Известному режиссеру и автору музыки ко многим фильмам исполняется 85 лет
Режиссер Петр Тодоровский стал, можно сказать, классиком еще при жизни. После войны закончил операторский факультет ВГИКа и в этом же качестве начал свою кинематографическую деятельность — в фильме «Весна на Заречной улице». Всем работам Петра Тодоровского, в числе которых «Фокусник», «Городской романс», «Последняя жертва», «Военно-полевой роман», «Анкор, еще анкор», свойственна неповторимая авторская интонация. Сегодня Петр Ефимович отмечает свое 85-летие.
- Петр Ефимович, какой из ваших дней рожденья был для вас самым памятным?
- Наверно, тот, который я отмечал, еще работая на Одесской киностудии. Присутствовали Володя Высоцкий, очень знаменитые режиссеры Марлен Хуциев и Владимир Венгеров, который на «Ленфильме» снял картину «Рабочий поселок» с Олегом Борисовым в главной роли. По-моему, еще Кира Муратова. Было весело и шумно, причем даже очень, потому что лето, окна распахнуты, Володя Высоцкий поет, я ему подыгрываю. Во втором часу ночи дворничиха стала нас уже предупреждать, а потом все-таки привела участкового. Зашел молодой парень, младший лейтенант, такой строгий, приказал прекратить шум, но тут увидел Высоцкого, расплылся в улыбке и говорит: «Разрешите мне тоже с вами посидеть, послушать?.. »
- День рожденья — это ведь начало и нового года жизни…
- Кстати, был у меня один Новый год очень памятный — 31 декабря 1944-го. Мы тогда стояли в лесу на польской территории. Была очень прохладная, довольно морозная ночь, и мы, три командира взводов нашей минометной роты, повесили на маленькую елочку буханку хлеба, котелок с кашей, ну и, естественно, котелок со спиртом, раздобытый у старшины. Еще был шпик, который нам присылали американцы, и банка тушенки. Практически в темноте (потому что нельзя было разжигать костер из соображений маскировки) мы выпили за Новый год все, что было в котелке, хорошенько закусили и пошли в блиндаж к командиру роты. Там уже стоял столик, на нем кружки и все прочее. Мы вместе посидели, «добавили» и так встретили Новый год, надеясь, что нам повезет и мы доберемся живыми до Берлина.
- Кто из артистов, которые у вас снимались, произвел наибольшее впечатление?
- Зиновий Ефимович мне рассказывал, что вы с ним сошлись на почве общей любви к фильмам Чаплина.
- Совершенно верно. А еще сплоченнее мы стали, когда вышел фильм Федерико Феллини «Восемь с половиной», где звучат замечательные произведения композитора Нино Рота. У Зиновия Ефимовича появились записи этих мелодий, и я подолгу сидел у него дома и слушал их. Так что музыка нас действительно объединила. У Гердта был идеальный музыкальный слух, и мы любили вдвоем напевать. Либо он один пел, а я ему подыгрывал.
- Зиновий Ефимович сочинял пародии. А совместные сочинения у вас были?
- Нет, вместе мы не сочиняли, врать не буду.
- А как же куплеты к юбилею Михаила Ильича Ромма?
- Так это мы сочинили не вдвоем, а втроем — Зиновий Гердт, Эльдар Рязанов и я. Когда праздновалось 70-летие Ромма в Доме кино, мы пели эти куплеты. Они оказались настолько забавны, что Елена Кузьмина, жена Ромма, сидевшая на сцене, от смеха упала со стула!
- Это ваше единственное совместное творчество?
- Ну, были и другие сочинения, но не для публики. Как-то в перерыве между съемками мы с Гердтом начали придумывать всякую ерунду на мелодию песни Никиты Богословского: «Он ее целовал, уходя на работу… » Эта песня тогда была очень популярна. И из нас полились строки: «Он ее запирал, уходя на работу, а когда приходил, отпирать забывал… », либо: «Он ее иногда, уходя на работу, а когда приходил, он ее никогда… » Потом прошло время, мы снимали уже в другом городе, и там Гердту внезапно стало плохо. Ему суют лекарства, приехала «скорая», и когда Зиновия несли на носилках в машину, он вдруг посмотрел на меня и произнес тихонько: «Петя, есть вариант! Он ее целый день, не ходя на работу!.. » Тут я понял, что он точно выздоровеет.
- А как в вашей жизни появилась гитара?
- Помогала ли вам гитара производить впечатление на женщин?
- Я как-то увидел в газете маленькую статейку под названием «Девушки любят гитаристов», вырезал ее и повесил на одну из гитар. И кто ни заходит, говорит: «А-а, старый хрыч!.. »
А вообще гитара помогает мне в жизни придумывать эпизоды и сцены. Сижу, наигрываю что-нибудь бездумно, а в голове крутится, как закончить сцену, чем закончить, как ее решить. И вдруг откуда-то сверху приходит — от гитары или от Бога.
- Однажды в Одессе вы с Владимиром Высоцким с ходу записали десяток его песен. Как это произошло?
- Да, было такое. Мы жили напротив киностудии, а у Володи была язва желудка, он забегал к нам, и моя жена ему варила то манную кашу, то овсяную. Однажды он пришел и говорит: «Давай я тебе запишу свои последние песни». У Володи мелодии были такие, что я мог угадать его мелодические ходы на два-три вперед. Он начал петь, а я взял гитару и стал ему подыгрывать. И он спел и «Охоту на волков», и «Жираф большой», и другие песни. Мы целую бобину записали. Но что самое потрясающее — я через неделю приехал с фильмом в Нижний Тагил, захожу в кабинет директора кинотеатра, а там уже два молодых парня с магнитофоном слушают нашу запись и говорят: «Петр Ефимович, расскажите, как проходила эта запись с Высоцким?» И это за тысячи километров! Распространение Володиных песен по Союзу происходило мгновенно!
Не могу сказать, что дружил с Володей, но мы довольно часто встречались: и во время его съемок в Одессе, и потом — у друзей, на море, на пляже. Я помню, когда Высоцкий жил в Аркадии, мы собирались компанией, и он пел. Причем пел безотказно, никогда не ломался.
- Вы приглашали его в свои фильмы?
- Когда я начал снимать картину «Любимая женщина механика Гаврилова», то у меня на роль героя были две кандидатуры — Володя Высоцкий и Сережа Шакуров. Но Людмила Марковна Гурченко сказала: «Давайте все-таки Шакурова, он посильнее актерски». И мы утвердили Шакурова.
- Еще одним значительным человеком в вашей жизни был Булат Окуджава…
- Это, конечно, большая личность. Я стал первым режиссером, который пригласил его в кино писать сценарий моего первого кинофильма «Верность». Это был 1965 год. Сочиняли мы долго, мучительно, потому что ни я не заканчивал сценарный факультет, ни он до этого не писал ничего подобного.
Я приехал в Ленинград, где Булат, когда ушел от первой жены, жил со второй женой на квартире у ее матери. Он заходил ко мне во второй половине дня, и мы писали, потому что в первой половине дня он занимался переводами — зарабатывал деньги. До этого Окуджава заведовал отделом поэзии в «Литературной газете», но его оттуда убрали. Жить было не на что, поэтому ребята полулегально присылали ему из Москвы подстрочники каких-то персидских поэтов, и он все это приводил в порядок. Но, в конечном счете, сценарий был написан.
Мы с Булатом часто выступали вместе в Одессе — в клубах, в Театральном обществе. Его уже знали и любили, поэтому приглашали петь свои тогда еще первые песни. Общались мы плотно. Когда снимали «Верность» в какой-то деревне за Новой Каховкой, в окопах, я как-то поворачиваюсь и вижу — на бруствере лежит Булат Шалвович! Как он нас нашел — непонятно! Ведь это же надо было из Москвы добраться сначала в Херсон, из Херсона в Новую Каховку, а потом в эту деревню, причем только на случайной машине, потому что транспорт туда не ходил. Он приехал посмотреть на съемки и пробыл с нами целую неделю. Надел военную форму и бегал в массовке по окопам.
- Петр Ефимович, вам исполняется 85 лет. Скажите, жить долго — это хорошо? И вообще, долго ли это?
- Вы знаете, когда живешь в работе, то возраста не замечаешь.