Сегодня народный артист Украины отмечает полувековой юбилей
Еще за несколько дней до своего 50-летия Владимир Данилец отмечать юбилей не собирался. По крайней мере, в большой компании. Известный юморист, выступающий в дуэте с Владимиром Моисеенко, хотел уединиться где-нибудь с супругой и дочерью. Но не выйдет. У Данильца столько друзей и коллег, что сбежать с собственного дня рождения было бы по меньшей мере неприлично. Так что сегодня юбиляр принимает подарки, искренние комплименты и выпивает за собственное здоровье, при этом не скрывая того, что абсолютно счастлив…
— Как чувствуете себя накануне юбилея?
— Даже не знаю, честное слово… Но на пятьдесят точно не ощущаю.
— Да и не выглядите на столько.
— И это прекрасно! Сейчас у меня состояние полного покоя. Есть отличные друзья, в семье все хорошо, работа — любимая. Тьфу-тьфу-тьфу. В моей жизни все сложилось так, как мне того хотелось. Я счастливый человек. Да-да! А как, думаете, может чувствовать себя мужчина, приехавший в Киев из села и добившийся известности?!
— Наверное, так, как вы. И за какими благами много лет назад в столицу пожаловали?
— Это был далекий 1977 год. Хотя началось все гораздо раньше. Лет в пять я уже решил, что стану артистом. В нашей семье музыка звучала всегда. Отец преподавал пение в школе, мама работала инспектором в собесе, но имела хорошие вокальные данные. Старшая сестра стала профессиональной певицей. Работала в Укрконцерте, популярном в семидесятые годы ансамбле «Мрiя». Именно она первой мне сказала: «Вова, ты должен стать певцом!» Слышали бы вы, как мы с ней пели «Водограй» на два голоса! Говорит, готовься поступать в эстрадно-цирковую студию (тогда училища еще не было).
— Значит, вначале все-таки было пение?
— Я был солистом школьного хора. Потом работал в ансамбле, мы ездили с концертами по селам, играли на проводах, свадьбах. Я ведь еще и барабаны освоил. Первое мое выступление состоялось лет в семь, с нашим местным оркестром. Кстати, меня здорово принимали. А вот первый свой гонорар — 10 рублей — заработал в четвертом классе. Огромные деньги по тем временам. Правда, все до копеечки отдал папе с мамой.
— И тем не менее первый раз вы провалились на вступительных экзаменах в эстрадно-цирковую студию.
— Увы. Тогда декан вокального факультета Светлана Ершова сказала: «Володечка, вы очень слабо выглядите. У вас еще есть год до армии, подготовьтесь и приходите снова». Я вернулся домой, в село, и год готовился. При этом работал каменщиком. Строил школу и пел. С утра — на стройке, вечером бежал на репетицию. Через год я снова сдавал экзамены и прошел. А ровно через два месяца меня призвали в армию.
— «Откосить» не получилось?
— Можно было, но я даже не думал об этом. Тогда это считалось позорным — «откосить» по состоянию здоровья. Другое время было. На меня бы смотрели как на больного. Да и у девушек уже не та популярность. В армии я тоже красавец был. Служил в стройбате под Москвой, был руководителем и дирижером оркестра. И это не зная ни одной ноты. Уметь надо. Два года отпахал, получил профессию каменщика и плиточника-мозаичника.
— Значит, если бы сейчас вам кирпич в руки…
— Спокойно уложу. Когда дачку небольшую строил, сам положил кирпич. Профессию ведь не пропьешь.
— Это точно. А голос, говорят, можно.
— Ну это только дураки умудряются сделать. Правда, у меня тоже с певческой карьерой не сложилось. Завалил экзамен по вокалу на первом курсе. После моего выступления на экзамене преподаватели попросили 15-минутный перерыв, чтобы отсмеяться. У меня репертуар мощный был: «Однозвучно гремит колокольчик» и «Молодость, все может молодость», но почему-то, кроме смеха, песни не вызвали никакой реакции. Комната, где проходил экзамен, была маленькая, как каморка, лица преподавателей непробиваемые. Напротив входа стояло зеркало, где я увидел свое отражение: небольшого роста взлохмаченный студент в бордовой рубашечке. Думаю, буду смотреть в зеркало и делать вид, что никого не замечаю. Получилось все наоборот. После экзамена Светлана Артемьевна мне сказала: «Володя, знаю, что вы работали каменщиком, вот идите, стройте квартиры, с жильем сейчас напряженка… » Я говорю: «Я еще на барабанах умею играть… » Она просто схватилась за голову. От отчисления меня спасло актерское мастерство. Преподаватель по этому предмету предложила перейти на отделение артистов разговорного жанра. «Ладно,- говорю, — давайте». Уж больно в село возвращаться не хотелось.
— К тому же друзья рядом. С Владимиром Моисеенко уже были знакомы?
— Поступали вместе с Вовой, а потом я ушел в армию. Когда вернулся, Моисеенко уже был на третьем курсе. Он выпускался вместе с Мариной Литвиновой, дочерью народного артиста Украины Анатолия Литвинова. Наш творческий дуэт родился намного позже. Но дружили уже в училище, были что называется не разлей вода. Правда, подхалтуривал я один. Играл в ресторане на барабанах и ездил по свадьбам.
— Лабухом были, одним словом.
— Совершенно верно. Зато в месяц получал 300, а то и 400 рублей. По тем временам большие деньги. А после эстрадно-циркового училища, поступив в Укрконцерт, стал зарабатывать лишь 75 рублей в месяц. При этом все время еще и выгоняли как профнепригодного.
— За что?!
— Меня как молодого артиста бросили в концертную группу «Улыбка и песня», где работали одни пенсионеры. В Укрконцерте ее обозвали «Убытки и пенсия». Я вел выездные концерты и выступал с номером. Но был страшно зажат, боялся всего, чувствовал нелюбовь к себе со стороны маститых артистов. В конце концов меня перевели в группу, где собралась молодежь. Стало полегче. А в 1986 году я поехал на Республиканский конкурс артистов эстрады и стал его лауреатом. Председателем жюри тогда был ныне покойный Юрий Богатиков. Позже, в том же 1986 году, был отборочный тур на Всесоюзный конкурс артистов эстрады, его победители отправлялись в Москву. И я прошел! Один должен был представлять Молдавию и Украину. Совершенно не ожидал, что пройду без всякого блата. В Москве хорошо выступил, но меня не поддержали.
— Кто был тогда в жюри?
— Алла Пугачева, Полад Бюль-Бюль Оглы. Тогда, кстати, и Миша Евдокимов пролетел. А Бюль-Бюль Оглы таки продвинул своего соотечественника разговорника Али-ли. Хотя, может, и хорошо, что так случилось. Когда я вернулся из Москвы, Володя Моисеенко сказал, что в Укрконцерт пришел новый режиссер Евгений Перебинос. Шефу тогда было 42 года. Володя уже сказал ему, что мы хотим выступать в паре. Начали репетировать и с тех пор не можем остановиться уже 23 года. Боже, пролетели как один день.
— И не было желания расстаться?
— Никогда! Мы за это время так друг друга изучили, что прощаем все плохое и радуемся хорошему, стараемся лишний раз не сделать другому больно. Понимаем друг друга уже по дыханию, даже по тому, как произнесено слово «здрасьте».
— Вы ведь таки стали лауреатом Всесоюзного конкурса, но уже в паре.
— Подождите, но тогда же еще не было знаменитого номера!
— В том-то и дело! Был номер «Кролики до небес», ничего общего с известными «Кроликами» не имевший. До их выхода оставалось еще два года. Знаете, у каждого человека в жизни есть момент, к которому он должен быть готов, — пан или пропал. Вот мы оказались готовы.
— В этом году исполнилось ровно 20 лет с того момента, как «Аншлаг» впервые показал «Кроликов».
— Это произошло в ночь с 6 на 7 января. На Рождество. Я помню все. Мы выступали с новогодними концертами в Украине, в том числе читали и «Кроликов». Номер шел 16 минут, нас принимали хорошо, мы импровизировали, хотя звезд с неба не хватали. Но стоило «Аншлагу» показать «Кроликов», как на следующий день мы стали знамениты. Вообще, мы с Вовой называем своими творческими родителями Евгения Петросяна и Регину Дубовицкую. Именно она поверила в нас и пригласила в тот новогодний «Аншлаг». Помню: на следующий день после выхода программы я ехал на концерт во дворец «Украина» общественным транспортом. Получали мы мало, я был одет в перекрашенный военный кожух, простенькие джинсы. Подошел к остановке трамвая, смотрю — три мальчика лет десяти пристально на меня смотрят. Потом один подходит и говорит: «Дядя, извините, а это не вы вчера про кроликов рассказывали?» У меня столько счастья, говорю: «Да, я!» — «А можете дать нам автограф?» — просит паренек и подает пожмаканный спичечный коробок. Я на нем с большим удовольствием расписался. Сел в трамвай, доехал до улицы Красноармейская, потом пересел в троллейбус, идущий ко дворцу «Украина». И только зашел в салон, вдруг водитель объявляет: «В нашем троллейбусе едет артист, который «кролики — это не только ценный мех». Возле меня сразу вакуум образовался. А я стою в старом кожухе, шапке какой-то дурацкой, и так мне стыдно стало… Пулей вылетел из троллейбуса и пешком дошел до дворца. Вечером на концерте нам устроили грандиозные овации.
— Пришлось идти костюм покупать…
— Потом уже начали потихонечку одеваться.
— Когда же у вас авто собственное появилось?
— В 35 лет, через пять лет после выхода «Кроликов». Первой моей машиной была «Мицубиси Галант». Потом купил «Тойоту Камри». Сейчас езжу на джипе. Люблю большие авто. Кстати, первый приличный гонорар в тысячу рублей мы заработали на концертах в Одессе в 1988 году. На машину бы все равно тогда не хватило.
— Знаю, сейчас вы не в восторге от названия «кролики».
— Сначала это было огромным счастьем. Каждый артист мечтает, чтобы у него было какое-то прозвище, даже сами иногда придумывают. Ян Арлазоров был «мужиком», Миша Евдокимов — «веслом и красной мордой», Клара Новикова — «тетей Соней», Геннадий Хазанов — «кулинарным техникумом».
— И каждого со временем это начинало раздражать?
— Конечно! Неприятно, когда тебе за 40, а люди по-прежнему обращаются: «кролик». У нас же с Вовой есть имена. Люди думают, что приятно быть «кроликами». Говорю в таких случаях: «Я не кролик, я — человек». А еще меня часто называют Моисеенко.
— Действительно, вы очень похожи.
— Близнецы. (Смеется. ) Конечно, кроликам надо низко поклониться за то, что они сделали нас известными. Многие наши номера вошли в классику русского и украинского юмора.
— Вы заслужили любовь и Евгения Петросяна.
— Когда мы ушли из «Кривого зеркала», он сказал: «Ребята, для вас двери в программу всегда открыты». Но мы понимали, что достигли апогея в этом шоу. К тому же стали заниматься собственным фестивалем «Москва-Ялта-транзит». Думаю, в свое время мы были полезны «Кривому зеркалу», как и оно нам. Благодаря программе поднялись на другой уровень, но надо двигаться вперед. На самом деле не все в нашей жизни складывалось гладко.
— Переломные моменты коснулись вас в конце девяностых?
— В 1997 году, когда ушел наш автор, мы оказались у разбитого корыта. Тяжело, но ни в коем случае нельзя было исчезать с телевидения. И мы сделали телепроект «Проснись и пой». Через шесть лет появилось скетч-шоу «Смешнее, чем Кролики». В конце концов мы выкарабкались.
— Банкет в честь юбилея собираетесь закатить?
— Близкие говорят, что надо, а мне чего-то грустно на душе. Хотя в творчестве новый этап, столько всего интересного. Нас пригласили с концертами в Австралию и Германию. Я собираюсь записать диск со своими песнями.
— Старая страсть не дает покоя?
— Пробивается. (Смеется. ) Я написал уже около 50 песен, хотя в первом диске будет лишь 14. Это подарок к моему юбилею. А других и не жду, особенно правительственных наград. Да, наверное, и не заработали мы. Хотя я за этими «пряниками» никогда не гнался. Есть звание народных артистов Украины. Это самое ценное. Большего и не надо. Разве что торт мой любимый супруга испечет на юбилей. О нем друзья легенды слагают. Печет его жена, по-моему, два дня. Вкус — потрясающий!
— А название у него есть?
— Сейчас спрошу. «Люда, как ты свой торт называешь?» — тут же связывается с супругой. — Говорит: «Для любимого». Вот так и живем…