Проживающий на Виннитчине старейшина украинских милиционеров Владимир Бродский отпраздновал свой 100-летний юбилей вместе с супругой, которая даже чуточку старше него
Свои дни рождения Анастасия Степановна и Владимир Константинович Бродские, проживающие в селе Севериновка Тростянецкого района Винницкой области, никогда не отмечали. Считают, что это лишнее. И от подарков, которые преподносили им дочь и внучки, вежливо отказывались.
Очень скромные люди, они всегда заботились о своих близких и друг о друге. Как знать, может, именно эти любовь, доброта и искренность и держат их на свете вот уже сто лет…
О том, что они разменяли вторую сотню, Анастасия Степановна и Владимир Константинович говорят с гордостью. А вот когда поженились — то ли в 20, то ли в 22 года, — запамятовали! И свидетельство о заключении брака не сохранилось. Как бы там ни было, а мало кому удается прожить вместе столько лет.
Приглянулись они друг другу еще с детства. Жили в родной Севериновке по соседству, через две хаты. Трудились оба с малых лет, Настя — на колхозном поле, Володя — пастухом у хозяина. Об этом даже запись в его трудовой книжке сохранилась: «С 14 лет работал пастухом с жалованьем два рубля в неделю». Повзрослев, Владимир отправился на шахты Донбасса, затем служил в Дальневосточном военном округе. А в 1939-м, вернувшись домой, приступил к работе в Тростянецком райотделе НКВД в должности участкового уполномоченного. Великую Отечественную прошел с первого и до последнего дня…
* «Был бы чуть помоложе, снова бы пошел служить в милицию», — частенько говорит Владимир Константинович
— Отец — очень скромный и немногословный человек, — говорит Валентина Владимировна, дочь Бродских. — Лишь спустя несколько лет после войны мы узнали, что он был сотрудником подразделения СМЕРШ. Рассказывал, как даже в самый лютый мороз ему приходилось по нескольку дней фашистских «языков» выслеживать. Воевал на Курской дуге, а в конце войны был тяжело ранен и лечился в госпитале. Но свою подпись на Рейхстаге оставил — еще и искал, где расписаться, ведь стены этого здания были полностью размалеваны.
А мама во время войны вместе со своей старшей дочерью, моей сестрой Людочкой, которой тогда исполнилось всего три годика, добралась до Волги на повозке, запряженной парой лошадей. Бежала от фашистов, ведь ее предупредили, что семьи ушедших на фронт мужчин и, к тому же, служивших в милиции, будут расстреливать. В Поволжье повозку с лошадьми сдала в отделение милиции, еще и расписку взяла об этом. А ведь она неграмотной была! Спрашиваем: зачем же расписку взяла? Она объясняет: мол, отец вернется с фронта, и никаких проблем у него не будет.
Там, вдали от родных мест, мама и встретила цыганку, которая нагадала, что папа вернется с фронта и они оба проживут более чем по сто лет. Еще и о маленькой Людочке ворожея хотела сообщить что-то важное, взамен попросив подушку, на которой спала девочка. Мама подушку пожалела, и цыганка ушла. А после мама все время мучилась из-за этого. Ведь Людочка тяжело заболела и умерла в 28 лет. Наверное, именно об этом и хотела предупредить гадалка?
В 1947-м, вернувшись домой после войны, Владимир Бродский опять пошел в Тростянецкий райотдел милиции на уже знакомую ему должность участкового оперуполномоченного. На его участке было семь сел, и всюду он должен был успеть. Транспорта не было никакого, лишь пара лошадей с бричкой на 14, а вскоре и на 17 сотрудников. Вот и вынуждены были милиционеры ходить по селам пешком. Ночевали в сельсоветах на стульях. Анастасии было жаль мужа, поэтому и шутила, дескать, разрешает заводить подружек по селам, чтобы и покормили его, и спать уложили.
— В послевоенные годы нелегко приходилось всем, ведь надо было отстраивать разрушенные войной предприятия, колхозы, — вспоминает Владимир Константинович Бродский. — Преступность процветала — кражи, грабежи, разбои, убийства. Спекуляция тоже считалась преступлением — это когда ловкие граждане скупали в магазинах продовольствие или галантерею и потом втридорога перепродавали на рынках. В общем, милиции было чем заниматься. Именно тогда и издали злополучный указ о трех колосках. Согласно ему, за горсть зерна, подобранного на колхозном поле, расстреливали или сажали в тюрьму. Голод, нищета заставляли людей рисковать жизнью.
Чтобы предупредить хищения, милиционеры вместе с сельскими головами охраняли поля, сидели в засадах на зернотоках. Тех же, кто попался с несколькими колосками, Бродский воспитывал и от заключения спасал. А еще, вспоминает старейшина украинских милиционеров, сильно донимали пожары. Бывает, повздорят сельчане друг с другом, и после этого вспыхивают их хаты, случалось, и колхозные фермы. В то время все строения под соломенными крышами были, сгорали мгновенно. Особенно славилась «поджигателями» Гордиевка. Многих из них вычислил Бродский. И напарнику Николаю Шкарпитному, которому Владимир Константинович вскоре передал свой участок, тоже пришлось бороться с этим злом.
— Не знаю, о чем поспорили сельский киномеханик с помощником, но в результате загорелась ферма с телятами, — вспоминает ветеран МВД Николай Шкарпитный. — Впоследствии оказалось, что отец помощника киномеханика был заведующим фермой. Помню, тогда удалось задержать группу поджигателей, один из них получил 12 лет лишения свободы, второй — десять, третий — шесть. А еще участковым приходилось разбираться с семейными скандалами. Поскольку одному участковому было опасно появляться перед разъяренными супругами, брали с собой для подмоги отбывавших админарест «15-суточников». Многие из них отсиживались в камере, потому что тоже набедокурили у себя дома. А посмотрев со стороны на происходящее, обещали, что больше никогда так позориться не будут.
Знаете, Владимир Константинович был настолько популярным на участке, что местные мальчишки мечтали служить в милиции и даже придумали «игру в Бродского»: преследовали преступников, разоблачали мошенников и нарушителей общественного порядка. А как-то один мальчонка приехал с отцом в райцентр и, увидев группу милиционеров, шагавшую навстречу, воскликнул: «Папа, смотри, сколько Бродских идет!» Меня, кстати, на участке ведь тоже поначалу Бродским называли!
* «Мама всю жизнь баловала папу, как дитя малое, и берегла. А сейчас он о ней больше заботится», — говорит дочь Бродских Валентина Владимировна
— Мама всю жизнь бережет папу, очень заботится о нем, — продолжает Валентина Владимировна. — Помню, приготовит что-то вкусненькое, тут же зовет отца, ему доставался самый лакомый кусочек. Утром спешит она на огород, и папа поднимается следом, чтобы помочь, так мама останавливает его: отдохни, Володенька! Вот так всю жизнь баловала его, как дитя, а теперь он больше заботится о ней. Уж больно расхворалась мама в последнее время. Да и отец немного сдал — после того как на торжестве по случаю Дня Победы выстоял два часа на солнце. Перегрелся… Дай Бог каждому столько прожить в любви, согласии и взаимопонимании! Впрочем, после столетних юбилеев отсчет их лет мы начали с нуля. Шутим, что бабушке четыре месяца исполнилось, а дедушке — всего месяц!
Даже если у старика что-то и болит, он никогда не пожалуется. Потому что терпеть не может уколов, капельниц и таблеток. Ведь в родне одни медики! Дочь Валентина медсестра, ее муж и обе дочери, Людмила и Елена, — врачи. Только Владимир Константинович слышит, что они начинают совещаться, как лучше его подлечить, тут же пытается убежать из дому!
Валентина Владимировна, единственная дочь супругов Бродских, работала старшей медсестрой детского отделения Тростянецкой районной больницы. Лишь недавно вышла на пенсию, чтобы находиться рядом с родителями и ухаживать за ними. Раньше такой необходимости не было — старики сами присматривали друг за другом.
— Милицейский полковничий китель деда с боевыми орденами и медалями все время висит на вешалке у его кровати, и фуражка всегда рядом — на тумбочке, — улыбается Елена, внучка Владимира Константиновича. — Иногда он глянет на них и говорит: «Вот бы годы молодые вернуть, снова бы в милицию пошел!» Дед очень радовался, когда к 100-летнему юбилею министр МВД удостоил его знаком отличия «Закон и честь». У дедушки три правнука — Алексей, Володя и Саша. Он надеется, что мой сын Володя, которому сейчас шесть лет, вырастет и станет милиционером. Все толкует мальчишке: профессии лучшей, чем милиционер, нет на свете. Еще и обнадеживает: с таким прадедом, парень, дорастешь и до министра!
— Он у нас большой шутник! — соглашается с сестрой Людмила. — А как подорвал устой науки о долголетии! Как-то признался, что курит с восьми лет, да и рюмочку никогда от себя не отодвигал. Вот и сейчас, сколько сигарет ему ни дай — все выкурит, и любимым коньячком не прочь побаловаться. А сластена какой! Только и ел бы конфеты и печенье. А от борща, супа и каши отказывается. Вот и приходится хитрить — обещаем конфетку и сигаретку после того, как отведает чего-то посерьезней.
Мы бережем бабулю и дедулю. Молим Господа, чтобы дал им здоровье. И знаем, что разлучать их нельзя. Вот у нас случай был. Когда стареньким супругам совсем невмоготу стало, не смогли обходиться без помощи, одна из дочерей забрала к себе мать, а другая — отца. От тоски друг за другом старики вскоре умерли. В один день…