На Ровенщине бывший оперуполномоченный уголовного розыска избил подростка, а затем порезал его ножом прямо в опорном пункте милиции. За это милиционер получил пять лет лишения свободы с испытательным сроком два года
Семнадцатилетний житель Ровно Дмитрий Абрамчук был жестоко наказан за то, что случайно(!) задел рукавом прогуливавшегося без формы оперуполномоченного уголовного розыска. Подросток даже не мог себе представить, какой будет плата за его невнимательность.
Метрах в тридцати оказался патрульно-постовой наряд. Милиционеры, приметив удирающих парней, бросились за ними. Дмитрий, завернув за многоэтажный дом, споткнулся и упал, его тут же настиг милиционер. Товарищ Димы Андрей сумел убежать.
— Не разобравшись, патрульные тут же принялись избивать меня руками, а когда я упал на землю, то ногами, — продолжает Дмитрий. — Затем на меня надели наручники и отправили в ближайшую комнату милиции, которая находится в помещении автовокзала. По дороге я получил еще несколько ударов в спину. Когда я оказался внутри комнаты милиции, то застыл от ужаса. Казалось, что вся комната залита кровью. На стенах, полу, потолке виднелись крупные и мелкие пятна крови. Кровь была даже на шторах. Было понятно, что людей здесь бьют часто.
Из мебели в комнате — стол да шкаф с тумбой. У стола сидел нога за ногу ухмыляющийся прохожий, с которым мы с Андреем столкнулись на улице и поцапались. Незнакомец оказался оперуполномоченным уголовного розыска, старшим лейтенантом милиции! Я сразу понял, что влип.
— Вы раньше бывали в подобных учреждениях?
— Никогда. Приятели рассказывали, что там творится. Бьют по малейшему поводу и любят, чтобы перед ними унижались. Конечно же, я не рассчитывал оказаться в таком месте. Да если бы знал, что те двое, с которыми мы столкнулись на улице, — милиционеры, то обошел бы их десятой дорогой.
Старший лейтенант милиции сказал: «Ну ты, паря, попал!» — и стал меня избивать. Я забился в угол и прикрыл руками голову. Все это время я находился в наручниках, а милиционер жестоко избивал меня. Чтобы на теле не осталось следов от побоев, оперуполномоченный бил меня по почкам и по печени полуторалитровой пластмассовой бутылкой, доверху наполненной водой. Бутылка была довольно тяжелой. Наверное, поэтому, пока оперуполномоченный отдыхал, ему помогали проводить экзекуцию коллеги. От ударов я то и дело терял сознание. В чувство меня приводили довольно оригинальным способом: перед носом распыляли газовый баллон. Я чихал и кашлял, а милиционеры смеялись.
В комнате собралось семь дежурных патрульно-постовой службы. Для них избиение казалось забавой. Старший лейтенант милиции Помаранский, тот самый, которого я случайно задел на улице, заявил, мол, на улице я его избил и должен получить по заслугам. Лишь один милиционер по фамилии Ковалык сделал замечание своим коллегам. Он потребовал остановить экзекуцию, однако над ним только посмеялись и попросили не мешать. Роман Помаранский схватил Ковалыка за шиворот и вытолкал за дверь, напоследок пригрозив, чтобы тот помалкивал.
После двух часов избиения в опорном пункте милиции Дмитрия перевезли в райотдел. Там Роман Помаранский еще два часа измывался над подростком. Милиционер сообщил дежурному, что Дмитрий Абрамчук украл у него мобильный телефон, удостоверение оперативника и тысячу гривен. Поэтому, дескать, его и задержали.
— Возмущает то, что дежурный райотдела майор милиции видел, в каком состоянии был доставлен к ним подросток, однако не спросил, что произошло, — вступает в разговор отец пострадавшего Василий Абрамчук. — Видя окровавленного парня, никто из милиционеров райотдела даже не поинтересовался, нуждается ли он в медицинской помощи.
Находясь у себя в кабинете, Помаранский потребовал, чтобы подросток подписал признание в грабеже. Когда оперуполномоченный схватил нож и полоснул им по Диминой руке, парень понял, что если ничего не придумает, то его вообще здесь убьют. Он сказал, что не имеет никаких претензий к милиционерам и ничего не сообщит родителям, только, мол, отпустите домой. Помаранский тут же сменил гнев на милость. Однако заявил, что Дима должен будет утром принести ему три тысячи гривен, после этого никто ни к кому не будет иметь никаких претензий. Дмитрий заявил, что для него это слишком большая сумма и понадобится несколько дней, чтобы тайно от родителей собрать деньги. Помаранский согласился. На клочке бумаги он записал номер своего мобильного телефона, затолкал обессиленному парню бумажку в карман, снял наручники и… вывел его из райотдела.
Когда Дмитрий в полуобморочном состоянии добрался домой, на улице уже рассвело. Слава Богу, расстояние от райотдела милиции до дома всего два километра.
— Сын может задержаться у своей девушки, поэтому обычно мы не ждем его, а ложимся спать, — рассказывает Василий Абрамчук. — Около пяти утра залаял наш пес. Чтобы не разбудить нас, собака всегда тихо встречает своего хозяина, а тут вдруг очень бурно отреагировала на его приход. Я вышел в коридор и не поверил своим глазам: окровавленный с ног до головы сын скатился по стене. Он весь был в синяках, с огромным распухшим носом, а к груди прижимал порезанную руку. Собака облизывала Диму и громко скулила. «Что случилось?!» — крикнул я в ужасе, даже не сомневаясь в том, что сын подрался с ровесниками. Когда Дима объяснил, где и за что его избили, я просто дар речи потерял. Слава Богу, на тот момент жены не оказалось дома. Она находилась в отделении кардиологии с больным сердцем.
Долго не раздумывая, отец усадил сына в машину и отвез в больницу. Там парня немедленно уложили на операционный стол и сшили порезанное сухожилие.
— К счастью, врачи не обнаружили у сына сотрясение мозга, хотя с психикой у него еще долго были проблемы, — продолжает Василий Васильевич. — Первые дни пребывания в больнице Диме было очень плохо. Он всего боялся, особенно милиционеров. Когда к нему в палату пришел следователь, сын категорически отказался с ним разговаривать даже в присутствии врачей. После случившегося Диме долго пришлось общаться с психологом.
Когда сына готовили к операции, я позвонил на горячую линию службы внутренней безопасности. Утром 23 августа 2009 года, сразу же после случившегося, я встретился с ее сотрудником, рассказал ему обо всем и вручил жалобу на противозаконные действия сотрудников милиции. К слову, сотрудники внутренней безопасности сработали профессионально. Были допрошены все участники пыток моего сына, а двоих сотрудников милиции уволили еще во время следствия.
Случайно я услышал разговор двух милиционеров о том, что в помещении, где проходила экзекуция, нужно немедленно убрать все улики. Я передал разговор сотрудникам внутренней безопасности. Вместе с ними мы прибыли на автовокзал. Уборщица как раз пыталась стереть там свежие следы крови. То, что я увидел, шокировало. Потряс даже не столько внешний вид самой комнаты, как ее… запах. Мне показалось, что там стоял устойчивый запах крови.
По месту жительства Помаранского сотрудники милиции также нашли окровавленную одежду и обувь. Экспертиза показала, что обнаруженная кровь идентична крови моего сына.
Однако городская прокуратура отказала в возбуждении уголовного дела из-за отсутствия состава преступления. Тогда я обратился с жалобой в областную прокуратуру. После этого было возбуждено уголовное дело по факту неправомерных действий сотрудников милиции. Наконец дело Помаранского выделили в отдельное производство и отправили в суд. Для того чтобы осудить правоохранителя, помогли показания милиционера Ковалыка.
— Одиннадцатого февраля 2010 года Ровенский городской суд признал бывшего оперуполномоченного виновным в превышении служебных полномочий, которое сопровождалось насилием, — сообщил ровенский прокурор Андрей Джус. — Суд осудил Помаранского на пять лет лишения свободы с испытательным сроком два года. Он также лишен звания старшего лейтенанта и права занимать должности в милиции.
Василий Абрамчук признался, что рад хоть такому приговору, потому что привлечь к ответственности милиционера крайне тяжело.
— До суда нашу семью неоднократно пытались запугать, — рассказывает Василий Абрамчук. — Через моих знакомых мне предлагали деньги. Но я заявил, что договориться со мной не получится. Все это сопровождалось давлением со стороны сотрудников милиции. Те намекали: мол, возьми хоть деньги, все равно доказать виновность опера будет невозможно.
Искали мои слабые места. Например, у меня есть банковские кредиты. Сотрудники банков, говоря в телефонном разговоре о погашении долга, передавали приветы от… Помаранского. Зная, что у моей жены слабое сердце и она находится в больнице, «доброжелатели» во всех подробностях рассказали ей об избиении сына. Жена чудом осталась жива после инфаркта…