Ушел из жизни легендарный советский чемпион мира по шахматам
В 50-е годы XX века гроссмейстер Василий Смыслов был одним из самых знаменитых людей Советского Союза. Три года назад в беседе с «ФАКТАМИ» Надежда Андреевна Смыслова, прожившая с гениальным шахматистом в браке 62 года, вспоминала, как многотысячная толпа перекрыла движение на главной магистрали Москвы, приветствуя ее мужа — нового чемпиона мира.
30 марта 2010 года, чтобы попрощаться с седьмым королем шахмат, в Центральный шахматный клуб российской столицы пришли всего 80 человек…
О том, что увидели врачи, когда приехали в загородный дом Смысловых, писали многие российские издания. Седьмого февраля этого года Надежда Андреевна упала. Василий Васильевич сам был прикован к постели. И никого рядом, чтобы помочь двум пожилым беспомощным людям. Экс-чемпион мира сам позвонил, вызвал «скорую» жене. Кругом огромные коттеджи новых русских, а гениальный шахматист жил в крайней бедности. Супруги тогда признались, что выживают благодаря тому, что сдают свою квартиру в Москве.
Спустя три недели уже сам Василий Васильевич, который страдал ишемической болезнью сердца и мерцательной аритмией, почувствовал себя плохо. В тяжелом состоянии его доставили в Боткинскую больницу, где он умер в реанимации.
Выдающегося гроссмейстера похоронили на Новодевичьем кладбище рядом с его приемным сыном Владимиром. Надежда Андреевна на похороны мужа прийти так и не смогла…
Рассказать «ФАКТАМ» о легендарном шахматисте согласился известный российский гроссмейстер, заслуженный тренер СССР Юрий Разуваев.
- Несмотря почти на 25-летнюю разницу в возрасте, мне посчастливилось довольно близко общаться со Смысловым, — говорит по телефону из Москвы Юрий Разуваев. — Несколько десятилетий мы играли с ним за разные сборные, а в течение трех лет я помогал Василию Васильевичу вести занятия в «Школе Смыслова» для одаренных молодых шахматистов.
В общении Смыслов был доступен, но в то же время держал дистанцию. Даже не помню, чтобы с кем-нибудь он был на ты. Со своим многолетним соперником Михаилом Ботвинником Василий Васильевич также был на вы. Помню, на соревнованиях они часами вместе гуляли, о чем-то подолгу разговаривали. Чувствовалось, что им интересно общаться друг с другом.
Шахматисты старшего поколения вспоминали, что в юности будущий чемпион мира был довольно замкнутым. В турнирный зал неизменно приходил вместе с отцом — довольно сильным игроком. После окончания поединка отец делал сыну знак, и оба молча уходили. Думаю, причина такого поведения в том, что семья Смысловых была религиозной, а в советское время это не приветствовалось.
- Открыто говорить о своей вере в Бога тогда мало кто решался. А Смыслов?
- Мы, молодые гроссмейстеры, удивлялись, что даже на зарубежных соревнованиях седьмой чемпион мира посещал православную церковь. Иностранные шахматисты на поведение Смыслова внимания не обращали — для них религиозность была в порядке вещей. А вот наши…
Однажды я набрался храбрости и спросил: «Василий Васильевич, а вы не боитесь, что там, наверху, узнают и перестанут выпускать вас за границу?» «Сначала опасался, — ответил Смыслов, — а потом понял, что их (советское руководство. — Авт. ) интересуют только мои спортивные результаты». В то же время Смыслов с удовольствием мог поехать с кем-то из представителей власти на рыбалку, при этом всю жизнь оставаясь беспартийным. К обладанию партийным билетом относился с некоторой долей иронии.
Помню, мы играли матчевую встречу в ФРГ. В Союзе перебои с продуктами, а мы завтракаем в роскошном пятизвездочном отеле. И тут прибегает руководитель делегации, дескать, пришли немецкие коммунисты, надо бы с ними сфотографироваться. Естественно, вставать из-за стола никому не хочется. И тут слово взял Василий Васильевич. «Марк Евгеньевич, — обратился Смыслов к своему коллеге Тайманову — единственному среди нас члену КПСС. — Там пришли ваши товарищи по партии. Пожалуйста, уделите им внимание, а мы вас здесь подождем».
- На другом командном турнире в Германии случилось чрезвычайное происшествие: попросил политического убежища одесский гроссмейстер Лев Альбурт. Вы ведь все вместе играли тогда за сборную общества «Буревестник?»
- Куратор из КГБ попросил шахматистов на все расспросы отвечать одинаково: «Альбурта похитили». Тут вмешался Смыслов. «Вы знаете, — сказал он, — похищали когда-то девушек». И после небольшой паузы добавил: «Но это было очень и очень давно».
Когда шахматисты вернулись в Москву, им не разрешили заехать домой и сразу же повезли в компетентные органы давать объяснения.
Первым о беглеце спросили Смыслова. «Альбурт — человек не моей генерации», — пояснил на Лубянке Василий Васильевич. И после небольшой паузы добавил: «Он тип демонический. От него можно ожидать любых поступков». Больше вопросов к экс-чемпиону мира у чекистов не было…
- А как складывались у Смыслова отношения с другим известным перебежчиком — Виктором Корчным?
- Василий Васильевич относился к Корчному с большим уважением. На одном из турниров, состоявшемся вскоре после того, как Корчной попросил политического убежища в Голландии, молодые советские гроссмейстеры подтрунивали над своим бывшим соотечественником. Несмотря на то что Корчной приехал с новой подругой, выглядел он тогда неважно — слишком много проблем навалилось в новой эмигрантской жизни. «Пожалуйста, не смейтесь. Сразу видно, что Виктору Львовичу сейчас невесело», — заметил тогда Смыслов.
В 1984 году на матче сборных СССР и сильнейших шахматистов остального мира никто из наших гроссмейстеров не хотел играть с Корчным. Конца многочасовому спору не было и Василий Васильевич предложил: «Может, пригласим сюда Виктора Львовича, чтобы он сам выбрал себе соперника?»
- Как вел себя Смыслов со спортивным начальством?
- Довольно-таки независимо. В 1979 году, перед очередной Спартакиадой народов СССР, нас, игроков сборной Москвы, вызвали на традиционную «накачку». Секретарь столичного горкома сказал примерно следующее: «Мы многое сделали для того, чтобы вы как следует подготовились к соревнованиям. И нам хотелось бы знать, отплатите ли вы нам за эту заботу победой?» — «Знаете, — улыбаясь ответил за всех Василий Васильевич, — моя супруга Надежда Андреевна тоже всегда заботится обо мне перед состязаниями. Но побеждаю я далеко не всегда».
- Он верил в мистику, различные приметы?
- Он обожал Гоголя, которого часто цитировал наизусть. Да, Смыслов, как и Гоголь, был мистиком. Верил в судьбу, в фатум. Считал, что ему на роду было написано стать чемпионом мира. «Человеку только кажется, что он что-то выбирает, на самом деле всем распоряжается Судьба», — любил говаривать Смыслов.
Смыслов хорошо знал русскую литературу — совсем не так, как я и мои ровесники, постигавшие науки уже по советским учебникам. Язык его был крайне афористичен, но при этом держался Василий Васильевич чрезвычайно просто. Иногда проскальзывала в нем какая-то старорежимность. Помню, зашел разговор о Женеве, и Смыслов как-то невзначай обронил: «Мой батюшка очень любил Женевское озеро».
Часами мог рассказывать о каких-нибудь летающих тарелках, не обращая внимания на мой скептицизм. А вернувшись из поездки на Филиппины, целых три дня взахлеб рассказывал о тамошних врачах — хилерах, делающих операции без наркоза.
- В чем еще, кроме шахмат, проявлялся талант Смыслова?
- Пением, которое, как и шахматы, — было делом его жизни. Василий Васильевич, обладавший приятным баритоном, прослушивался в Большом театре и даже записал несколько дисков. Бывало, делился своими снами, в которых ему являлись великие исполнители прошлого. Например, Смыслов считал, что исправить недостатки в певческой технике ему помогло общение во сне с великим итальянским тенором Энрике Карузо. А ведь Карузо ушел из жизни в год рождения Смыслова. Знаю, что Василий Васильевич духовно был очень близок с великим русским певцом Иваном Козловским. Вообще Смыслов был очень интересным человеком.
- Каким выдающийся шахматист был в повседневной жизни?
- Жизнерадостным. И еще любил хорошо поесть. У него даже целая теория была. «Как поешь, — говорил, — так и сыграешь». Не отказывался и от бокала хорошего вина.
Смыслова всегда с удовольствием выбирали капитаном команды, и сборные под его началом всегда выступали удачно. Он НИКОГДА не волновался! Помню, после проигрыша одного матча мы, молодые гроссмейстеры, шли понурые. Переживали: ну еще бы, горе-то какое!.. А Василий Васильевич говорит: «Я в этом году руку сломал — вот это горе. Это гораздо хуже, чем проиграть десятки таких матчей». После этого мы собрались и выиграли командный чемпионат СССР.
- Семья Смысловых пережила страшную трагедию — смерть сына. Василий Васильевич что-нибудь рассказывал об этом?
- Лишь однажды, оставшись наедине с женой одного из известных шахматистов, Надежда Андреевна всплакнула, и все рассказала. Мне кажется, что для Василия Васильевича смерть приемного сына — единственного ребенка в семье — всю жизнь была незаживающей раной. (На первенстве мира среди юношей приемный сын Смыслова не сумел пробиться в тройку призеров. В начале 50-х годов такое «неудачное» выступление практически приравнивалось к измене Родины. Вскоре после возвращения в Москву парень в отчаянии покончил с собой. — Авт. ).
Свою нерастраченную любовь к детям Смыслов переносил на воспитанников своей школы. Помню, как трогательно относился Василий Васильевич к моему пятилетнему сынишке. На даче у моего тестя сын набрался знаний по уходу за огородом и решил поделиться опытом с великим шахматистом. Самое интересное, что Смыслов слушал маленького Сашу часами, а потом вдруг обратился к нам с женой с просьбой: «Отдайте мне на недельку вашего «ботаника», он мне на даче все хозяйство в порядок приведет».
Маленький Саша тоже души не чаял в Смысловых. Едва проснувшись и натянув майку, он уже мчался к ним в гостиничный номер, где у Надежды Андреевны всегда были припасены сладости для ребят.
- В чем, по-вашему, заключалась шахматная сила седьмого чемпиона мира?
- Смыслова отличала сверхъестественная интуиция и какое-то особое видение ситуации на шахматной доске. Из этого возникало удивительно безошибочное чувство, на какие поля ставить фигуры. Его шахматный стиль был практически идеальным. Однажды мой друг, известный шахматный психолог, спросил, из какого числа шахматных ходов я выбираю наилучший. Я ответил, что, как и другие гроссмейстеры, стараюсь учесть наибольшее число возможных в данной позиции продолжений. «А вот Василий Васильевич всегда выбирает лишь один из двух, на его взгляд, самых лучших ходов!» — воскликнул мой собеседник.
Он чрезвычайно много внес в теорию игры. Пожалуй, только Ботвинник, которого все считали великим тружеником, может сравниться со Смысловым по вкладу в шахматы.
И к жизни, и к шахматам Василий Васильевич относился чрезвычайно серьезно. Помню, уже закончив книгу своих избранных партий, Смыслов два месяца не отдавал ее в печать. Обдумывал название. В итоге его труд стал называться «В поисках гармонии».
Когда великому шахматисту исполнилось 80 лет, кто-то из журналистов поинтересовался, какова была мечта его юности. «Дожить до третьего тысячелетия, — поведал Смыслов. — Я полагал, что в новом веке нас ожидает нечто особенно красивое, высокое, что в нем будет найдена пускай не истина, но, по крайней мере, гармония, которую я искал всю жизнь. Но XXI век меня разочаровал. За исключением, пожалуй, технического прогресса, никаких изменений к лучшему он не принес. Уровень духовной культуры явно упал».
Из досье «ФАКТОВ»
Василий Васильевич Смыслов родился 24 марта 1921 года в Москве. Заслуженный мастер спорта, международный гроссмейстер, седьмой чемпион мира по шахматам. В матчах на первенство мира трижды встречался с Михаилом Ботвинником: в 1954 году была зафиксирована ничья, в 1957-м Смыслов победил и стал обладателем шахматной короны, а в 1958-м уступил в матч-реванше. В составе сборной команды Советского Союза Василий Смыслов стал победителем десяти Всемирных шахматных олимпиад, пяти командных европейских первенств и командного чемпионата мира. Был награжден орденами Ленина, Дружбы народов и «За заслуги перед Отечеством». Умер в Москве 27 марта 2010 года.