В Днепровском районном суде Киева продолжается слушание дела об убийстве жителя Кировоградской области Валерия Олийныка. Наступил черед подсудимых рассказывать о содеянном. В отличие от предыдущих заседаний суда телевизионные журналисты не смогли присутствовать на состоявшемся во вторник — их велели не пускать в зал, поскольку «некоторые каналы необъективно освещают процесс». Остались только наши пишущие собратья.
В зале суда было холодно. Судьи зябко кутались в мантии. Подсудимые в клетке — бывший народный депутат Виктор Лозинский, егерь Василий Перепелица и недавно арестованный экс-прокурор Голованевского района Кировоградской области Евгений Горбенко — шмыгали носами. Когда прокурор читал обвинительное заключение, вырубилось электричество. К счастью, неполадку устранили за несколько минут.
События, предшествовавшие кровавому ЧП, произошедшему 16 июня 2009 года около восьми вечера, все четверо подсудимых описывали приблизительно одинаково. Где-то около четырех часов дня тогда еще народный депутат Виктор Лозинский, проигнорировав очередное заседание Верховной Рады, появился в Голованевске. Созвонившись с главными правоохранителями района, пригласил их к себе. Занимавший тогда пост районного прокурора Евгений Горбенко и начальник Голованевского райотдела милиции Михаил Ковальский не заставили себя ждать. Дома у Лозинского долго не задержались: сыграв партию в бильярд, решили съездить в лесное хозяйство, покормить зверей в вольере, а потом поужинать где-нибудь в ресторане. По пути к мужчинам присоединилась некая местная жительница Оксана. Якобы девушка, пользуясь случаем, хотела выразить благодарность депутату и милиционеру за помощь в оформлении паспорта.
В домике лесника компания угостилась экзотическими фруктами и хорошим коньяком. «Я выпил не больше 15 граммов, девушка тоже, — уверял Михаил Ковальский. — Пили ли остальные — не видел». Затем снова сели в джип «Шевроле-Нива». Лозинский за рулем, Оксана — на переднем пассажирском сиденьи. Горбенко и Ковальский, устроившись сзади, затеяли ссору. По их словам, серьезного повода не было, просто так «проявляли друг к другу взаимную любовь, как милиционер к прокурору». Однако водителю перепалка не понравилась. Остановив автомобиль, Лозинский приказал милиционеру выйти. Оставив пожилого человека на обочине, компания покатила дальше. По словам теперь уже бывшего депутата, обидеть Ковальского у него и в мыслях не было, хотел только пошутить. Милиционера думали подобрать на обратном пути, после ужина.
Проезжая мимо поля, засаженного подсолнухами, водитель и пассажиры увидели идущего по нему с котомкой сельского жителя. Одежда его была грязна, лицо покрывала двухнедельная щетина… Начиная с этого момента, дальнейшие события подсудимые описывали по-разному.
Первым давал показания Виктор Лозинский.
— Человек показался мне подозрительным. Он был явно чем-то встревожен, постоянно оглядывался по сторонам. Я остановился, вышел из автомобиля, окликнул его: «Ты кто?» Он не отреагировал. Когда я повторил вопрос, он, практически не оборачиваясь, выстрелил в мою сторону. Потом следствие установило, что это был всего лишь стартовый револьвер, но в тот момент я этого не знал, поэтому воспринял случившееся как реальную угрозу жизни.
Согласно показаниям депутата, дальше он повел себя как любой настоящий мужчина в экстремальных обстоятельствах. Первым делом высадил из машины женщину и бросился в погоню за вооруженным преступником.
— Он удалялся в сторону леса и на ходу сделал еще один выстрел. Пистолет в его руке сверкал. Я догнал его в несколько прыжков, заломил руки за спину — у меня все-таки есть армейский опыт службы в районе боевых действий! — и выхватил револьвер. Во второй руке у него оказался нож. Большой такой нож! — Лозинский на миг задумался, как лучше описать грозное оружие, и нашел удачную метафору: — На его лезвие можно было бы насадить двоих конвоиров!
Молодые конвойные, охраняющие клетку подсудимых, нахмурились.
Опасному преступнику удалось-таки выскользнуть из рук депутата-спецназовца. Из кармана широких штанин он вытащил второй пистолет и кинулся в чащу. Лозинский позвонил в милицию.
— Сказал им, что тут вооруженный человек с пистолетом, объяснил, куда ехать. Распечатки всех телефонных звонков есть в деле. Через три минуты звоню снова (дальше Лозинский зачитывает): «Где же оперативная машина?». Ответ: «Они едут» (из села, что в 50 километрах от места происшествия). Мой ответ — брутальная лайка, — Лозинский снял очки в тонкой оправе. — Да, конечно! И это нормальная реакция!
Затем бывший народный депутат, не жалея красок, описал «храбрость» оперативников:
— Явились через полчаса, в бронежилетах, с автоматами, и сразу попрятались кто куда: один в кусты, второй вообще за мою машину залег. Ну, я их понимаю, молодые ребята, у всех дети…
В общем, со слов Лозинского выходило так, что преступника задерживали лично он, с палкой, подобранной где-то с земли, и подоспевший на место ЧП совершенно безоружный начальник милиции Ковальский.
— Я швырнул в кусты эту палку, Олийнык
отвлекся на шум, и тут на него бросился Ковальский, - продолжал Лозинский. — Невзирая на ножевое ранение, полученное во время схватки, милиционер удерживал преступника до тех пор, пока не подбежали оперативники. Когда Олийныка вынесли из леса и положили на тропинку, он был в сознании. Рассказал, кто он, откуда. Попросил воды. Увидев, что у него на брюках расползается кровавое пятно, именно я тут же вызвал скорую помощь. (В материалах дела и этому имеется подтверждение).
По поводу оружия Лозинский был категоричен: ни один из прибывших на «Шевроле» участников события оружия не имел, поэтому и не мог стрелять.
Экс-прокурор Евгений Горбенко, оказавшийся в СИЗО незадолго до Нового года (по слухам, таким образом Генпрокуратура отомстила Горбенко за его заявления о пытках и издевательствах во время следствия), заявил, что рассказывать о стычке с местным жителем не будет: слишком, мол, силен стресс, полученный в результате ареста. Поэтому судье пришлось зачитывать выдержки из уголовного дела. Суть многостраничных допросов состояла в следующем: сначала Горбенко, будучи пассажиром «Шевроле», хорошо видел, как Лозинский выходил из машины, дважды стрелял в Олийныка (после второго выстрела тот упал), потом в погоне бампером машины наехал на селянина. После приезда опергруппы Горбенко, Ковальский и Лозинский поехали домой к последнему, где по просьбе экс-депутата сговорились молчать о роковых выстрелах. Кроме того, по указанию Лозинского все трое отправились в больницу провести тест на алкоголь, который оказался отрицательным, поскольку обошлось без сдачи анализов крови и мочи. Когда на допросах Горбенко спрашивали: «Почему сначала вы не рассказывали, что Лозинский стрелял, а потом решили признаться, подсудимый отвечал: «Боялся Лозинского и его окружения».
Впрочем, допросов было несколько, и на каждом Горбенко отвечал по-разному: сначала обвинял Лозинского в стрельбе, затем утверждал, что вообще ничего не видел, еще позже — что ничего не помнит, а потом вдруг снова вспоминал все в подробностях. И так энное количество раз.
Горбенко, нахохлившись, слушал свои же показания молча, никак не комментируя.
Еще один обвиняемый, бывший начальник Голованевского РОВД Михаил Ковальский находится на подписке о невыезде, поэтому сидел в зале среди публики. Он озвучил версию, на которой, собственно, и базируется обвинение.
— Мне позвонили из РОВД, мол, только что Лозинский сообщил дежурному, что у вас какое-то ЧП, так что случилось? — рассказывал Ковальский. Ну не объяснять же подчиненным, что их начальник, обиженный и выкинутый из машины, бредет по дороге куда глаза глядят?
— Я поспешил вслед за уехавшим автомобилем и, спустя несколько минут, увидел такую картину: Лозинский стоит возле машины, целится, а затем стреляет из ружья в убегающего к лесу человека, — заявил Михаил Ковальский. — Я был в шоке от ситуации!
- Откуда же у Лозинского взялось ружье? — поинтересовалась судья.
— Находилось в машине с самого начала, — с готовностью, как по писаному, ответил милиционер. — У нас в округе завелись волки, и Лозинский на всякий случай всегда возил с собой карабин. Ружье лежало впереди, между сиденьями.
- Почему вы сразу не сообщили об этом факте?
— Я же говорю, был шокирован ситуацией!
- А потом почему решили сообщить?
— Следователь прокуратуры давил на меня, заставляя признаться, что это мои оперативники ночью съездили на место происшествия и подбросили туда патроны. Я не мог подставлять своих ребят, поэтому решил рассказать о том, что это Виктор Лозинский стрелял из ружья!
- То есть в Генеральной прокуратуре вы давали правдивые показания?
— Не совсем.
- Что значит «не совсем»? — живо поинтересовался из клетки экс-прокурор Горбенко. — Так сейчас ваши показания можно считать правдивыми, или нет?
— А вы?! Почему сто раз меняли свои показания? — огрызнулся бывший «любитель прокуратуры» и багрово покраснел. Впрочем, Виктор Лозинский, слушая обличительные показания, тоже сидел красный как рак.
Не знаю, какой ответ ожидала услышать судья, задавая вопрос о взаимоотношениях с другими подсудимыми, но Ковальский ответил… не угадаете, как. «Хорошие, а с Виктором Александровичем — исключительно дружеские. Как-никак земляки, в одну школу вместе ходили. — И добавил: — Я бы хотел, чтобы наши отношения и дальше оставались такими же хорошими». Бывшие депутат и прокурор, сидящие рядом на скамье за решеткой, многозначительно переглянулись и скривились.
Из показаний трех подсудимых все-таки нельзя было понять, как Олийнык получил многочисленные огнестрельные ранения, в результате чего умер от потери крови. Действительно ли Лозинский стрелял из ружья или экс-милиционер на расстоянии все же перепутал ружье с занесенной для удара палкой? Возможно, в пылу рукопашной Олийнык ранил себя сам? Или оперативники, окружившие селянина, стрельнули для острастки?
И вот наконец-то судебной коллегии был представлен готовый ответ, он содержался в выступлении подсудимого Василия Перепелицы. В СМИ Перепелицу упорно называли егерем охотничьего хозяйства, и только сейчас выяснилось, что, занимая должность в одной из принадлежащих Лозинскому фирм, он на деле являлся личным завхозом народного депутата. Следил, чтобы в хозяйском доме всегда исправно работало электричество, имелась вода. Одна из статей, по которым обвиняется Перепелица, — дача заведомо неправдивых показаний во время следствия.
— Я браконьер, — бесхитростно признался Василий Перепелица. — В тот день, твердо зная, что хозяина не будет, решил поохотиться в его угодьях. Как узнал? Включил с утра телевизор, там заседание Верховной Рады. Значит, можно браться за ружье. Пошел после обеда. Но мне не везло: не встретил зверья ни возле кормушки, где мы обычно прикармливаем кабанов и лосей, ни в лесу, ни в саду… Уже возвращался обратно, как вдруг вижу: прямо передо мной заяц. Я стрельнул, но промазал. Побежал за ним следом, к полю. Вдруг вижу: едет машина со знакомыми номерами. Я сразу узнал автомобиль Лозинского. А от машины к лесу — получается, что почти прямо на меня — бежит мужчина, грязный, небритый. В одной руке пистолет, в другой нож! Я от неожиданности аж присел, ружье дернулось и… ВЫСТРЕЛИЛО САМО! Я увидел, как бегущий упал.
Пригибаясь к земле, испуганный браконьер помчался наутек. В голове билась одна мысль: «Только бы не заметили!»
— Сначала я боялся, что, если узнают, меня накажут за браконьерство. Потом, когда стало известно, что в происшествии замешаны важные представители криминогенных структур, подумал: сами разберутся.
- Что?! Каких-каких структур? — ахнула судья.
— Оговорился! — поправился сельский оратор. — Я же хотел сказать: «правоохранительных органов». Поэтому, когда ко мне первый раз пришли из СБУ, пояснил, что ничего не знаю, меня там и близко не было. А потом, знаете, — голос Перепелицы стал особенно доверительным, — совесть замучила! Ради своей души решил рассказать правду, как все случилось на самом деле.
Браконьер пояснил, что дорогущая охотничья винтовка Бенелли (ее стоимость составляет несколько тысяч долларов) появилась у него благодаря забывчивости какого-то важного гостя, оставившего ее под деревом после охоты. Уже лет семь он достает винтовку два-три раза в год, чтобы всласть поохотиться. Разрешения на винтовку у Перепелицы нет, поскольку его уже судили за незаконное хранение огнестрельного оружия. Стреляет косуль и кабанов, ест сам, дарит тушки друзьям, в том числе, по его словам, и начальнику РОВД Ковальскому.
— Я рассказал следователю прокуратуры, как удрал с места происшествия, на всякий случай напильником распилил свою винтовку и раскидал части по обочинам дороги. Вместе со следователем мы поехали в Голованевск, я показал, где бросал эти части, мы почти все нашли. А потом… В Генеральной прокуратуре мне заявили: «Не нужна нам такая правда!» И предъявили статью за ложные показания.
Вот и гадай: правду он говорит, этот Перепелица, или, как все остальные, «не совсем». Возможно, и у него есть причины «опасаться Лозинского и его окружения?
Известно, что Голованевская милиция с подачи депутата Лозинского жестоко расправлялась с браконьерами. Об этом в суде рассказал потерпевший по делу, некий Виктор Лобчинский, которого задержали на незаконной охоте и наказали «по полной программе»: сломали пальцы и ребра, сожгли машину и стребовали штраф: два КАМАЗа кукурузного зерна для зверюшек из охотничьего хозяйства. Возможно, такие суровые меры на самом деле вынудили Василия Перепелицу бояться наказания за браконьерство и рассказывать о преступлении так, как просит хозяин?
Фото УНИАН