«Когда моя мама вернется, я закрою двери изнутри и никуда ее больше не пущу», — мечтает Ксюша в детском приюте
Оксанка — точная копия своей мамы. Те же огромные серые глаза, светлые волосы, правильные черты лица. Однако малышка это отрицает: «Я похожа на папу Валеру!» Папы у девочки нет. В марте прошлого года мужчина, болевший раком последней стадии, не выдержал боли и повесился. Прямо на глазах у маленькой дочки. Рассказывая об этом, Ксюша начинает плакать. Ей очень обидно, что у нее никогда больше не будет отца. Пока он был жив, у нее была семья…
— Мама ушла давно, и я потерялась, — прижимая мягкого игрушечного котенка к себе, с детской непосредственностью, но как-то мудро рассказывает свою короткую биографию Оксанка. — Меня нашла бабушка Надя и забрала к себе. У нее своя хата, и однажды я во дворе чуть не наступила на корбу (кобру. — Авт. ) — гадюку такую с капюшоном. Плохо только, что дома у бабушки Нади не работал телевизор, поэтому мне было у нее скучно. А в приюте нормально. Даже лучше, чем дома. Потому что тут есть все!
Чтобы не травмировать психику малышки, я не спрашиваю ее, скучает ли она по маме, но Оксанка сама заводит разговор об этом:
— Конечно, скучаю по маме! Я ее не видела уже давным-давно и не знаю, где она. Ушла на работу и до сих пор не вернулась. Раньше, когда папа был жив, мы с мамой вместе ходили на ее работу — она убирала в одном магазине. А папа ждал нас дома. Он не работал, но получал пенсию, и у нас были деньги. Мама получала мало. Потом ее начальница сказала, чтобы она не водила меня с собой, и я оставалась с папой.
Прежде чем пойти на откровенность в каких-то важных моментах, Ксюша начинает хитрить. Даже фамилию свою сначала не могла «вспомнить». Видимо, привыкла отводить подозрения от близких. Либо ее приучили к этому. Вот и о том, как она продержалась трое суток одна в запертой квартире, девочка поначалу рассказывает «сказку»:
— Мама приготовила мне кушать на несколько дней, поставила еду в холодильник. Почему бы я плакала?
Но тут же, поразмыслив немного, совсем по-взрослому добавляет:
— Да зачем мне врать? Конечно же, я была голодная и замерзла…
- А если мама найдется и придет в приют, чтобы забрать тебя, что ты ей скажешь?
— Мы поедем домой, я закрою дверь изнутри на замок и никуда ее не выпущу, — наполняются слезами глаза Оксанки.
У взрослых, присутствующих в комнате, глаза тоже на мокром месте. Потому что все понимают: эта простая детская мечта никогда не сбудется — красивый, умный, здоровый ребенок родной маме не нужен.
То, что у двадцатисемилетней проститутки Лилии, работающей на трассе, есть малолетняя дочь, обнаружилось случайно, во время милицейской проверки документов.
— При задержании Лиля сообщила, что ее ребенок «в надежных руках», — рассказывает начальник криминальной милиции по делам детей полтавского областного управления Жанна Ахиджанян. — Однако она путалась в показаниях: один раз говорила, что дочка находится под присмотром подруги, другой — что та в интернате, а однажды вообще заявила, что не знает, где ее ребенок, дескать, память потеряла. Оснований оставлять женщину в изоляторе временного содержания у нас не было, и мы договорились с горе-мамашей, что она разберется в своих проблемах и сама разыщет Оксану. Увы, Лиля и ее искать не стала, и сама поспешила исчезнуть из города. Я же проверила все интернаты области — ни в одном из них фамилия интересующего меня ребенка не встречалась. Ночами не спала, думала, может, мать продала дочку, может, убила. Дозвониться до Лили не могу — ее телефон постоянно находится вне зоны. К поискам женщины и пропавшего ребенка пришлось подключать оперативников.
Оксанку нашли раньше. Оказалось, что все лето и почти всю осень она жила у совершенно чужих людей совсем недалеко от Октябрьского райотдела милиции.
Полтавчанка Нина, вырастившая шестерых своих детей, воспитывающая уже внуков и приютившая в своем ветхом домике еще и Ксюшу, на разговор с корреспондентом согласилась с большим трудом. И то с условием, что в газете не будет ни ее фотографии, ни фамилии. Женщина боится, с одной стороны, правоохранительных органов, которые, по ее мнению, могут обвинить ее в краже ребенка, а с другой — друзей Лилии, которые не отличаются особой моральностью и тоже могут устроить разборки за «сдачу» малышки.
— Я давно знала покойного Валеру — он раньше работал в «горячем» цеху на заводе. С женой у них была огромная разница в возрасте, лет тридцать пять. Он подобрал ее, что называется, на улице, ребенок у них родился — такая чудненькая девчушка, — рассказывает Нина. — Иногда встречала в городе Лилю с малышкой, обе чистенько, аккуратно одетые. Мне казалось, молодая женщина была хорошей мамой. Но после Валериной смерти узнала, что она связалась с наркоманами и пошла по рукам, а девочка скитается по чужим людям. Однажды увидела Оксанку с моей бывшей невесткой, тоже Оксаной. Говорит, ей передала девочку ее сестра Юля, крестная малышки. Спрашиваю, что же случилось? И Оксана рассказала, что Лиля ушла из дому, закрыв дочку в квартире одну. Понадеялась, что за ребенком присмотрит Валерина сестра. Но той маленькая племянница оказалась не нужна, поэтому к Ксюше не наведывалась. Трое суток она там, бедняжка, плакала, стучала в стены, звала на помощь… Странно, как это все спокойно могли наблюдать соседи? Хорошо, Юле кто-то передал, что ребенка нужно вызволять. Она и вытянула Оксанку через окно на втором этаже, к себе забрала. Однако крестница оказалась для нее непосильной ношей — Юля бросила ее у моей бывшей невестки. А у той туберкулез… В общем, послушала я все это, посмотрела, как бедное дитя с жадностью грызет зеленые абрикосы, и забрала его к себе.
— Поначалу девочка напоминала загнанного зверька, — подключается к разговору супруг Нины, Владимир Егорович. — Несколько дней продукты под подушкой прятала — помидоры, хлеб, колбасу… А ночами плакала и кричала: «Мама, забери меня! Я соскучилась по тебе!» Мы утешали ее, как могли. Толковали ей, что у нее хорошая мама, она скоро вернется с заработков и привезет ей много подарков…
По словам соседей добросердечных супругов, те заботились об Оксанке, как о родной. Несмотря на нелегкое материальное положение, баловали ее, как могли. И мороженое ей каждый день покупали, и колбаску, и конфеты. С помощью родственников и знакомых одевали, словно куколку.
— Да тут вся округа привязалась к этому несчастному ребенку. Каждый старался помочь, чем мог, — говорит соседка Анна Панченко. — Оксанка любила мои пирожки с грибами и капустой, и я, как только пекла их, обязательно ее угощала. Девочка очень смышленая. Бывало, кормлю кур, и она подбегает: «Дайте и мне зернышек, я тоже хочу быть хозяюшкой!»
За полгода семейство, приютившее Оксанку, так привязалось к ней, что и думать забыло о том, что ее нужно куда-то пристраивать. Тем более, девочке пора уже ходить в школьную подготовительную группу, а на нее нет никаких документов. Супруги старались только уберечь ребенка от похищения — наслышавшись о продажах детей на органы, боялись, как бы Лилины друзья-подружки не выкрали девочку. И, если случалось им уходить из дому, всегда просили соседей присмотреть за Оксанкой.
— До нас доходили слухи, что Лиля появлялась летом в Полтаве и заявляла в своей компании, что дочка ей не нужна, дескать, будет отказываться от нее, — продолжает Владимир Егорович. — Однако мы все же надеялись, что мать разыщет ребенка. Хотя бы ради того, чтобы узнать, где он и что с ним. Да так и не дождались. Теперь вот хотим, чтобы Ксюшу определили из детского приюта в школу-интернат, которая тут рядом с нами находится. Знаете, как нам не хватает ее сейчас!
Нина с Владимиром недавно обратились в Октябрьский райотдел милиции с заявлением о том, что у них уже почти полгода находится чужой ребенок, за которым мать не является, и с ним нужно что-то делать. Оперативники довольно быстро разыскали Юлию, у которой хранились документы на крестницу, и оправили девочку в областной детский приют.
Спустя неделю сотрудники областного управления милиции взяли на «рабочем месте» и Лилю (чтобы ее не «вычислили» по известному правоохранителям номеру мобильного, она попросту поменяла sim-карту). Женщина как раз поджидала очередного клиента на трассе Киев-Харьков. От нее требовалось одно — написать официальное заявление на отказ от дочери.
Начальник Центра по связям с общественностью полтавской областной милиции Юрий Сулаев организовал для корреспондента «ФАКТОВ» встречу с «забывчивой» мамашей.
Показываю собеседнице Оксанкин снимок в цифровой фотокамере, ожидая реакции. На Лилином лице — никаких эмоций.
— А чем бы я кормила ребенка, если бы на трассу не пошла? На работу нигде не могла устроиться, — тут же находит оправдание своему поступку худая женщина, похожая на подростка.
- Так вы же не кормили дочку с тех пор, как ушли из дому в конце весны…
— Когда я появлялась в Полтаве, то просила подруг, чтобы привезли мне Оксанку к «Макдональдсу», покупала для нее там картошку.
- Неправда, Лиля! Не было этого. Вас можно было бы понять, если бы вы занимались проституцией ради того, чтобы обеспечить дочь материально. Но вы же попросту бросили девочку, как котенка, на выживание. Вам она не нужна?
— Нужна, — отвечает после некоторых раздумий. — Только пусть она в интернате будет…
В общем, разговор по душам не получился. Лиля врала и выкручивалась, как могла. У меня сложилось впечатление, что она мечтала лишь об одном — как можно быстрее вернуться на трассу. Ведь из-за «простоя» в работе она теряла свои заработки.
Самой Лиле было семь лет, когда ее мать лишили материнских прав из-за пьянства. С тех пор она ее не видела, все детство скиталась по интернатам. Единственным близким человеком, который встретился в жизни, стал ее муж. Но с его смертью Лилино счастье рухнуло. Сестра мужа начала выживать невестку с ребенком с жилплощади, а идти им было некуда. Женщина связалась с сомнительной компанией, в которой ей и подсказали самый простой «выход» из сложной ситуации. Уйдя однажды «на работу», Лиля уже не вернулась к дочке.
Тем временем, говорит директор детского приюта Владимир Гадючка, Ксюша в ожидании мамы с удовольствием общается с другими детками: складывает паззлы, рисует, выучилась даже играть на деревянных ложках и теперь выступает в концертах. Это развитый, обаятельный ребенок. Такого с удовольствием примут в хорошую семью, где его будут любить и беречь. Хочется надеяться, что Оксанка изберет в жизни другой путь, чем ее мама.