«Пробачте, я й не помiтив, як перейшов на укра нську, — извинялся заслуженный работник культуры Степан Маркович Кириченко, рассказывая корреспонденту «ФАКТОВ» о грустных перипетиях создания Музея истории запорожского казачества. — Розум› те, звик думати i розмовляти рiдною мовою». Да и не все ли равно, на каком языке говорить, -- лишь бы тебя понимали. Но история помнит и другое время, когда «за мову» брали на карандаш, подвергали гонениям и репрессиям… Патриотизм тогда презрительно именовали национализмом, а желание говорить на языке взрастившей тебя земли и знать ее историю перечеркнуло карьеры и даже жизни многих людей. Попытка создания на острове Хортица казацкого мемориала -- один из ярких тому примеров.
Авторами «мемориальной» идеи были Николай Киценко, заместитель председателя Запорожского облисполкома, и Степан Кириченко — начальник облуправления культуры. В 1965 году от имени партийного руководства области они передали первому секретарю ЦК КПУ Петру Шелесту письмо с предложением создать на Хортице казацкий мемориал. Для убедительности текст сопроводили цитатой из тезисов ЦК КПСС к 300-летию воссоединения Украины с Россией о прогрессивной роли Запорожской Сечи в национально-освободительной борьбе украинского народа.
Петр Шелест любил Украину не только по должности -- и 31 августа 1965 года ЦК КПУ принял постановление «Об увековечивании памятных мест, связанных с историей Запорожского казачества». А 18 сентября того же года правительством республики был принят документ, согласно которому территория острова Хортица объявлялась Государственным заповедником. Тут планировали построить музей истории казачества, этнографический парк (с фрагментами казацких укреплений, куренями, церковью… ) и установить скульптуры выдающихся деятелей движения. Венчать архитектурно-исторический комплекс должна была монументальная композиция «Казаки в дозоре» на насыпанном 16-метровом кургане.
«Мы были счастливы, ведь Хортица -- это колыбель казачества, питающая духовной кровью всю Украину, -- рассказывает С. Кириченко. -- На проекты комплекса и здания музея объявили всесоюзный конкурс и дважды продлевали его: интерес к начинанию был огромный… » Победила разработка института «Запорожгражданпроект», а лучшей мемориальной скульптурой назвали проект «Казаки в дозоре» запорожского живописца и скульптора Владлена Дубинина. В мае 1970 года в Центральном выставочном зале Союза художников Украины на рассмотрение высшего партийного руководства республики представили ряд архитектурных проектов, и хортицкого комплекса в том числе. В. Дубинин вспоминает, как Петр Шелест лично оценивал проекты:
- Я был без пиджака, и в зал меня не пустили. Когда же, одолжив пиджак у одного из работников, я все же вошел, Шелесту как раз докладывали, что 11-метровых «Казаков» предполагается отлить в чугуне. «Да неужели на Украине не найдется бронзы для наших казаков?» — спросил Шелест. После чего крякнул одобрительно и пошел дальше. Меня начали поздравлять: раз крякнул -- значит утвердил…
Создание хортицкого заповедника шло успешно. На самом высоком уровне поддержку оказывал заместитель главы правительства Украины Петр Тронько, в самом Запорожье двигали дело Киценко и Кириченко. На пост директора заповедника предложили кандидатуру Арнольда Сокульского -- географа и археолога, работавшего старшим научным сотрудником в местном краеведческом музее, и 1 сентября 1970 года он вступил в должность. Новая работа оплачивалась не ахти как, тем не менее единомышленников Сокульский нашел. Первыми сотрудниками будущего историко-культурного заповедника стали Станислав Хуповка, супруги Тамара и Виталий Шевченко, Валерий и Галина Борисовы, Людмила Костенко, Татьяна Шелест.
«Прекрасное было время, — вспоминает А. Сокульский. — Командировки в крупнейшие музеи страны, изучение архивов, археологические экспедиции в казацкие места, подводные исследования вокруг Хортицы. В экспедициях добывали экспонаты для будущей экспозиции, из Москвы, Польши, Турции поступали исторические документы, и вскоре выделенное нам помещение было завалено старинным оружием, одеждой, предметами казацкого быта. Для отливки скульптуры «Казаки в дозоре» на донецком заводе цветного литья купили 52 тонны высококачественной патиновой бронзы, в северной части Хортицы шло строительство «первой очереди» музейного комплекса. А через два года все вдруг застопорилось… »
Михаил Суслов, главный советский идеолог того времени, на одном из совещаний упомянул о «националистическом гнезде», свитом во Львове. Секретаря ЦК КПУ по идеологии академика Ф. Кузнецова, возразившего, что «эти националисты — нормальные ученые-патриоты», быстренько сняли. На его место назначили В. Маланчука -- бывшего работника львовского обкома. Отца его убили бандеровцы, и Суслов не без оснований рассчитывал, что Маланчук каленым железом будет выжигать все украинское. Подул ветер идеологических перемен…
А в 1972 году Петра Шелеста сместили с должности руководителя республиканской Компартии. Официальным поводом послужило издание его книги «Украина наша Советская», в которой Москва узрела «проявления украинского буржуазного национализма». В это же время Степан Кириченко предложил перевезти из Соловков на Хортицу останки кошевого атамана Калнишевского. «Ты что, хочешь поменяться с Калнишевским местами?» -- спросил его один из киевских чиновников. Николай Киценко, понимая, что в любое время еще не созданный музей истории запорожского казачества могут «свернуть», поторапливал Дубинина с «Казаками». И не зря.
-- Трехметровую глиняную рабочую модель скульптуры, изображающую молодого и старого казаков верхом на конях, лепил в Киеве, на конюшне ВДНХ, -- вспоминает Владлен Дубинин. -- Там же в соломе и ночевал. А в один из дней пришла комиссия из Минкульта и приказала освободить помещение. Затем объявились ребята в штатском, показали документы и предупредили: не уйдешь через неделю -- все выбросим. Еле успели с формовщиками отлить модель в гипсе. Вернулся домой, стал ждать, когда вызовут в Киев на очередной просмотр. Да так и не дождался.
В Запорожье зачастили проверяющие комиссии. Стало известно, что Суслов запретил ставить «памятник этим казакам-бандитам». В августе 1973 года кандидаты и члены Политбюро ЦК КПУ получили итоговую докладную записку В. Маланчука «О серьезных недостатках, допущенных при строительстве историко-культурного заповедника на о. Хортица и упорядочении указанного комплекса». В ней говорилось, что мероприятия по увековечиванию памяти запорожского казачества приобрели непомерный размах, а сооружение памятных знаков искусственно форсируется. На уже насыпанном кургане вместо скульптурной группы «Казаки в дозоре» рекомендовалось установить монумент «Дружба народов» в честь рабочего класса. Этнографическая часть из всех экспозиционных планов комплекса вообще изымалась.
Владлену Дубинину сообщили, что изготовленная им скульптура плывет пароходом в Запорожье. «Встретил» он ее, в четыре ящика упакованную, да так более двадцати лет и не распаковывал: никому «Казаки» не были нужны. Через полгода после закрытия проекта со скульптора в судебном порядке взыскали 800 рублей выданного за работу аванса -- пришлось влезть в долги, чтобы расплатиться. А 28 сентября 1973 года ЦК Компартии Украины отменил свое решение об увековечивании памятных казацких мест и дал новое задание: вместо музея истории запорожского казачества соорудить на Хортице Запорожский краеведческий музей. Инициаторов создания казацкого мемориала объявили «врагами интернационализма» и пропагандистами национализма. И началась их травля.
Первым выбили из седла начальника областного управления культуры Степана Кириченко. Он отказался дать отрицательный отзыв на роман Гончара «Собор», да еще и принципиально разговаривал на родном языке… Первому секретарю обкома КПСС М. Всеволожскому доложили: «Кириченко на высоком совещании в Москве демонстративно говорил с трибуны на украинском, что министр культуры Фурцева восприняла как личное оскорбление». Степану Марковичу пришлось объясняться. Еще и КГБ подсобило, «устроив» Кириченко несколько писем от «канадских националистов»…
-- Среди прочего обвиняли в том, что поддерживаю Киценко. Компрометировали и травили как могли. Чувствовал, что загоняют в психушку, и однажды чуть не бросился в пролет лестницы. В конце концов ушел с должности по состоянию здоровья и стал рядовым инструктором в исполкоме, -- рассказывает Степан Кириченко.
Второй жертвой стал Николай Петрович Киценко. Журналиста по профессии, автора двух историко-этнографических книг обвинили в неклассовом подходе к оценке роли запорожского казачества и неправильном формировании тематики заповедника. С должности зампреда облисполкома перевели на… предприятие связи. Его книгу «Остров Хортица в героике и легендах» решением бюро Запорожского обкома партии запретили и отовсюду изъяли.
Степан Кириченко вспоминает: «Мы жили в одном доме, дружили. Однажды ночью он позвонил и попросил выйти во двор. Возбужденно дрожа, сообщил, что сжег свой дневник, который вел с войны. В дневнике были его оценки Брежнева, Суслова, Маланчука, обстановки в стране. Многолетние гонения со стороны официальных властей не прошли бесследно: 10 мая 1982-го Киценко на 61-м году жизни умер от инфаркта миокарда».
- Все наши разработки и проекты контролировал отдел пропаганды и агитации обкома партии. Вместо панорамного показа на Хортице истории казачества нам предлагали увязать исторические события с вехами социалистического периода и развитием Запорожья. Исследования мы продолжали, по сути, нелегально, что не помешало нам собрать несколько тысяч уникальных экспонатов. Отношения с обкомом партии обострялись. За то, что привезли погребальные каменные казацкие кресты, найденные в возле Каховского водохранилища, нас с Киценко всерьез «прочистили» на бюро обкома, обвинив в патриархальщине, идеализации казачества и отходе от классовых позиций.
По заказу заповедника и с ведома партийных органов один из сподвижников Киценко, художник-патриот Геннадий Марченко, разработал и отлил в металле два монументальных герба — Петра Конашевича-Сагайдачного (герб Запорожского казачества) и герб социалистического Запорожья. Их должны были установить на мосту Преображенского, соединяющем город с Хортицей. Сначала установили «Сагайдачного», но в первую же ночь и демонтировали: в фигуре казака с мушкетом на плече один из секретарей обкома увидел «проявление национального чванства». Мне в очередной раз прополоскали мозги, а в 1979-м «по собственному желанию» уволили с поста директора заповедника, заранее предупредив: «Не уйдешь добровольно — положишь партбилет».
А еще собрали мы около тридцати скифских каменных баб: хотелось сохранить исчезающие памятники, некогда бывшие характерной деталью украинских степей. Привезли их на Хортицу и в виде своеобразной половецкой лавы установили на самой высокой точке острова. А через некоторое время обкомовский идеолог Петрыкин приказал снести их бульдозерами, чтобы не перекрывали с острова вид на ДнепроГЭС…
За национализм, то есть за увлечение историей казачества, были уволены и сотрудники Академии наук, известные историки Елена Компан, Елена Опанович, Кость Гуслистый.
В 1981-м Сокульскому вдруг предложили вторично стать директором заповедника. Он согласился. С головой ушел в работу, вытянул из прорыва затянувшееся строительство, и 14 октября 1983 года в торжественной обстановке принял символический ключ от музея истории Запорожья. А через несколько дней… опять был уволен «по собственному желанию». После того, как Сокульский отказался заплатить художникам военной студии Грекова за некачественно сделанные диорамы, заявилась комиссия и нашла огромное количество недостатков. Его исключили из партии, судили, дали два года условно. Сокульский устроился преподавателем в педучилище…
За годы независимости многое изменилось: приняли правительственные решения о Хортицком национальном заповеднике, об увековечивании памятных мест, связанных с историей Запорожского казачества. Музею возвратили первоначальный статус (хотя цельной тематической экспозиции по казачеству в нем до сих пор нет).
Николая Киценко еще при жизни наградили орденом «Дружбы народов», а после смерти присвоили звание почетного члена «Общества охраны памятников истории и культуры» и отметили премией Яворницкого. Бюро обкома партии осудило собственное решение о запрете книги «Остров Хортица в героике и легендах», а осенью 1995-го на здании Хортицкого музея появилась мемориальная доска с портретом Киценко.
Курган, насыпанный для «Казаков в дозоре», до сих пор не обжит. В 1994 году, когда о казацком проекте вновь вспомнили, Дубинин распаковал ящики с гипсовыми отливками, но оказалось, что все разбито и безвозвратно испорчено временем. Сегодня в мастерской члена Союза художников Украины Владлена Константиновича Дубинина, десятки лет отдавшего разработке любимой темы, дожидаются своего часа модели памятников Кобзарю, Богдану Хмельницкому, Богуну, Нечаю, Тарасу Бульбе, другим легендарным казакам. Займут ли они свои места в казацком пантеоне -- не известно. Но 14 октября 1999 года в Украине впервые отметили День украинского казачества, утвержденный недавним Указом Президента Леонида Кучмы, и это вселяет надежду, что мы не станем снова плевать в свою историю.
«Facty i kommentarii «. 13 ноября 1999. Жизнь