипертонией нельзя из ледяной воды в горячую, — словно заново все переживает Наталья Ивановна. — Сбросила с себя мокрую одежду и залезла под два одеяла. На часах было ровно 14. 35. Это означало, что в коллекторе я провела почти час. Зять намешал мне в стакан все, что в доме нашлось: успокоительное, сердечное, противопростудное. Я выпила, но еще долго под одеялом словно ледяной ветерок гулял — это холод из меня выходил. Только через четыре часа я решилась руку из-под одеяла вытащить, и зубы перестали стучать…
На следующий день дети повезли Наталью Ивановну в травмопункт — у нее так болел бок, что всю ночь не могла сомкнуть глаз. Но в небольшом больничном коридоре в этот гололед толпилось столько людей — кто с переломами, кто с растяжением, — что на рентген они не пошли. Купили мазь, болеутоляющие таблетки, и Наталья Ивановна лечилась сама — еще и от бронхита, который начался через пару дней. Сегодня о том происшествии напоминают только боль в боку, да белесые разводы на куртке. Все вещи пришлось бросить в стиральную машину — такой от них шел запах. Пострадал и модный беретик — часть стразов отклеилась и утонула. А в целом Наталья Ивановна все так же энергична и деятельна. И еще внимательнее смотрит под ноги, когда идет по улице.