Недавно исполнилось 100 лет со дня рождения жены создателя «Молодого театра»
Судьба «ровесницы века» вместила в себя много удивительных событий, прежде всего, знакомство с великим украинским режиссером Лесем Степановичем Курбасом, пятнадцать прожитых вместе лет, а затем -- долгие годы без него… Курбас был старше Валентины на тринадцать лет. Он многому научил свою юную жену, сделал из нее актрису. До конца жизни Чистякова отказывалась делиться своими воспоминаниями о Курбасе, но неизменно подписывалась: «Чистякова, жена Курбаса». Кто-то упрекал ее за то, что, дескать, не разделила трагическую судьбу мужа. А не важнее ли, что, подобно многим, не отреклась? Вопреки слухам, сплетням и домыслам, она ничем не запятнала себя.
У актрисы Валентины Чистяковой украинско-российские корни. Отец, Николай Петрович, -- тверской волжанин, оперный певец, солист Большого театра. Мать, Параска Михайловна, пела украинские песни. «Засыпала я, -- вспоминала Валентина Николаевна, -- очень хорошо помню, под украинскую песню «Нi, мамо, не можна… »
В 1918 году семья Чистяковых одновременно с выдающимся русским балетмейстером М. Мордкиным переезжает из голодной Москвы в более сытый Киев, из-за обилия в Киеве в то время деятелей культуры Крещатик шутя называли вторым Невским проспектом. В Киеве Мордкин арендует для занятий своей хореографической студии зал в том помещении, где работал руководимый Лесем Курбасом «Молодой театр». Именно тут, на занятиях хореографией, Курбас впервые увидел Валентину Чистякову -- во всем очаровании ее молодости и несомненной актерской одаренности.
Есть в воспоминаниях современников свидетельства того, что на самом деле Чистякова первая обратила внимание на Курбаса, но с присущей ей тонкостью сумела представить все исключительно вниманием с его стороны. Известно, что Валентина Николаевна не оставила воспоминаний о своем муже и единственным свидетельством, что называется, «из первых уст» могут служить письма Чистяковой к театроведу Валерию Гаккебушу. Вот как она вспоминает о своем знакомстве с Лесем Курбасом: «Эта встреча решила мою судьбу -- и личную, и творческую. Могло ли быть иначе?
Личность Александра Степановича, гениального режиссера-новатора, его образованность, исключительное трудолюбие, удивительный талант и в то же время его принципиальность, целеустремленность, не говоря уже о его неотразимом обаянии, -- не могли не покорить меня, недавнюю московскую гимназистку, с детства мечтавшую о жизни в искусстве.
Не знаю, почему и как случилось, что я привлекла особое внимание Александра Степановича. Однажды меня с ним, видимо, по его инициативе, познакомили. Так, неожиданно для меня, усердно готовящейся к экзамену по роялю в Киевскую консерваторию и серьезно увлеченной уроками танца, начался мой киевский роман. Вдвоем с Курбасом мы много и подолгу гуляли по киевским улицам, прекрасным паркам и беседовали, беседовали… »
«С присущей ему деликатностью Александр Степанович старался во время наших занятий определить пределы моих знаний и, как мне казалось, крайне огорчался их ограниченностью. «А я ведь закончила московскую гимназию с золотой медалью», -- думала я.
-- Как пополнить мне мои знания? -- спросила я у Александра Степановича.
-- Читать, -- односложно ответил он и предложил мне познакомиться с его библиотекой.
Я была ошеломлена!
В небольшой, чрезвычайно скромной (чтобы не сказать -- бедной) комнате все стены до потолка были заставлены стеллажами с книгами. Кроме того, книги горками лежали на столе, на стульях, на подоконниках и даже на полу. Глаза разбегались от ярких переплетов, от различия форматов, от многоязычных заглавий на книгах.
-- Вiзьмiть, прошу, що вам сподоба ться, -- любезно предложил он мне.
Я осторожно вытянула книгу в серой суперобложке и развернула ее. Передо мной запестрели буквы на каком-то незнакомом языке.
-- Что это? -- спросила я.
-- Iбсен. В оригiналi. Але у мене Iбсен в перекладi на росiйську мову.
Это была первая прочитанная мною книга из библиотеки Александра Степановича».
Увлечение режиссера молодой балериной не было тайной для актеров «Молодого театра». Они ревновали Курбаса к Чистяковой и даже с присущим юности максимализмом… хотели ее убить.
Так вспоминает об этом времени актер Василь Василько:»Шли дни, и мы стали замечать, что Лесь Степанович начал опаздывать на репетиции, чего раньше не случалось. Что с ним? В чем причина? Вскоре выяснилось -- Лесь Курбас влюбился в Валентину Чистякову. Она -- причина его опозданий! Мы думали так: Валентина приехала в Киев с родителями. Пройдет гражданская война, семья возвратится в Москву, и Чистякова заберет с собой нашего Леся, нашего поводыря, нашу надежду, он же влюблен в нее до безумия».
Но Курбас не предал украинский театр, а из Валентины Чистяковой воспитал одну из лучших своих актрис. Впервые она вышла на сцену «Молодого театра» в спектакле «Царь Эдип» вместо уехавшей актрисы. И… упала в обморок от страха -- прямо на руки все тому же Василю Василько.
Курбас не принадлежал к числу режиссеров, считающих делом чести во что бы то ни стало сделать жену премьершей. Чистякова много играла, но не героинь. Работала не только ассистентом режиссера, но и сорежиссером, но не в спектаклях Курбаса.
А вскоре после «Царя Эдипа» в Андреевской церкви Киева Лесь Курбас и Валентина Чистякова обвенчались. Переживший глубокую личную драму, стрелявшийся из-за несчастливой любви к жене своего учителя, Катерины Рубчаковой, Курбас наконец обрел любовь.
Четвертым членом семьи Курбаса, помимо себя, Леся Степановича и его матери Ванды Адольфовны, Чистякова называла знаменитую курбасовскую библиотеку.
«Самым веселым и радостным днем привычно стал день получения зарплаты, -- вспоминала Валентина Николаевна. -- Александр Степанович приезжал из театра домой на извозчике, останавливался около дома и начинал выгружать только что купленные новые книги. Мы с Вандой Адольфовной, поджидая его возвращения, поглядывали в окно, и при виде Александра Степановича выбегали на улицу помогать ему выгружать и вносить в дом связки книг.
Семья наша… была чрезвычайно беспечна и легкомысленна в материальных вопросах. Кроме книг, Александр Степанович имел еще одну страсть: давать деньги в долг -- конечно, без отдачи… Обращались к нему и горькие пьянчуги -- увы! такие встречались и тогда в актерской среде (правда, значительно реже, чем теперь). Александр Степанович не отказывал им. «Вiн -- хвора людина», -- обычно говорил он и протягивал руку помощи. Сам он любил только сухое грузинское вино хороших марок.
И все же главной статьей расходов в его бюджете были книги, журналы, газеты, альбомы живописи, энциклопедии, словари и т. п. Библиотека была как бы живым членом нашей семьи и все росла и росла.
Во время пребывания в Белой Церкви в 1921 году мы с Александром Степановичем снимали квартиру на одной улице, а Ванде Адольфовне -- в другой части города. И вот однажды, сидя у нее за чашечкой «кавы», мы услышали из уст прибежавшей нашей хозяйки: «Ограбили! Ограбили!»
-- Что случилось?
-- Это вы сами вынесли все вещи из вашей комнаты?
-- Нет!
-- Так, значит, вас ограбили…
-- А книги?.. -- спросил Александр Степанович.
-- Та вони на мiсцi! Кому вони потрiбнi?..
-- Ну то, значить, усе гаразд, -- усмехнулся Александр Степанович. -- Перестаньте плакати, сiдайте з нами пити каву!
В 1922 году Курбас основывает новый театр с весенним, свежим названием «Березиль». А в 1926 году «Березиль» со всей труппой как лучший украинский театр переводят из Киева в Харьков, в то время -- столицу украинской республики. Ни они сами, ни кто-либо другой на земле не знал тогда о трагической судьбе режиссера и его любимой актрисы, а их семейная жизнь складывалась на зависть многим.
Александр Степанович нежно называл жену «мавпочкой». Оба казались счастливыми.
По словам актера Харьковского театра им. Т. Шевченко Романа Черкашина, работавшего вместе с Чистяковой, «в этом шутливом прозвище не было ничего обидного: это было признание натуры жизнелюбивой и жизнерадостной, полной нерастраченных душевных сил».
В результате хлопот друзей и поклонников Чистяковой повысили пенсию на… 8(!) рублей
Вероятно, эти качества и помогли Валентине Николаевне пережить свалившиеся на нее несчастья… В начале октября 1933 года коллегия Наркомпроса УССР постановила: «Снять Леся Курбаса с работы художественного руководителя и директора театра «Березиль». Главным обвинением против мастера стала «позиция украинского националиста». А 25 декабря 1933 года Лесь Курбас был арестован. Когда из Москвы его перевезли в Харьковскую тюрьму, Чистякова носила мужу передачи, выстаивая перед тюремными воротами километровые очереди. Когда Курбаса выслали в Медвежьегорск и на Соловки, переписывалась с ним и высылала книги. В 1937 году писать ей стало некому… Но надо было жить дальше: остался театр, талант и уникальная красота. Недаром после знакомства с ней Курбас написал: «Божественно красива!» Отмечали это и современники Валентины Николаевны. Стройная фигура, тонкие черты лица, фиалкового цвета глаза.
Вот как писала об этом актриса Юлия Фомина: «Все в театре были влюблены в нее. Женщины, мужчины, молодые, старые… Впрочем, старых среди нас не было: вся труппа тогда была еще молодой.
Когда мы собирались все одновременно в большом фойе на собрание или репетицию, каждому хотелось сесть так, чтобы лучше видеть Чистякову. Смотреть на нее было наслаждением! Какую-то необычайную силу притяжения волшебной привлекательности излучало все ее существо, каждое движение, поворот, взгляд на редкость выразительных фиалково-синих глаз. Были среди актрис женщины красивее ее, но никто не мог сравниться с ней неповторимым очарованием. Море женственности, песня женственности!»
Она была счастлива в актерской профессии. Много играла. И именно это спасло ее от сумасшествия после ареста Курбаса.
Ее знали и любили. Когда она шла по улицам Харькова, здоровались совершенно незнакомые люди и провожали взглядом любимую актрису. Говорят, весь Харьков выращивал цветы, чтобы принести их ей на спектакль…
Современники говорят, что Валентина Николаевна дня не могла прожить без розыгрышей и мистификаций. Кто-то считал это разновидностью актерского тренинга, кто-то полагал, что таким образом актриса спасалась от обременявшей ее популярности.
«Вы же знаете, -- писала она Гаккебушу, -- что я не осмелилась принять участие в издании материалов о Лесе Курбасе, за это Василь Василько упрекал меня очень «активно», но так и не смог понять причину моего категорического отказа. Я прошла длительный «крестный путь» мыслей о самоубийстве и, наконец, преодолела себя… Так вот! Моя маска веселости и остроумия стоила мне очень дорого, но она спасала меня от надоедливых друзей!»
Валентина Чистякова была чуть ли не единственной, кто после посмертной реабилитации Курбаса отказывался выступать с воспоминаниями о нем. Вот что писал об этом в неопубликованной ранее рукописи Роман Черкашин: «Нет, Валентина Чистякова не была в жизни героической женщиной. Она не оставила вместе с Лесем Курбасом театр, не разделила с ним его трагическую судьбу. Она сохранила себя как актрису и получила без Курбаса почетное звание народной артистки, была награждена орденами… Валентина Чистякова была все-таки баловнем судьбы! Тем горше переживала она доставшиеся на ее долю жизненные удары и особенно горестно -- неминуемую утрату молодости, свою одинокую старость.
Несмотря на почетное звание народной артистки двух республик -- Украинской и Узбекской, Чистякова получала скромную зарплату, и пенсия ей была назначена убогая -- 80 рублей в месяц. Понадобилось несколько лет настойчивых хлопот ее самой и ее влиятельных друзей, чтобы пенсия была увеличена на… восемь(!) рублей».
Вот что писали уже после ее смерти Роман Черкашин и Юлия Фомина: «Старость безжалостно отобрала у блестящей когда-то актрисы ее женское очарование, живость. Бывшие многочисленные почитатели ее артистического таланта вряд ли узнали бы своего давнего сценического кумира и 80-летней женщине на дряхлых ногах, которые едва держали и с немалым трудом передвигали даже по родному дому старческое тело… Да и самих почитателей с годами становилось все меньше! Как-то незаметно отходили от Чистяковой даже близкие друзья… Из дома, из своей небольшой двухкомнатной квартиры, слишком скромно обставленной старой мебелью, давно уже Валентина Николаевна никуда не выходила и почти никого не принимала у себя. Глубокое одиночество и слишком скромная повседневность… »
Чистякова умерла в 84 года, в общем-то неожиданно: случайный перелом шейки бедра и последовавшее за этим воспаление легких убило ее. Похороны были скромными. Официальный сухой некролог. Прощальный театральный звонок. На траурном митинге -- речи по бумажке, читаемые чужими, никогда не видевшими актрису на сцене и знающими о ней разве что по книгам людьми…
Она умерла, так и не узнав правды о гибели своего мужа. Фальшивое свидетельство о смерти Леся Курбаса, датированное 1942 годом с диагнозом «кровоизлияние в мозг», хранится ныне в Театральном музее Украины. Чистякова знала, что его смерть не имела никакого отношения к инсульту, но не дожила до того времени, когда была установлена точная дата смерти и место расстрела. Великий украинский режиссер Лесь Курбас погиб во время массовых расстрелов, посвященных… 20-летию Октябрьской революции. Это произошло в урочище Сандормох, на шестнадцатом километре трассы Медвежьегорск-Повенец. Его палачом стал капитан НКВД Матвеев, из личного пистолета расстрелявший за несколько дней выстрелом в затылок 1111 человек. После чего написал докладную записку начальству, жалуясь, что устал и болит рука. Матвеев за заслуги перед Родиной был премирован ценным подарком и путевкой в санаторий…
«Facty i kommentarii «. 11 мая 2000. Культура