Знаменитому фильму «Вечера на хуторе близ Диканьки», в котором известная актриса сыграла «божественную Солоху», исполняется 50 лет
В рейтинге новогодних фильмов, которые хочется пересмотреть праздничным зимним вечером, «Вечера на хуторе близ Диканьки» традиционно занимают почетные верхние позиции. В пользу картины говорит абсолютно все: и яркая, красочная картинка с разнообразными трюками и спецэффектами (как их только советские киноумельцы умудрялись делать в то время!), и замечательная режиссура Александра Роу, и блистательный актерский ансамбль — Александр Хвыля, Сергей Мартинсон, Николай Яковченко, Георгий Милляр и, конечно же, одна из самых красивых женщин советского кино Людмила Хитяева в роли «божественной Солохи».
*Неподражаемая Солоха (Людмила Хитяева) и ее страстный поклонник Черт (Георгий Милляр). Кадр из фильма «Вечера на хуторе близ Диканьки». 1961 год.
— Замечательная была картина! — вспоминает Людмила Ивановна. — Но вот ведь в чем курьез: я несколько раз снималась у вас на Киностудии имени Довженко, а такую исконно украинскую картину, как «Вечера на хуторе близ Диканьки», режиссер-сказочник Александр Роу делал в Москве. На Киностудии имени Горького снимались сцены в павильонах, а натуру с красивыми заснеженными горами операторы нашли на Кольском полуострове — в Мурманской области. В Подмосковье в 1961 году было мало снега, поэтому пришлось отправиться за ним на север. Саму же Диканьку снимали в любимой деревне Роу — Гигирево. Это село под Звенигородом можно увидеть почти во всех картинах режиссера. Из-за этого деревеньку в шутку называли ГигиРоу.
- На роль Солохи пробовались только вы?
— Меня утвердили без проб. Роу сказал: «Играть будет только Хитяева!»
- Чем-то особенным съемки запомнились?
— Актерской командой, ведь замечательные профессионалы играли — Александр Хвыля, Николай Яковченко, Сергей Мартинсон, которого я просто обожала. Сергей в прошлом опереточный актер, он замечательно двигался, был очень пластичным и обладал прекрасным чувством юмора. Когда он тянул руку к моей шее и гнусавым голосом спрашивал: «А что это у вас, божественная Солоха?», никто не мог удержаться от смеха. Добрейшего Хвылю называли главным Дедом Морозом Советского Союза. Пацюка играл потрясающий украинский комедийный актер Николай Яковченко. Совместных сцен у меня с ним не было, зато мы часто собирались вместе за столом. Александр Артурович, который очень меня любил, как все мощные и упитанные люди, обожал покушать, но совершенно не мог делать это в одиночестве — ему необходимо было застолье в веселой компании. Каждое утро зазывал меня на завтрак: «Людочка, приходи!» Захожу, а в комнате уже сидят все исполнители возрастных мужских ролей. У молодежи была своя компания. По вечерам шли к Роу пить чай. Режиссер был большой любитель этого напитка. Поскольку я в компании была самая молодая, все мужчины лихо за мной ухаживали — говорили комплименты, подкладывали мне на тарелку лучшие кусочки. Если отказывалась, Хвыля неизменно говорил: «Тебе поправиться надо, а то уж больно худая!»
- Но на экране вы отнюдь не худышка.
— Так ведь я тогда молоденькая была, тоненькая, а нужно было играть женщину в самом соку, мать взрослого сына. Вот меня слегка состарили и «уплотнили». Чтобы получился настоящий украинский зад, надели несколько юбок, «толщинки» специальные. А я, стараясь выглядеть постарше, голову наклоняла — и появлялся второй подбородок. Мне не впервой было играть возрастную роль — в «Евдокии» моей героине, матери пятерых детей, на протяжении картины было сначала восемнадцать, затем шестьдесят лет. Что делать — профессия такая! Правда, несмотря на все ухищрения, глаза у Солохи все равно остались молодыми, задорными, но ведь Александр Артурович как раз этого и хотел.
- В застольях-чаепитиях принимал участие и любимый актер Роу Георгий Милляр?
— Ему на съемках пришлось, пожалуй, труднее всех. Снимали ведь не только в павильонах, но и на улице, в мороз. Все в кожухах и тулупах, а на нем лишь тоненькое черное трико с пришитыми поверху редкими волосками. Представьте себе: мороз, снег, да еще, чтобы создать иллюзию метели, ветродуй включали, а Милляр почти раздет. Георгий Францевич потом жаловался, что снежинки от сильного ветра превращались в лед и буквально впивались ему в тело. Но, мне кажется, самым страшным для него было не это, а то, что он, человек верующий, играл такого нечестивого персонажа. Каждый раз, надевая костюм Черта, Милляр крестился и говорил: «Господи, прости меня за это хулиганство!» Да все мы на тех съемках хулиганили. Я ведь тоже человек верующий, в церковь, пусть и без фанатизма, но хожу, а Солоха же ведьма — на метле летает, луну крадет и в мешок прячет…
- … звезды с неба собирает. Если не секрет, как снимали этот эпизод?
— Комбинированные съемки. Никуда я, естественно, не летала, просто ходила на фоне темного полотна и собирала звезды, а уж потом операторы комбинированных съемок создавали иллюзию полета. Наш фильм не «Аватар», конечно, но все равно впечатляет. Признаюсь, ведьминская натура Солохи была мне не по душе, я уверена, что с нечистой силой шутить нельзя. И оказалась права — Господь меня наказал.
- Выходит, не зря существует легенда, согласно которой Гоголь, чтобы написать «Вечера… », продал душу дьяволу?
— Какая-то доля правды в этом есть. Вскоре после съемок картины я со своим сыном, тогда еще совсем маленьким, поехала в горы кататься на лыжах. И умудрилась врезаться в дерево и сломать нос — гематома была в половину лица. Тогда я никак не связала произошедшее с картиной. Только спустя годы поняла, что это был знак: есть роли, которые нужно играть очень осторожно.
- Поэтому вы не очень любите эту роль — в интервью говорите: дескать, далась всем эта Солоха.
— Поначалу я к ней просто несерьезно отнеслась. В то время было много работы, как мне казалось, куда более серьезной. Сейчас же, на фоне всей этой сериальной пыли, которая заполнила телевидение, «Вечера… » неожиданно засверкали, засияли яркими красками. В фильме замечательные актерские работы, он снят с юмором. И сейчас я рада, что сыграла в картине. Кстати, несколько лет назад были сняты «Вечера на хуторе близ Диканьки» в виде мюзикла — со звездами эстрады в главных ролях. Как же это получилось похабно! Вот уж там действительно по экрану ходила какая-то нечисть. Картина Роу, несмотря на свой возраст, по сравнению с этим «шедевром» смотрится очень симпатично.
- «Вечера… » — не единственная сказка в вашей творческой биографии?
— На моем счету четыре сказки, нечистую силу я больше не играла. Еще была картина «Финист — Ясный сокол». Сценарий к ней написал Роу, но снять не успел — умер. Делал фильм другой замечательный режиссер — Геннадий Васильев. Позже я сыграла королеву в его сказке «Пока бьют часы» и мать в экранизации былины «Василий Буслаев». Васильева, к сожалению, как и многих режиссеров и партнеров, с которыми я работала, уже давно нет в живых. Но остались их фильмы, и в этом — сила нашей профессии.
- Почему, на ваш взгляд, сейчас не снимают ничего подобного?
— Так ведь нет таких профессионалов, как раньше. Кино снимают не те, кто умеет это делать, а те, кто находит деньги. В результате режиссеры не представляют, что хотят получить на экране, не знают, как работать с актерами. Да и актеров настоящих среди молодых очень мало. Могу назвать лишь несколько актрис, выделяющихся из общей массы: Ходченкова, Будина, Порошина, Антонова и сестры Арнтгольц. Остальные — массовка. Они все, как куклы Барби: тоненькие, стройные блондинки. Вроде бы хорошенькие, но на одно лицо, потому что нет главного — масштаба личности. А у нас, шестидесятников, что ни актриса была, то явление. И ведь все разные, друг на друга совершенно не похожие.
- Для зрителей ваша Солоха не столько ведьма, сколько секс-символ времен Гоголя.
— Да, было в ней что-то, о чем в народе говорят: «Поди сюда!» Впрочем, это свойство просматривалось и в моей Лушке из «Поднятой целины», и Дарье из «Тихого Дона», и Галине из «Стряпухи». Солоха действительно очень даже секси, была в ней своеобразная манкость, надеюсь, мне удалось это ее качество передать. Хотя абсолютно ничего не делала для того, чтобы выглядеть соблазнительной, скорее наоборот.
- Прошлым летом вы отпраздновали 80-летний юбилей, при этом выглядите просто замечательно.
— А вы знаете, что меня в приуроченных к моему дню рождения телевизионных программах снимали без косметики? Вообще! Я говорила съемочной группе Первого канала: «Ребята, может быть, я хоть немного подкрашусь?» А они отвечают: «Надоели эти «красавицы» с наклеенными ресницами и вывернутыми губами, мы хотим снять вас такой, какая вы есть — естественной». Снимаясь на канале «Россия», я только укладку сделала, слегка подкрасила глаза и неяркой помадой — губы, а на Первом даже прическу сделать не дали: «Будьте такая, будто вы утром только-только проснулись». И меня — актрису, да еще и в таком почтенном возрасте! — снимали без грима. Наверное, не всякая бы на моем месте решилась, а я рискнула. После этого подружки позвонили и говорят: «Люда, тебе надо вообще без косметики ходить».
- Говорят, вы и раньше косметикой не злоупотребляли?
— Лицо почти не красила, зато модницей была во все времена. Первой в Нижегородском драматическом театре надела джинсы, когда о них еще никто и слыхом не слыхивал. Одних шуб у меня было штук десять. Это и сейчас большая роскошь, а уж в советское время и подавно. И все шубы роскошные норковые. Теперь в них даже дворничихи тротуар подметают, а тогда шубы были дефицитом. Имелось у меня настоящее котиковое манто (а не «под котик», как носили все) и даже шуба из обезьяны. Мой папа занимал высокие посты, у него была возможность часто ездить за границу и покупать там красивые вещи. Я единственный ребенок в семье, поэтому родители меня любили и баловали. Для женской самооценки это так важно.