Олега Непомнящего можно назвать арт-менеджером номер один российской эстрады. Еще бы: далеко не каждому посчастливится работать с такими мега-звездами, как Алла Пугачева, Филипп Киркоров, София Ротару, Владимир Пресняков-младший… Помимо этого, Непомнящий работал в Театре кукол Сергея Образцова, в Ансамбле танца Игоря Моисеева, в Московском цирке. Он был не только администратором, но и талантливым актером-мимом, хореографом-постановщиком, педагогом. Об этом и о многом другом он рассказывает в своей книге «Однажды наступит завтра».
-- Вы заранее согласовывали со звездами то, о чем писали?
-- Нет. Ни в коем случае. Тогда это была бы другая книга. Вообще это книга не о звездах -- это книга обо мне. А поскольку со звездами я так или иначе общался, естественно, там есть и о них. Много.
-- Звезды первой величины после чтения не угрожают вам судебными разбирательствами?
-- У них нет ко мне никаких претензий. Алла -- умная женщина, она все понимает. Я рассказал, как было на самом деле. Ничего не скрывал, не утаивал. Хотя Артур Гаспарян сказал, что в этой книге я 10 процентов все-таки утаил, а когда буду писать о Филиппе, эта цифра возрастет до 50. Да ничего я не собираюсь скрывать! Там и скрывать-то нечего! Вся жизнь их как на ладошке!
-- Оказывается, вы родом из Украины. А как вы попали к Алле Борисовне?
-- Я закончил 10 классов сельской школы, сел в товарный вагон, поскольку денег не было… и приехал в Москву. Я по гороскопу Козерог, а они ставят перед собой цель и упорно к ней идут. Я поступил в Институт нефтехимической и газовой промышленности. А там был цыганский ансамбль, и я стал его солистом. Потом учился в студии пантомимы -- тогда, в 60-х, после гастролей Марселя Марсо начиналась мода на пантомиму. Так я стал мимом. Потом, в 1968 году, начал преподавать в цирковом училище. 28 апреля 1968 года я позвонил своей приятельнице, она училась тогда в училище Гнесиных, Гале Улетовой и пригласил ее поехать с нами на сельхозработы. Галя сказала мне, что она уже едет со студентами Школы МХАТа и посоветовала позвонить студентке училища Ипполитова-Иванова Алле Пугачевой. Я позвонил Алле и назначил встречу на следующий день, 29 апреля, в час дня в цирковом училище. Погори в со мной, будущая Примадонна, как она потом рассказывала, поехала к Карине Филипповой и Борису Акимову. Они тогда писали для нее песни. Карина по национальности цыганка, и Алла попросила ее погадать. И та ей нагадала, что завтра она должна быть в казенном доме, и первый мужчина, которого увидит, станет ее мужем. Я приехал в училище, немного опаздывал… Алла была уже там. В дверях я столкнулся со своим учеником Николасом Орбакасом. Он вошел первым.
-- Вы помните свое первое впечатление от Аллы?
-- Конечно, как будто это было вчера. Как сейчас вижу ее зеленые глаза. Была весна -- она с конопушками на лице… Рыжие волосы, заплетенные в косичку. Алла была в крепдешиновом платье, сверху -- шерстяная кофточка. Она спела две песни -- «А самолеты улетают» и «Прилепился к окошку лист»… И мы поразились: ничего подобного в жизни никто не слышал и не видел. Это была уже тогда необыкновенная девушка, с каким-то странным взглядом, со странным смешком таким…
-- Вы упомянули о том, что Алле Борисовне предсказали первого мужа. А я читала, что Филиппу Киркорову предсказала брак с Аллой сама ясновидящая Ванга. Это правда?
-- Абсолютно точно. Если человек очень чего-то хочет, это всегда сбывается.
-- Говорят, Алла Борисовна даже пережила состояние клинической смерти…
-- Да, после Швеции. Она сильный человек. Помните ее песню -- «Сильная женщина плачет у окна»? В тяжелом она была состоянии. Нельзя сказать, что в состоянии клинической смерти. Но благодаря замечательным врачам она выжила, и все стало на свои места.
-- Такие случаи как бы подтверждают, что все мы смертны, и сегодня ты звезда, а завтра можешь…
-- Нет. Если звезда -- она и уйдет звездой, и унесет это звание с собой. Этот человек Богом отмечен. Если это настоящая звезда.
-- Вы не боялись скомпрометировать себя, честно рассказав, скажем, о случае воровства…
-- Я не боялся себя скомпрометировать, все бывает в жизни. Я попал в компанию молодых людей, мы связались с женщинами, которые были в два раза старше нас… У них было что-то вроде мехового ателье, богатые были женщины… А мы были нищими, бедными, жили на чердаках, не имели за душой ничего. Мы помогали им на даче, в доме, работали там, сажали деревья, обслуживали их… как мужчины… И я подумал, что, наверное, так и нужно было поступить, хотя сегодня считаю, что это глупость… Нам хотелось иметь золотые вещи, за что мы и были наказана. Нас арестовали.
-- Вероятно, следующим жизненным уроком было столкновение с соответствующими органами. Ваши пути часто пересекались?
-- Очень часто. В основном, по работе. С КГБ, в Московском городском комитете партии, хотя я и не был членом партии… Но в жизни бывали такие ситуации… Это страшнее, чем открытая борьба. Страшнее, чем когда видишь своего врага в лицо. Для этих людей, облеченных властью, человеческая жизнь в те времена ничего не значила. Это было страшно! И МК партии… Я наивно считал, что эта организация служит народу, помогает людям…
-- А что вызвало их недовольство?
-- Это целая история, связанная с моей работой в цирке… Я стал как бы орудием расправы с заместителем директора Московского цирка. А тогда цирк, Большой театр, Театр Образцова были режимными зрелищными предприятия, которые были под контролем правительства, партии. Поэтому их руководство было на переднем плане идеологической борьбы. И если что-то было не так, с ним жестоко расправлялись. Тогда заместителем директора цирка была Шевелева Галина Алексеевна. И с ней надо было расправиться. Решили действовать через меня, моими руками. Была написана анонимка. Меня вызвали и заставляли писать заявление, сначала на нее… В анонимке говорилось, что я любовник этой женщины, хотя мне тогда было 25 лет, а ей -- 70. Естественно, такого не могло быть, она не допустила бы этого… Была чистой, изумительной женщиной… Но меня заставляли меня сделать это, угрожали, руки выламывали… И все это окончилось тем, что я написал заявление об уходе.
-- В те времена люди, отказываясь сотрудничать с органами, как бы подписывали себе приговор. Как вам все-таки удалось дальше работать? Причем успешно.
-- В этом и проявляется сильная натура… Выжил потому, что люблю жизнь, люблю людей. Нужно быть немножко умным, немножко хитрым… Я под дурачка иногда работал, прикидывался -- когда меня вызывали в КГБ и говорили, например, что ваши друзья занимаются фарцовкой… Я говорил: а что это такое? И так далее… Как-то крутился.
-- Ходили слухи, что Щербицкий не хотел, чтобы Алла Борисовна приезжала в Киев. Это правда?
-- Да, по каким-то причинам он не хотел пускать ее в Украину..
-- В России ведь ее не боялись, она выступала на правительственных концертах…
-- Раз на раз не приходится. Пожалуйста -- выступление в Риге. Она вышла на сцену, видит, публика холодная… А накануне умер Ле Зуан -- генеральный секретарь компартии Вьетнама. И она, чтобы их немножко взбодрить, говорит: ну что вы сидите такие грустные? Ну умер Ле Зуан! Но я-то жива! После концерта нас вызывали в ЦК партии Латвии, чуть ли не хотели снять следующий концерт… Потом все как-то уладилось.
-- Будет продолжение этой книги?
-- Я хочу сделать трилогию… Вторая книга, роман, об одном одиозном человеке, а третья -- новеллы о звездах.
-- Вы не амбициозный человек?
-- Ну как же, амбициозный, тщеславный… Но очень важно знать свое место. Я всегда знал свое место в жизни.