Но даже находясь в розыске, она все еще надеется восстановить справедливость и не держит зла на предавшего ее человека
Как вы думаете, можно ли составить некий обобщенный портрет человека, раздавленного обстоятельствами, ставшего жертвой чудовищной несправедливости и чьей-то злой воли? До сих пор мне казалось, что это не так уж сложно. Во всяком случае, государственные чиновники и юристы, журналисты и правозащитники -- словом, все те, кому в силу профессиональной необходимости часто приходится сталкиваться с несправедливо обиженными -- могут подтвердить мои выводы: как правило, это люди незащищенные и не лучшим образом приспособленные выживать в нынешних условиях -- старики, многодетные матери, инвалиды. Слабые, растерянные и неуравновешенные.
Героиня этой истории Наталья Петровна -- совсем из другого теста. Тем более дико звучит рассказ о том, как эту красивую, уверенную в себе и далеко не бедную женщину пытались превратить в ничто. Попытка почти удалась…
А началось-то все в точности, как в дамских любовных романах.
-- Мне было уже сорок два, -- рассказывает Наталья Петровна. -- За плечами -- очень ранний и очень неудачный брак, после развода я осталась с маленькой дочерью на руках. А ребенка кормить надо было…
Разуверившись в мужчинах, Наталья Петровна полностью сосредоточилась на карьере. Убедившись, что с дипломом строительного института прокормить семью не так-то просто, она подалась… в торговлю. Работала барменом, заведующей буфетом. Получила второе образование -- закончила торговый институт. Перед перестройкой возглавляла крупный гастроном с миллионным оборотом -- таких в Киеве были единицы. Когда разрешили частную предпринимательскую деятельность, создала один из первых в Украине кооперативов.
В общем, к своим сорока двум Наталья Петровна была весьма преуспевающей дамой -- имела отличную квартиру в центре города, машину, процветающий бизнес. Да плюс фигурка точеная, выразительное лицо. Наталья спокойно и сдержанно относилась к мужчинам, которые были не прочь за ней приударить. Но тут…
-- Мы встретились с Сергеем в такси, -- вспоминает Наталья Петровна. -- У него были такие сияющие синие глаза… В общем, что говорить: даже не думала, что в моем возрасте я еще способна влюбиться, как девчонка. Самое странное, что он был не просто тезка моего первого мужа, но и к тому же его однофамилец. Мне даже фамилию не пришлось менять, выходя замуж.
Первые четыре года их жизнь напоминала идиллию. Выйдя за Сергея замуж, Наталья помогла ему организовать посредническую фирму, в которой сама работала коммерческим директором. Их дело процветало. Еще до брака она поменяла свою и дочкину квартиры на хорошую трехкомнатную в центре Киева. Для Натальи Петровны и Сергея была куплена вторая квартира, тоже трехкомнатная и тоже в центре. Пока там шел ремонт, супруги снимали жилье.
Через некоторое время родные Сергея -- мать и сестра с сыном -- эмигрировали в Соединенные Штаты. И тут Сергей принялся уговаривать Наталью Петровну сделать то же самое. Причем, предлагал ей, продав все имущество и пай в фирме, перевести деньги… на заокеанский счет его сестры.
-- Я вообще не хотела уезжать, не говорила мужу ни да, ни нет -- надеялась, что он передумает, -- продолжает Наталья Петровна. -- Но когда он заговорил о том, чтобы перевести все деньги на счет его сестры, я занервничала. «Ведь даже надумай мы уезжать, чего проще было бы открыть собственный счет за границей», -- сказала я мужу. «Ах так, -- обиделся он. -- А ты не думала о том, что можешь остаться вообще нищей и на улице?» Я подумала, что это он сгоряча ляпнул. А потом… получила повестку в суд на бракоразводный процесс. Оказывается, он подал заявление на развод, ни слова мне не говоря, да еще и потребовал раздела имущества. Причем, хотел отобрать не только большую часть нашей общей квартиры, но и претендовал… на треть дочкиной. Еще тогда ему объяснили, что эти требования совершенно несусветны, и ни один суд их не удовлетворит. Я надеялась, что на этом все и закончится.
-- Пока тянулся бракоразводный процесс, я переехала с квартиры, которую мы с Сергеем снимали, в нашу общую, уже отремонтированную. И вот как-то сентябрьским вечером он пришел туда с вещами. Я решила, что муж решил мириться. Но он… начал выбрасывать мои и дочкины вещи в коридор (дочь только вернулась из заграничной командировки). «Я приведу рэкет, чтобы тебя выставить отсюда», -- пригрозил он и ушел.
Я позвонила в милицию, и через некоторое время приехал наряд. Рассказываю об угрозе мужа, а мне отвечают: «Какой рэкет? Ваш муж у нас сидит и требует, чтобы вашу дочку немедленно отсюда выселили» -- «А что, она не имеет права здесь находиться вообще?» -- «Да нет, имеет».
На этом инцидент закончился. Правда, Сергей написал заявление на имя начальника райотдела, будто я его поцарапала, просил дело возбудить. Ему отказали.
11 ноября 1996 года Наталья Петровна запомнила на всю жизнь. В этот день ей позвонили из районной прокуратуры: «Против вас и вашей дочери возбуждено уголовное дело. К такому-то времени вам нужно явиться на допрос».
-- Я пришла в прокуратуру с адвокатом, не веря в происходящее, не понимая, что, собственно, происходит. Оказалось, по заявлению бывшего мужа, мы с дочерью… зверски избили его. И теперь нам грозит до четырех лет лишения свободы. Потому что у Сергея, 100-килограммового бывшего боксера, который никогда не расстается с газовым пистолетом, ушиб головного мозга. И справка на сей счет имеется, выданная в институте нейрохирургии.
А под Новый год Наталью Петровну… выбросили из квартиры и лишили всех документов. В дом вместе с бывшим мужем пришел старший участковый и сказал, мол, вас срочно требуют на допрос. Наталья Петровна попыталась объяснить, что это недоразумение, но все же поехала в райотдел. Там выяснилось, что никто ее не вызывал, и участковый откозырял: мол, извините, ошибочка вышла. И ушел. Ушел и бывший муж, вместе с ключами от квартиры, в которой остались все деньги и документы Натальи Петровны. Через некоторое время она попыталась забраться в квартиру через балкон, и обнаружила, что муж все вывез оттуда -- мебель, меха, книги. По самым скромным ее подсчетам, все это потянуло на 10 тысяч долларов. К слову, новый паспорт Наталье Петровне выдали только через девять месяцев.
-- Пока шло следствие, мы с дочерью честно ходили на допросы. Но позже, возмущенные абсурдностью происходящего, решили отказаться от дачи показаний, чтобы дело побыстрее передали в суд. Так и произошло. Причем, вся тяжесть обвинения ложилась на плечи дочери, я выступала в суде в качестве свидетеля.
И тогда Наталья Петровна стала рассуждать логически. Если Сергея никто не бил, значит, медицинские документы сфабрикованы.
-- В институте нейрохирургии я взяла ксерокопию медицинской карточки бывшего мужа и даже заверила ее. Как мне удалось это сделать -- моя тайна. С копией карточки пошла к специалистам -- нейрохирургам, психологам, психиатрам. Оказалось, что никакого ушиба у мужа не было. Есть давняя травма, полученная лет 20--30 тому (то есть, в то время, когда Сергей занимался боксом). Когда эта карточка была показана вызванному в суд эксперту, дававшему в свое время заключение, тот позеленел… Сергей попросил отложить рассмотрение дела «в связи с похоронами близкого человека». Похороны длились два месяца. А затем дочь Натальи Петровны попала в больницу.
Дальнейшие события напоминают какую-то ужасную фантасмагорию. Летом Наталья Петровна с дочерью вторично попытались попасть в квартиру, чтобы забрать свои документы.
-- Я даже обрадовалась, что муж оказался дома (он уже давно поселился там вместе с какой-то женщиной). Но когда мы вошли в дом, он набросился на дочь и начал жестоко избивать ее, а затем поволок к выходу из квартиры.
Перепуганная Наталья Петровна схватила телефон и начала вызывать попеременно «скорую» и милицию. Приехал наряд милиции. Бесчувственную девушку и ее мать отвезли в райотдел.
-- Когда мою девочку привезли туда, у нее кровь шла носом и горлом. Кто-то из милиционеров сказал: «У нее наверное легкие отбиты. Вызывайте «скорую», зачем нам здесь труп?» «Скорая» привезла ее в институт нейрохирургии.. , к тому же доктору К. , который дал в свое время «нужное» медицинское заключение Сергею. И он лично делал ей уколы. Моя дочь испугалась, что ее там вообще убьют, и я перевела ее в другую больницу. У нее обнаружили травму головы, потом пришлось оперировать сломанный нос…
А тем временем адвокат Сергея, утверждая, что больничные листы девушки сфабрикованы, потребовал суд… взять ее под стражу. И хотя Наталья Петровна предоставила подтверждение того, что документы подлинные, судья принимает решение задержать лежащую в больнице девушку, мотивируя это тем, что в СИЗО… тоже есть больница.
Понимая всю безысходность ситуации, дочь Натальи Петровны удрала из больницы и уехала за границу. Дело было приостановлено.
-- А в это время Сергей принес в суд справку из все того же института нейрохирургии о том, что дочь жены избила его и… разорвала ему сонную артерию. Справку, выданную доктором К. подтверждал, как я думаю, чужой рентгеновский снимок. Теперь дело возбудили и против меня -- за то, что я сломала Сергею палец на ноге. Он действительно сломал его -- когда бил ногами мою дочь.
С января этого года Наталья Петровна находится в розыске.
Возникает вопрос -- неужели Наталья Петровна не пыталась жаловаться на столь чудовищную несправедливость? Пыталась, конечно. Но в прокуратуре ее заявление о том, что бывший муж жестоко избил дочь, просто не приняли. А затем Сергей… снова подал на Наталью в суд -- теперь уже за клевету. Дело тянулось 9 месяцев и, естественно, закончилось ничем.
Все решения по разделу квартир городской суд, к своей чести, отменил, и будет заново рассматривать дело. И это не единственная победа Натальи Петровны.
-- Сегодня мне ценой огромных усилий удалось добиться того, чтобы уголовные дела, мое и моей дочери, передали в другой райотдел милиции. В принципе, я могу добиться отмены постановления о моем розыске и задержании. Но какой в этом смысл, я уже и не знаю. Тем временем Сергей живет в моей квартире, пользуется моими вещами. У меня отняли все.
-- Мне хочется верить, что вам удастся восстановить справедливость. А не хотелось ли вам после этого как-то отомстить бывшему мужу?
-- Нет. Все перегорело давно. Сейчас мне даже жаль его -- он ведь извелся весь, пытаясь сжить меня со свету. Да ему и так плохо будет. Взять, к примеру, хоть кредит в 150 тысяч долларов, который он с моей помощью получил на развитие фирмы. Эти деньги, насколько мне известно, он растратил. Так что мне почему-то кажется, что Сергей кончит свою жизнь в тюрьме…
Р. S. Все имена изменены из этических соображений.