Теперь они пытаются отобрать у отвергнутой падчерицы ее ребенка. «С моей дочерью они сделают то же, что сделали со мной!» — в отчаянии твердит Нина…
Они любили делать красивые поступки. Перевести старушку через дорогу. Одолжить рубль пьянице-соседке. Приютить мокнущего под дождем котенка. А как же иначе? Ведь жизнь для того и дана, чтобы делать добро. Поэтому, когда их подруга скончалась от рака, оставив маленькую Нину сиротой, сестры Глушаковы решили забрать девочку к себе.
Закончив консерваторию, сестры-близнецы Аля и Валя Глушаковы преподавали музыку в школе и детском саду. После работы спешили в дом, оставшийся после смерти родителей. Копались в огороде, и, наварив вишневого варенья, ждали по вечерам у окна своих суженых. Но те почему-то обходили их дом стороной. А если и появлялся у кого-нибудь из близняшек ухажер, то вторая всячески отговаривала сестренку от встреч с ним. Дескать, и некрасив он, и неумен, и Моцарта никогда не слышал… Так, отговаривая друг дружку, дожили они до тридцати шести. И тут в их жизни появился ребенок… Девочке было пять лет, и она еще не могла осознать до конца всю глубину постигшего ее несчастья. Мама ее растила одна, и когда умерла, оказалось, что у ребенка на свете нет ни одной родной души. Жила какая-то дальняя родственница в Никополе, но у той своих подрастало трое, зачем ей лишний рот?
Когда Валя предложила сестре забрать Ниночку, Аля растерялась. У нее только начался роман с преподавателем из соседней школы, о котором она не сказала сестре. Иван Никитич схоронил жену и воспитывал двоих мальчиков. Алевтина в мечтах уже видела себя матерью дружного семейства. Она попыталась отговорить сестру от опрометчивого шага. Но Валя стояла на своем: «Ну подумай, что нас ждет впереди? Одиночество, старость. А если возьмем Ниночку, будет ради кого жить!» Никаких доводов сестры слушать она не хотела. Как одержимая носилась по магазинам, скупая одежду и детские игрушки. Не смея перечить более властной по характеру сестре, Аля уступила.
Они начали хлопоты по оформлению опекунства. Роман с преподавателем угас как-то сам по себе. Да и не верила Алевтина в свое женское счастье. Они с сестрой красотой не блистали, «подать себя» не умели, считая кокетство и разные женские уловки фальшью. Нет, чем питать иллюзии в отношении брака с Иваном Никитичем, лучше уж заниматься добрым делом — растить сиротку. И Алевтина переключилась на малышку. Девочка росла ласковой и послушной. В пятнадцать лет прекрасно музицировала, училась на «отлично» в школе, умела все делать по дому. Сестры гордились своим «произведением» -- дочь воспитанна, сдержанна, скромна. Совсем как они в детстве. Единственное, что отличало ее от мамы Вали и мамы Али -- яркая внешность, которую не могли скрыть даже безвкусные, «монашеские» платья Ниночки. Наряды ей покупали мамы.
Идя по улице с дочерью, сестры замечали, как смотрят на Нину ее ровесники и мужчины постарше. Подшучивая по этому поводу, они пытались заглушить старую боль в сердце: на них так не смотрели никогда…
Внимание поклонников Нины становилось все более назойливым. В их доме постоянно раздавались звонки, кто-то молчал в трубку, кто-то перебрасывал через забор букеты цветов в палисадник. Их старый дом наконец ожил. Он дышал предчувствием любви. И как металась раздираемая первыми чувствами 15-летняя Нина, так же метались сестры, задыхаясь в атмосфере чужого, недоступного им счастья. Сияющее личико дочери, не научившейся еще скрывать своих чувств, выводило их из себя.
Сама того не желая, девочка-подросток вызвала к жизни страшного зверя. Ее личное счастье несло угрозу семейному укладу сестер, ставило под сомнение правильность их жизни. Долго таившаяся злоба и обида на незадавшуюся женскую судьбу, поднялась со дна их души, перечеркнув привязанность к дочери. Ослепленные завистью и ревностью, они начали травить беззащитную девушку, видя в ней уже не бедную сиротку, а чужака, «нагло обосновавшегося» на их территории. Через полгода Нине исполнялось шестнадцать лет. Она должна была получить паспорт и прописку в их доме. Этого нельзя было допустить.
Внешне все оставалось как прежде. Аля с Валей продолжали заботиться о воспитаннице, стараясь не выдать своей неприязни. Но теперь девушке ничего не запрещали. Выгоняли ее погулять на улицу, перестали контролировать. Нина, обрадованная внезапно свалившейся на нее свободой, стала поздно приходить домой, забросила музыку. Мамы закрывали на все глаза. А вскоре дочка увлеклась серьезно. Ее избранник, 24-летний Алеша, был женат, но от девушки скрыл это. Случайно узнав об этом, мамы не стали ничего предпринимать. С тайным злорадством наблюдали за тем, как бедняжка, потеряв голову, часами сидит у телефона, ожидая звонка, пишет по ночам стихи, прибегает со свиданий то в приподнятом, то в мрачном настроении…
Развязка не заставила себя долго ждать. Нина забеременела. Узнав о сопернице, в дом к Глушаковым ворвалась супруга Алексея. Скандал слышала вся улица. Девушка заперлась в своей комнате, а когда сестры выбили дверь, она лежала без сознания. Рядом валялись пустые пузырьки от таблеток. Такой финал не входил в их планы. Вызванная «скорая» отвезла несчастную в больницу. Жизнь Нине спасли, но ребенка она потеряла.
Сестры дневали и ночевали в больнице. Раздавленная, потухшая Нина стала им снова близкой и родной. Ведь теперь она была такой же несчастливой, как и они. Но тут, как на беду, юной пациентке стал уделять внимание студент-медик, который проходил в больнице практику. Возникшая было нежность и жалость к дочери улетучились в момент, сменившись раздражением. Но как выставить дочь за порог, не потеряв при этом лица? Что скажут люди?..
Сразу же после того, как девушку выписали из больницы, Алевтина и Валентина, взяв отпуск за свой счет, сказали дочери, что едут на курсы повышения квалификации. Расчет оказался правильным. Одна в пустом доме, стыдясь лишний раз появиться на улице, Нина сходила с ума. Из последних сил удерживалась, чтобы не позвонить на работу любимому, но не удержалась… Когда Глушаковы вернулись, соседи с возмущением поведали о том, что «Нинкин хахаль бегал к ней каждый день».
Узнав, что Глушаковы отказались от опекунства и оформили Нину в интернат, соседи остались довольны. Пусть знает свое место!
Святая простота, Нина решила, что мамы разгневались на нее за дурное поведение и тяжко корила себя за свой грех. Но ведь она не знала, что Алеша женат! Ей никто об этом не сказал… Подружки по комнате, закаленные в жизненных баталиях, выслушав ее историю, фыркнули: «Ты че, Нинка? Да они прописывать тебя не хотели! Поиграли и бросили!» -- «Нет, они не такие! -- со слезами на глазах пыталась защитить Нина своих родительниц. -- Это я во всем виновата… »
Пытаясь снова заслужить любовь мамы Вали и мамы Али, девушка написала домой покаянное письмо. Оно осталось без ответа.
Даже в интернате Нина училась хорошо. Учителя, глядя на способную ученицу, сожалели: воспитывайся она в семье, перед девочкой открылись бы блестящие перспективы -- институт, карьера. Теперь же ей приходилось надеяться только на себя.
После интерната Нина поступила в училище, там кормили и было где жить. Вышла замуж за такого же сироту, как сама. Родила дочь. Малышку назвала Алевтиной -- в честь мамы Али, за которой Нина особенно скучала. Как-то, гуляя с дочкой по городу, встретила своих мам, спешащих на базар. Она не видела их семь лет. Сколько раз представляла себе встречу с ними, и то, какие скажет им слова! Ведь она так и не притерпелась к своей боли. Когда девушка вспоминала об изгнании из семьи, ей хотелось кричать. С годами пришло понимание того, что на самом деле происходило тогда в их доме. Но сейчас Нина стояла перед ними на улице, и чувствовала, как ком подступает к горлу.
Расчувствовались и сестры. Расспрашивали о жизни, заигрывали с малышкой. На прощанье попросили адрес ее общежития. Нина с радостью дала. Она готова была им все простить. В ней снова проснулась девочка, верящая в чудо. Если бы она знала, к чему это приведет!
Мамы посетили общежитие. Оглядев убогую комнатку, в которой ютилась их семья, вздохнули: «Для ребенка здесь нет никаких условий!». Затаив дыхание, Нина ожидала, что они предложат ей переехать в их дом, ведь там пустовало столько комнат, и они могли зажить большой дружной семьей… Но мамы лишь высказали желание забирать к себе ребенка на выходные. Нина с легким сердцем согласилась -- пусть дочка хоть пару дней поживет на просторе, на свежем воздухе. Тем более, что они с мужем крутились как белки в колесе, чтобы заработать лишнюю копейку на покупку квартиры, и дома почти не бывали.
Нина работала по сменам, в остальное время выходила торговать на базар разной мелочью. Муж подрабатывал ремонтом квартир. После работы, как водится, выпивал с коллегами. В конце концов, устав от бесконечных ссор с супругом по поводу его посиделок с друзьями, Нина поставила на стол бутылку: «Пей лучше дома!» Изредка садилась с ним выпить сама.
Однажды Глушаковы, унюхав, что он Нины пахнет спиртным, поинтересовались: «Ты что, пьешь?» «Да нет,-- поспешила возразить Нина. -- Это так, для настроения». И забыла об этом эпизоде.
Малышку Нина могла уже отдать им на три, а то и на пять дней. Трехлетняя Алечка с удовольствием обживала новое, казавшееся ей сказочным пространство -- с цыплятами, утятами и другими невообразимо интересными вещами. Хвостиком ходила за бабушками. Как-то раз, когда Нина пришла за дочкой, та закапризничала: «Я с тобой не пойду!» -- «Это почему же?» -- опешила она. «Ты плохая, от тебя водкой пахнет. Так бабушки говорят! И папа плохой!»
Нина стояла, как громом пораженная. Бросившись за объяснениями к хозяйкам дома, услышала: «Какая ты мать?! Ребенка по три дня не забираешь, пьешь, гуляешь! Мы думали, ты изменилась, но жизнь тебя ничему не научила!.. »
Еще не понимая, что стала жертвой хорошо разыгранного спектакля, Нина оправдывалась, что, конечно, она не уделяет ребенку достаточного внимания, но ведь ей надо заработать на квартиру… «Хорошо, я больше не буду ее приводить, раз она осложняет вам жизнь… » -- лепетала она, лихорадочно собирая дочкины вещи.
-- И ты думаешь, мы отдадим ребенка такой матери, в ваш общежитский свинарник? — продолжила Валентина Гавриловна. Не веря своим ушам, Нина услышала, что мамы собираются… лишить ее родительских прав и оформить опеку над Алечкой.
-- Зачем вам моя дочь! -- В отчаянии закричала Нина. -- Возьмите себе другого ребенка!
Но сестры уже захлопнули у нее перед носом дверь. Прибежав в общежитие, Нина узнала, что сегодня, когда она была на работе, Глушаковы обходили ее соседей, интересуясь, не пьет ли Нина, не бьет ли ребенка. Соседи удивлялись: как такое могло вообще прийти в голову? Нину все знали как прекрасную хозяйку, нежную и заботливую мать. Однако «алкаш Пашка из тридцать второй комнаты» подписал им какую-то бумагу. За бутылку.
Вне себя от страха потерять дочь, на следующий день она побежала в службу по делам несовершеннолетних. Там ее успокоили. Ведь для того, чтобы лишить мать родительских прав, должны быть веские основания. Одного желания Глушаковых взять опеку над ребенком недостаточно. Поэтому, если у Нины нормальная семья, можно не волноваться.
Не веря, что ей удастся отвоевать дочь, которая вот уже неделю живет у Глушаковых, встревоженная мать обратилась в «ФАКТЫ». Мы встретились в кафе на Соцгороде. Обжигаясь кофе, моя собеседница рассказывала о своей жизни, беспорядочно перескакивая с одного на другое. Несмотря на скромный наряд и седую прядку в волосах, в молодой женщине чувствовалась порода. Она была красива необычной восточной красотой, заставляющей оглядываться на нее зашедших на чашку кофе местных модниц. Что же чувствовали мама Аля и мама Валя, так безжалостно растоптавшие жизнь приемной дочери, остается только догадываться.
-- Поймите, с ней они сделают то же, что сделали со мной! -- исступленно повторяла Нина…
Вечером я набрала номер телефона Глушаковых.
-- Я не вижу надобности в нашей встрече, -- отрезала Валентина Гавриловна. -- Алечка уже к нам привыкает, стала называть нас мамами…
-- Но ведь у вас уже была одна дочь!
-- Она не оправдала наших надежд, -- сухо подытожила разговор собеседница и положила трубку.