Пять лет назад, 26 марта 2005 года, в возрасте 79 лет ушла из жизни любимая многими поколениями зрителей народная артистка СССР
Журналисты неоднократно пытались разузнать у Клары Степановны секрет ее молодости. «Пусть не покажется банальностью, но надо любить людей, — обычно отвечала знаменитая актриса. — Я за свою жизнь никому сознательно не причинила зла. Зато всегда всем старалась помочь. Уверена, что сердечность, доброжелательность, произрастая из глубины души, в итоге облагораживают внешность».
Особых усилий для поддержания формы Клара Лучко не прикладывала — красота была дана ей от природы. «Она даже питательными кремами пользовалась редко, разве что после грима на ночь, — рассказывала несколько лет назад нашей газете двоюродная сестра артистки, Галина Терентьевна Манько из Полтавы. — Зарядкой заниматься ленилась. Говорила, что придумала свою собственную — потягиваться, лежа в постели. Красоту передала ей бабушка, папина мама. Старые люди рассказывали, что когда она, уже будучи немолодой, заходила в церковь, все смотрели только на нее. Да и отец Кларин, Степан Григорьевич, проживший 78 лет, имел ровную, гладкую кожу. Это порода!»
Детство будущей всемирно известной актрисы прошло в Полтаве. Клара Степановна вспоминала, что у них был маленький домик на улице Леваневского, утопавший весной в цвету, возле которого буйно росла сирень. Сейчас на месте родительского дома Клары Лучко стоит пятиэтажка.
- Я ходила в школу через Корпусный сад — самый знаменитый парк Полтавы. И нигде больше не была, — рассказывала Клара Степановна. — Но я росла мечтательницей, очень любила кино. Однажды узнаю, что в Полтаву приезжает Любовь Петровна Орлова, которую я просто обожала, и Григорий Васильевич Александров. Пропустив уроки, мы с девочками пошли на их дневной концерт. После концерта сразу же помчались к актерскому выходу, чтобы посмотреть на кинозвезду вблизи. Орлова и Александров, очевидно, решили ознакомиться с городом. А мы с подружками шли за ними на почтительном расстоянии. Вдруг Любовь Петровна повернулась, встретилась со мной глазами и говорит: «Девочка, а где тут у вас букинистический магазин?» Я растерялась, потому что тогда даже слова такого не знала — «букинистический». «А что это такое?» — спрашиваю. Любовь Орлова улыбнулась и ответила: «Ну, это где старые книжки продаются». Я рассказала, как туда добраться, и потом все время думала: почему она именно ко мне обратилась, а не к какой-нибудь другой девочке? Но, конечно, мне было приятно, что сама Орлова заметила меня. Ведь я всегда хотела быть актрисой. Не знала, что для этого нужно делать, где учиться, но в другой профессии себя просто не мыслила. Хотя мама, например, убеждала меня в том, что нужно получать юридическое образование.
А потом я приехала в Москву поступать во ВГИК. Попала на курс замечательного педагога Сергея Аполлинарьевича Герасимова. И вот мы, первокурсники, репетируем какой-то этюд, вдруг открывается дверь в аудиторию, и на пороге появляется Тамара Федоровна Макарова. Знаете, у меня даже дыхание остановилось! Потому что, когда я училась, наверное, в шестом или седьмом классе, мне казалось, что я похожа на Тамару Федоровну (хотя в глубине души знала, что это совершенно не так). Тем не менее, стоя у зеркала, часто твердила сама себе: «Я похожа на Тамару Макарову». Даже гвоздь нагревала на керосинке, чтобы накрутить волосы и сделать их кудрявыми, как у Тамары Федоровны. Приходила домой, крутила волосы, надевала мамины туфли на высоком каблуке и пыталась повторить улыбку актрисы, ее жесты. Я по многу раз смотрела картины с участием Макаровой, знала все реплики наизусть, я просто ее обожала. И когда увидела Тамару Федоровну в аудитории, то была счастлива. Она репетировала со мной отрывки, которые мы готовили, по ходу избавляя от украинского акцента…
Это почтение, восхищение своими кумирами и даже робость перед ними, которые она испытывала с детства, у нее осталось навсегда. Клара Лучко уже сама была знаменитой артисткой, но долго не могла поверить в то, что Госкино включило ее в состав делегации на Каннский фестиваль во главе с Григорием Александровым (в делегацию входила и Любовь Орлова).
Клара Степановна боялась летать самолетами — предпочитала поезд. В дороге было время подумать, пообщаться с попутчиками. У многих из них актриса перенимала какие-то черты характера для будущих ролей.
- Как-то на одной из станций ко мне подсела женщина, мы разговорились, — вспоминала Лучко. — Оказалось, она… алкоголичка и едет к каким-то дальним родственникам, у которых в городе живет человек, способный вылечить ее от запоя. Глядя на мою попутчицу, ни за что нельзя было сказать, что она пьет: очень чистенькая, аккуратная, приятная женщина, в голубом платье с белым воротничком, прямо тургеневская героиня. Совсем не такая, как мы в кино играем. Я была потрясена ее рассказом. Какой характер, какая женская трагедия! Мне очень захотелось сыграть эту женщину. Так в 1992 году появилась мелодрама «Виновата ли я… », в основу которой легла услышанная мной история. В картине снимались также Михай Волонтир, Андрей Мягков, Светлана Крючкова. И когда мы представляли ее зрителям, плакали даже мужчины. Она о человеческом страдании, сложностях жизни в нашей стране, которые порождают пьянство.
Сама Клара Степановна, кстати, была практически непьющим человеком. На съемках ей в рюмку всегда наливали воду. Только однажды проводник поезда «Одесса-Москва» заставил артистку снять стресс стаканом водки. Тогда у Лучко одновременно проходили съемки в двух городах, и она, отыграв на одной съемочной площадке, спешила на вторую. Едва успела вскочить в свой поезд, уже набиравший ход. Проводнику пришлось втягивать артистку за руки…
Чувство ответственности перед режиссером, перед зрителем у Клары Лучко было превыше всего. Как-то машина, которая везла ее на творческий вечер в подмосковную Каширу, попала в ДТП. Артистка потеряла сознание, а когда пришла в себя, водителя в салоне уже не было — в состоянии шока он скрылся. Несмотря на непредвиденные обстоятельства, Клара Степановна все же добралась до города на попутном транспорте. Врач, осмотрев ее, диагностировал сотрясение мозга. После этого артистка целый месяц провела в постели, не поднимаясь. Но все же вечер со зрителями она тогда провела, и никто даже не догадался, чего ей это стоило.
Во время путешествий в поездах актрису узнавали пассажиры, просили автографы (в чем она никому не отказывала), открывали ей свою душу.
Случались и смешные истории. Как-то, припоминала Клара Степановна, ей пришлось ехать с женщиной-врачом из маленького городка. Завязалась беседа, и попутчица спрашивает: «Ну, вы получили Ленинскую премию за «Цыгана»?» «Нет», — ответила артистка. «Как же так?! — возмутилась доктор. — Ведь все врачи нашего города постановили, чтобы вам и Волонтиру дали Ленинскую премию. Написали об этом министру культуры… »
Однажды Лучко вышла из своего купе в коридор, а навстречу мужчина с сумкой почтальона — книжки и газеты пассажирам продает. «Ой, Клара, здравствуй! Ты что, меня не помнишь? — говорит. — Ну, как же! Мы с тобой в «Карнавале» снимались. Я шофером был, в машине сидел. Я ж тебе бублик еще купил!» «А, бублик помню… » — расхохоталась Клара Степановна.
За свою долгую творческую жизнь Клара Лучко сыграла более чем в шестидесяти картинах. Самые известные из них — «Кубанские казаки», «Большая семья», «Двенадцатая ночь», «Тревожное воскресенье», «Мария Медичи», «Цыган», «Возвращение Будулая»… Она оставалась востребованной кинематографом до последнего дня жизни. В 79 лет Клара Степановна была занята в 13-серийном фильме «Разведенные мосты», который снимался в Санкт-Петербурге. В нем, по сценарию, герой Кирилла Лаврова влюбляется в ее героиню, хозяйку большой семьи, украинку по национальности. Последнее время артистка, по сути, жила в поезде, который курсировал между Москвой и Санкт-Петербургом. Специально для этих поездок даже чемоданчик купила.
Между тем у Клары Степановны болела душа за дальнейшую судьбу российского кино. «Что за время сейчас? — говорила она. — На переломе ведь кто выживает, кто нет. Одни — и актеры, и режиссеры, которые делали прекрасные фильмы, были участниками многих всемирных фестивалей — совершенно потерялись. Они не умеют доставать деньги, у них нет знакомых банкиров, мафии никакой не знают. Они пропадают. Просто пропадают. А есть такие, кто делает деньги ни на чем. Одну картинку снял, глядь — уже вторую, третью снимает. Про что — неизвестно. Смотреть неинтересно. Но деньги всегда есть. Я понимаю: кино нет, сниматься негде. Но ведь, чем играть плохие роли, лучше вообще не играть, потому что это просто оскорбительно. Как я, у которой столько ролей, которая отдавала душу свою, жизнь свою кино, вдруг буду играть какую-нибудь бандершу? Зачем мне это надо? По-человечески я это отвергаю.
Да, мы все очень сложные люди, в нас всего намешано. У кого больше положительного, у кого меньше. Кто живет нутром, кто — головой. Но все равно кто-то выбирает хорошее, кто-то — плохое. Когда-то одна артистка сказала: «Есть такие ситуации, когда я должна ответить «да» или «нет». По своим убеждениям я должна сказать «нет», а по выгоде для моей дальнейшей жизни нужно было бы сказать «да». И я говорю «нет»… Я уважаю таких людей и преклоняюсь перед ними. Если все будем говорить «да» тогда, когда нам выгодно, это ужасно».
Вслед за своим учителем Сергеем Герасимовым Клара Лучко не раз повторяла: «Кино — это импровизация. Здесь нельзя заучивать, репетировать, как в театре. Кино лучше, когда оно рождается прямо во время съемки. Вот я не знаю, почему вчера первый дубль так играла, а другой — иначе. Это действительно импровизация. Потому что, когда я думаю и переживаю, у меня возникает определенный посыл, и он всегда бывает удачен». И вспоминала, как снималась в картине режиссера Татьяной Лиозновой «Мы, нижеподписавшиеся»: «У меня слезы градом летят, когда моя героиня подписывает документ одному хорошему человеку, против чего был категорически против ее начальник. Я плакала по-настоящему — задыхаясь, отряхивая слезы с костюма, потому что внутри меня самой шла борьба. В этом уже не было никакого действа, и надо было режиссеру сказать: «Стоп!» Но Таня Лиознова не любила говорить «Стоп!» в такие моменты. И это получился самый замечательный кусочек».
- Ой, я так давно играю в кино, что даже страшно вспомнить, — улыбалась актриса. — Когда-то сидели с внуком Сашей перед телевизором, чай пили. Смотрим фильм, и я говорю внуку: «О, этот актер играл когда-то моего мужа. Но он уже умер». Потом Саша переключил на другой канал. «А этот жениха моего играл, — говорю, увидев другого актера. — Но он тоже умер». «А ты еще до сих пор жива… » — резюмировал внук, насмешив меня чуть ли не до смерти.
Клара Лучко сознавалась, что не ощущает возраста: «Иногда надену короткое платье и думаю — может, надо уже остановиться, неудобно все-таки. Но… не могу».
Самой большой слабостью артистки были шляпки, в которых она всегда выглядела нарядно и стильно. В ее гардеробе постоянно находилось не меньше двух десятков изысканных головных уборов, которые часто обновлялись.
Красиво выглядеть Клару Лучко обязывала профессия, но богатой материально она никогда не была. Со вторым супругом Дмитрием Мамлеевым, бывшим корреспондентом газеты «Известия», артистка имела дачу — обычный деревянный домик в Подмосковье, который они купили еще в семидесятые годы, продав дом Клариной тети в Полтаве. «Нашу дачу пять раз обворовывали, думали, наверное, что тут озолотиться можно. А потом пошли слухи: «Артистка, ничего себе! В доме простого человека больше всякого добра и мебели, чем у нее». Хотела написать: «Ребята, дорогие! Не ломайте дверь! У меня уже ничего нет». Все-все украли, даже подушки и книжки», — с сожалением рассказывала Клара Степановна.
В 1996 году американцы присвоили Кларе Лучко звание «Женщина мира», а в 2000-м англичане назвали ее «Женщиной тысячелетия». Ее творчество отмечено множеством наград и премий. Но самой памятной наградой незадолго до своей внезапной смерти она назвала главный приз российского фестиваля «Женщины кино» имени Веры Холодной.
- Мне надели корону, потому что Александр Вертинский, посвящая свои стихи Вере Холодной, называл ее королевой, — вспоминала Клара Степановна. — И меня словно током ударило. Я ведь училась в Полтаве во 2-й школе, которая располагалась в здании бывшей женской гимназии. А в этой гимназии преподавал отец Веры Холодной — их семья какое-то время жила в Полтаве. Разве я могла когда-нибудь предположить, что может случиться такое переплетение судеб?