Сегодня у Таисии Повалий -- день рождения. Если кто-нибудь думает, что на этом этапе у звезд подобной величины пафос определяет сознание, могу вас разочаровать -- нет его, пафоса. Есть, вероятно, легкая усталость от того, что приходилось ежедневно делать себя, пробивать буквально головой сложившиеся стереотипы, бороться за каждую ноту и каждую строку в таком, казалось бы, безобидном жанре, как эстрада. На самом деле это очень жестокая махина, которая порой перемалывает артиста с потрохами. Как эта хрупкая женщина достигла всего?.. Правильный ответ: не случайно.
-- У нас в стране родилось что-то наподобие семейного шоу-бизнеса… Как показывает опыт, у людей, связанных не только творческими, но и семейными узами, наиболее удачно складывается и артистическая судьба… Наверняка есть какая-то разница в отношениях между певицей и продюсером, если они еще и любят друг друга…
-- Вы обратили внимание, что отношения между продюсером и артистом, не связанными родственными или семейными узами, как правило, заканчиваются скандалом? И руганью… Проходит время, и люди забывают, кто им помогал. Допустим, человек не имел ничего, и вдруг судьба дарит ему известность, репертуар, клипы… И когда ты видишь поклонников, которые пищат-визжат, просят автограф, думаешь: «Боже мой, как я талантлив!» То есть всегда кажется: это все я. Забывая о том, что популярность зависит от многих обстоятельств, что это труд и талант многих людей, это, наверное, какая-то положительная энергетика, которая идет из Космоса. Скажем так -- Господь помогает… Без этого никак не может быть!
-- У наших людей сложилось впечатление, что сейчас деньги вкладывают только в бездарность, а талантливые артисты сами пробиваются, без денег…
-- Нет, неправда. Конечно, можно раскрутить бесталанного человека. Запросто! Все зависит от количества денег. Если их много, человек действительно может стать суперпопулярным… И все-таки хоть какие-то данные у этого человека должны быть. Пусть минимальные. И при желании его можно поднять даже до уровня суперзвезды Голливуда, выставив правильно свет и сделав хороший макияж, одев, причесав и сняв все это на хорошую пленку. В отличие от него, талантливый человек, может быть, не очень красивый, скромный, застенчивый, будет тихо сидеть, и его не заметят. Ну и что с того?.. Да ничего!.. Именно такому человеку нужен продюсер, который знает, как, сохранив твой талант, донести его до зрителя, до слушателя. И, конечно же, таланту нужны деньги. Обязательно. Пользуясь случаем, мне еще раз хочется поблагодарить банк «Украина» за поддержку всех моих творческих начинаний.
-- У вас, наверное, в подсознании наверняка остались битловские мотивы, позже -- эпоха диско, рэпа… Сейчас опять в мире очень популярна традиционная эстрада, наблюдается возврат к мелодизму -- Селин Дион, например… У вас ведь тоже поначалу, некоторое время тому назад, были более ритмичные композиции -- «Панно Кохання» и т. д. Вы ведь тоже вернулись к мелодии, к эстетике 60-х годов… Это закономерность?..
-- Скажем так, «Битлов» я услышала попозже, ведь я родилась в Белой Церкви и, как все советские дети, смотрела два телеканала, слышала только советскую музыку -- хорошую, кстати, замечательную. И только потом, когда я приехала в Киев и поступила в музучилище, общаясь с музыкантами, иногда подпольно слушала тех же «Битлов». Но росла я, в основном, на музыке Людмилы Зыкиной, Людмилы Сенчиной. И в памяти отложилась как раз их положительная энергетика, их доброта, их нежность. В украинской эстраде акцент тоже делался на традиционную гармонию. Мы должны были петь ТОЛЬКО о любви к матери, к родине… Я не против этого. Я очень люблю народные песни, это все в моем сердце -- любовь к земле, любовь к селу, к деревне, где прошло мое детство… Но этого не должно быть много. Должен быть, что называется, искренний порыв. А у нас к тому времени стали уже просто штамповать песни без души, без сердца. Выдержать это было невозможно.
-- И тут появляетесь вы…
-- Тогда мне хотелось назло им петь диско, кричать, показывать верхний диапазон… Это был как бы протест. В те годы казалось: у меня есть верх! До третьей октавы! Я ее беру. Я ее буду петь в каждой песне! Потому что этого не было вокруг. Никто меня не понимал! Меня приглашали на «Пiсенний вернiсаж» по инерции, потому что я уже была к тому времени лауреатом многих конкурсов и меня не могли вычеркнуть. Я выходила на сцену и пела песни в три октавы в стиле симфо-джаз-рок -- с голосовыми пассажами, с паузами и кульминациями… Это был 1989 год. И во время пения кто-то в зале как бы пытался меня спародировать… Это звучало так (воспроизводит), похоже на собачий вой… Я понимала публику, которая сидела в зале… Потому что на «Пiсенний вернiсаж» куча автобусов привозила из сел бабушек и дедушек… И, конечно, они не воспринимали мои песни. Но я была такой! Может быть, это была глупость с моей стороны. Мне никто не хлопал. Никто! Я уходила, как говорят, под стук своих каблуков. И у меня была мысль, как я сейчас понимаю, идиотская: я все равно буду перевоспитывать свою публику!..
-- И что же вас заставило измениться?..
-- Я поняла: если я артистка, если Бог дал мне голос, я должна служить своему народу, своей стране. И когда я услышала песню «Сладкий грех», я подумала: «Боже мой, вот эта доброта! То, с чем я выросла! То, что я хочу петь». Это было тогда, когда вокруг меня все время по радио звучало: «Тiкай, бо буде вiйна», «А я iду на вiйну… » И все это было в один момент -- почему-то все запели о войне. Мне было страшно! И я увидела в этой песне, «Сладкий грех», все, что мне нужно… Потом были и «Вечерок», и «Замело» -- в старом, добром, традиционном советском стиле. Но переломной стала, конечно же, композиция Женечки Рыбчинского «Чертополох» -- у меня еще никогда в жизни не было такой песни, и я сказала автору: «Сейчас же садись, пиши слова, гармонию -- я хочу ее петь!» Я поняла, что не могу ее не петь -- в ней было что-то магнетическое. Исполняя ее в студии, я не узнавала свой голос -- что-то изнутри шло, я думала только о содержании песни. У меня было ощущение, что я пела о себе. Такие же чувства испытывает всякий, кто слышит эту песню.
-- В слове «традиционная эстрада» нет ничего плохого… Журналисты, естественно, восхищаясь всем современным, набросились на традиционную музыку, которая по качеству, бывает, в десятки раз лучше сделана, чем что-то ультрамодное.
-- Да. Я увидела спасение в этой музыке… И, не боясь, стала петь эти песни. Не боясь! Да, говорили: Повалий опустилась! Она обленилась… А мне кажется -- наоборот. Почему-то раньше меня воспринимали как певицу со стальным голосом, певицу холодную, в которой нет никакой душевности, хотя в жизни я совершенно другая… Зато сейчас ударились в другую крайность -- на «Золотой жар-птице» меня просто убил ведущий Саша Богуцкий… Я сидела в зале в хорошем настроении. Но когда объявили номинацию «Традиционная эстрада», он сказал: «А зараз ми запрошу мо на сцену артистiв в цьому жанрi, людей, якi ввiйшли в iсторiю… якi зробили для Укра ни… » Как бы -- все! Я ничего не могу больше сделать! На мне уже крест! Неужели уже все?! Я была модно одета, современна, но после этих слов хотелось взять палочку и, прихрамывая, выйти на сцену… Я не хочу терять молодежную публику. Не надо меня списывать в архив, я иду в ногу со временем, и я вам всем еще покажу!…