Украинский горнолыжник Евгений Кравитз, которому в детстве поездом отрезало ноги, впервые примет участие в Паралимпиаде, стартующей сегодня в Ванкувере
Канада снова принимает спортсменов — сегодня в Ванкувере стартуют X зимние Паралимпийские игры. Десять дней 650 спортсменов с ограниченными возможностями из 44 стран мира будут бороться за медали в горнолыжном спорте, паралимпийском хоккее, лыжных гонках, биатлоне и керлинге на колясках. Украину на этих главных стартах четырехлетия представляют 19 спортсменов. Напомню, что на Паралимпиаде-2006 в Турине в нашу сборную входили 12 человек. Из Италии украинцы вернулись с 25 медалями, семь из которых — высшей пробы.
Украинские лыжники и биатлонисты давно и по праву считаются сильнейшими в мире. В Ванкувере Украина впервые будет представлена еще в одном виде спорта — горнолыжном. Для 26-летнего киевлянина Евгения Кравитза эта Паралимпиада станет дебютной. Без хвастовства: наш спортсмен — уникальный! Представьте только: украинский горнолыжник покоряет трассы… на одной ноге. Но и это не самое поразительное: в детстве Женя лишился обеих ног.
Во время интервью меня прежде всего поразило взаимопонимание, царившее между наставником и ее подопечным. А еще уважение друг к другу. И азарт, с которым и тренер, и спорстмен относятся к покорению новых высот.
— С Женей мы познакомились на тренинге личностного роста, — рассказывает Натали Лобас. — Подружились. Обменивались своими взглядами на жизнь, я рассказывала о нашем с мужем хобби — горных лыжах. Женя сказал, его друзья занимаются горными лыжами, сноубордом. Но ему это недоступно. Вспомнил, что даже один раз с приятелями был в Славском — катался там на санках.
— О лыжах, честно говоря, даже не мечтал, — подключается к разговору Евгений Кравитз. — Я знал, что для людей с такими травмами, как у меня, это не подходит. Когда Натали сказала, что встать на лыжи для меня вполне реально, я рассмеялся. А потом мне пришлось над собой поработать.
На горные лыжи я поставила уже более 150 человек — друзей, знакомых, детей. Так что определенный опыт в этой области имеется. Для начала купила Жене подлокотные костыли — кататься на одной ноге с обычными горнолыжными палками неудобно. А потом мы обнаружили, что к таким костылям приделывают маленькие лыжи — для удобства. Получаются специальные палки — аутригеры. У нас, в Украине, их не купить. Заказали в Штатах.
— Мне кажется, что всем людям с какими-то недостатками или увечьями — и я не исключение — хочется самому себе доказать, что это возможно, — говорит Женя. — Хоть что-нибудь возможно. С детства увлекался автогонками, картингом. «А возможно ли, — задумался я, — управлять картингом с протезом, нажимать им на педаль тормоза?» И в один прекрасный момент мы с Натали, вместо того чтобы рассуждать на эту тему, просто поехали и попробовали. Получается ничуть не хуже, чем у здоровых людей. А порой даже и лучше.
— Страшно было в первый раз с горы спускаться?
— Нет, страха не было. Тем более что Натали излучала просто колоссальную уверенность! Страшно было, когда я впервые увидел перед собой бугры. Падал бесчисленное количество раз. За один день мог раз 50 упасть! И ничего: улыбался, вставал, ехал дальше. Зато такой восторг испытывал, когда получалось!
— И не боялся травму получить? Ведь на одной ноге все-таки…
— Травму получил через две недели после того, как стал на лыжи. Поначалу в Буковеле катался на «лягушатнике» — трассе для новичков. А потом решил, что могу уже уйти в «свободное плавание». Тогда я еще с обычными костылями катался. Набрал большую скорость и… получил перелом культи. Сломал остаток своей левой ноги (ампутирована практически до бедра. — Авт. ). Было больно…
— Отвезла Женю в больницу, а гипс накладывать не на что, — вспоминает Натали. — Больше месяца он не мог носить протез.
— Представляю, как удивились врачи, когда им привезли одноногого лыжника…
— Да врачи как-то спокойно отнеслись, — отвечает Женя. — А вот когда я по трассе мчусь в Карпатах, то люди останавливаются с открытыми ртами. За рубежом такого нет, там и обругать могут, если кому-то дорогу переехал: ты такой же участник горнолыжного движения, как и все остальные.
После травмы у меня все-таки появился страх. Горные лыжи — экстремальный вид спорта, и повороты надо совершать на пределе возможностей. На начальном этапе я не задумывался, какой из них получается лучше. Но позже заметил, что налево (у меня вместо левой ноги культя) мне психологически труднее поворачивать на большой скорости. Боюсь упасть.
— С какой скоростью мчишься на спуске?
— На слаломе-гиганте — больше 80 километров в час точно. При такой скорости мне еще удается управлять своим телом.
— Свои первые соревнования помните?
— С новыми американскими аутригерами мы поехали учиться в Подмосковье, — рассказывает Натали. — Россияне к нам очень хорошо отнеслись, даже разрешили нам открывать трассу слалома-гиганта на чемпионате страны. Потом отправились на чемпионат в Австрию. Оттуда — в Словакию, где проходил финал Кубка Европы. Причем время регистрации уже закончилось, но мы все равно подали заявку. Приходит ответ: «Пожалуйста, мы готовы вас принять. Очень рады, что Украина впервые будет участвовать в этом виде спорта». Спонсировал эту поездку мой муж.
— Первые соревнования — и сразу такого ранга, — с гордостью говорит Женя. — Причем на лыжах-то всего год стоял. Это беспрецедентный случай. Ведь на подготовку горнолыжника обычно уходит от пяти до десяти лет. Это упорный труд, тренировки и зимой и летом. Опять же — средства. Огромное спасибо супругам Лобас.
— Честно говоря, в Ванкувере Жене тяжеловато придется, — вздыхает Натали. — Он выступает в так называемом классе стоячих, а там участвуют люди, у которых, например, нет только пальцев на руках. Вообще-то Женя — уникальный спортсмен, потому что у него были ампутированы обе ноги. Вторую ногу, слава Богу, пришили, но ее пришлось укоротить на десять сантиметров. Да и со стопой проблемы… Скорее всего, в ближайшее время будем пересаживаться в боб, чтобы быть с остальными спортсменами в равных условиях.
— Да, мою единственную ногу здоровой трудно наз-вать, — добавляет спортсмен. — На ней десяти сантиметров голени нет — поездом раздробило. Половина связок в голени не работает вообще. Например, нажать на педаль могу, а снять ногу с педали — нет. Мало того, нога еще и под углом срослась. Надеть обычный горнолыжный ботинок — мучение. Больше десяти минут кататься в нем не могу — пальцы немеют. Приходится думать об индивидуальной подгонке ботинка. Вот перед Паралимпиадой летали с Натали в Австрию, только там хорошо делают.
— Жень, а травму ты как получил?
— Мне тогда одиннадцать лет было. Первого сентября 1994 года после школьной линейки пошли с ребятами кататься на поездах. Любили цепляться за товарнячки перед семафором: там поезд чуть-чуть тормозит, а потом снова разгоняется. Вот такая забава и закончилась для меня трагедией: ноги затянуло под колеса. Благо рядом были друзья, сразу оказали помощь. Приехала «скорая». Потеря крови была критическая: еще минут десять — и меня уже не было бы в живых. Отвезли в отделение микрохирургии в Охматдете. Там и пришили правую ногу. В больнице я провел с полгода, а потом с аппаратом Илизарова меня выписали домой.
— В школе дети не дразнили?
— Конечно же, чувствовал, что не такой, как все. У американцев есть слово «хэндикепт» — ограниченные возможности. А у нас? Инвалид — значит, негодный. Почему негодный? Да для всего годный! К тому же травма совпала с периодом полового созревания. Вокруг было много красивых девушек, а я не такой, как все. Мне понадобились годы, чтобы стать сильнее и победить стресс.
— Помнишь, как заново учился ходить?
— Лет в шесть я перенес болезнь Пертеса. Это когда разрушается тазобедренный сустав. Два года я лежал — нельзя было ни садиться, ни вставать. Были специальные железные койки, к которым нас, детей, привязывали веревочными фиксаторами. Другого выхода у врачей не было: шестилетние дети — это же шило в заднице! Лечили меня в Крыму, в санатории имени Боброва. Только через два года разрешили вставать.
Сустав у меня разрушался именно в левой ноге. Ее поездом и отрезало. После железнодорожной травмы я на костылях не ходил, а бегал. Энергии было столько! Несколько раз ездил во Францию, эти поездки организовала одна ассоциация, и впервые меня протезировали именно французы. Хожу только с протезом, ведь так руки всегда свободны.
Знаете, а я благодарен судьбе за все испытания. Иногда приходилось слышать: «Ты, наверное, такой несчастный — ноги нет… » Всегда отвечаю: «Глупые вы, люди. Наоборот, я счастлив, что у меня ее нет. Столько ума прибавилось!»
— А до того как ты встретился с Натали и ее мужем, чем занимался?
— Закончил КПИ, но по специальности — я программист — не заработал ни одной копейки. Вместе с друзьями организовали свое дело, работал директором рекламного агентства. Сейчас это моя вторая специальность, первая — спортсмен.
— Настоящий спортсмен, — улыбается Натали. — Ведь мы на горных лыжах не остановились. Как-то собрались вмес-те — мы с мужем, друзья — и решили Женьку посадить на серф. Друзья сконструировали под Женьку парус. Пришлось изрядно поломать голову. Зато такого паруса для сидячих еще никто в мире не делал. Это наше ноу-хау.
А минувшим летом мы с Женей еще и водные лыжи освоили. Я на двух научилась кататься, а он — на одной. Помимо Жени, с нашей помощью виндсерфингом занялся парень без рук — Виталий Белаш. Видели б вы, как он с парусом управляется! Все были в шоке: справа у него только кусочек предплечья остался, а на левой руке пальцев нет…
— Зато на компьютере Виталик текст быстрее, чем я десятью пальцами, набирает, — не скрывает восхищения Женя. — И в настольный теннис всех нас обыгрывает. Отменно играет в бильярд.
— В прошлом году на майские праздники вся наша фирма, и Женя в том числе, поехала в Непал, — продолжает Натали. — Прошли пешком 150 километров по Гималаям, к базовому лагерю Эвереста: Женя на костылях, я вся в бинтах — у меня были порваны связки. Вдвоем мы с ним поднялись на высоту 5 тысяч 545 метров, на вершину Кала-Паттар.
— Вы оба сумасшедшие, скажите честно?
— Да! (Хором. )
— Классно было! — смеется Женя. — Правда, думали, что мы уникальные. Подняли там флаг Украины. А когда спускались, встретили команду корейцев — 25 человек: и в колясках, и на костылях. Одноногих, правда, не было. Сопровождали их 50 шерпов. Поднимались они на ту же вершину, где были и мы. Там бездорожье полнейшее! Ехать на коляске невозможно: два метра проехал, десять метров на руках шерпы несут. Вот это экстрим! Осенью, если получится, отправимся в Тибет, с другой стороны на Эверест посмотреть…