Любимей публики отпраздновал 60-летний юбилей
В Одесской филармонии состоялся концерт Сергея Захарова, где звучали популярные песни из репертуара Муслима Магомаева, романсы, оперные арии. Далеко не каждому артисту под силу столь разнообразный репертуар. А ведь Сергей Захаров на днях отметил 60-летие.
- Мне очень приятно вновь побывать в Одессе — прекраснейшем из городов! — не скрывал эмоций Сергей Захаров. — В Украине особая публика, здесь слушают сердцем. К тому же это моя родина. Я╩появился на свет в Николаеве, 60 лет назад.
- Ваши родители имели отношение к музыке?
- Мой дед по линии матери был первым трубачом: сначала в Варшавском музыкальном театре, затем — в Одесском и Николаевском. Мама хотела, чтобы я играл на баяне, а мне нравился футбол. Был вратарем, выступал за Николаевский судостроительный институт, юношескую сборную Украины. Когда мне исполнилось 17 лет, отец уезжал служить на Байконур, и я отправился с ним. Тогда и закончилось мое увлечение спортом. Я переключился на музыку, начал играть на гитаре. Закончив радиотехнический техникум, пошел в армию. По отцовской линии у нас все были военные.
- С оружием познакомились рано?
- В детстве, пока пришедший с дежурства отец умывался, я вытащил обойму из его пистолета, выщелкал патроны, сложил их аккуратненько на раскаленную плиту и ушел в комнату ждать. Мне было очень интересно, какой звук получится. Кухня потом вся была в дырках, а я трое суток провел в сарае на гауптвахте на хлебе и воде.
В армии попал в ансамбль песни и пляски Среднеазиатского военного округа. Меня взяли в хор, а через два месяца я уже был солистом. Пел «замечательную» песню: «Мы ракетные войска, нам любая цель близка, наши мощные ракеты грозно смотрят в облака!» При этом постоянно забывал одну строчку и на ходу сочинял свой вариант: «Наши острые ракеты, наши толстые ракеты, наши жирные ракеты». Ничего со мной поделать не могли, и руководитель ансамбля, когда дело доходило до ракет, просто зажимал уши. Слова часто забываю и теперь, поэтому придумываю свои. Хотя Иосиф Кобзон делает это еще чаще, и у него это порой получается лучше, чем у некоторых поэтов.
Образцом для подражания для меня был и остается Георг Отс. С ним я познакомился в семидесятые годы. Отс — воплощение благородства и культуры. Прожив большую жизнь в искусстве, он ни разу не изменил себе.
- Похоже, вы также…
- Стараюсь, но получается далеко не всегда. Жизнь — штука непростая.
- Вы ведь работали с Леонидом Утесовым.
- Демобилизовавшись в 1971 году, я отправился в Москву, где поступил в знаменитую Гнесинку. К тому времени у меня уже была семья: жена и маленькая дочь. Стал подрабатывать пением в ресторанах. В частности, в самом большом на тот период в Европе (на 1200 мест) «Арбате», что на Калининском проспекте. Пел на английском, французском языках, шлягеры. Однажды после выступления подошел человек и сказал, что меня хочет видеть Леонид Утесов, который находился в ресторане. Леонид Осипович предложил мне стать солистом его оркестра. Вскоре я гастролировал с оркестром Утесова по всей стране, но различные блага, которые мне сулил Леонид Осипович, так и оставались лишь обещаниями. Попав на концерт Ленинградского мюзик-холла под руководством Ильи Рахлина, я был так очарован, что пошел за кулисы к руководителю. Услыхав, что я работаю с Утесовым (как оказалось, они соперничали), Рахлин согласился меня прослушать. Так я попал в мюзик-холл.
- Не секрет, что ваша звезда взошла стремительно.
- Большой успех пришел ко мне на международном фестивале песни в Сопоте (Польша), где я взял первую премию. До этого была первая премия на I международном конкурсе «Золотой Орфей» в Болгарии, конкурс в Дрездене… Сейчас вспоминаешь все это, словно сон! Ведь нынче на «Евровидение» лезут любители, для чего — непонятно. Деньгами испортили этот конкурс, он утратил дух творческого соперничества.
- Перед вами распахнулись концертные залы, радио- и телестудии, даже развернулась ковровая дорожка в кино…
- С тех пор прошло более тридцати лет. Правда, что на съемках этой картины вы влюбились в Ию Нинидзе?
- Ее, четырнадцатилетнюю талантливую начинающую актрису, на роль мадемуазель Нитуш назначил режиссер Леонид Квинихидзе. Когда Андрей Миронов в первый раз увидел ее, он воскликнул: «Боже, какая худенькая! Как же я с ней буду играть любовь? Да с ней даже роман закрутить невозможно!» Миронов стал опекать Ию, поил ее кефиром, кормил булочками. Наверное, все-таки хотел довести до кондиции, чтобы закрутить-таки с ней какой-никакой романчик. И очень нервничал, когда Ия со своим милым грузинским акцентом называла его «дядя Андрюша» в присутствии роскошных артисток из кордебалета. Кстати, грузинский акцент не позволил Ие Нинидзе озвучить свою роль — за нее поет и говорит другая актриса. А вот вместо меня в «Ласточках» разговаривает Олег Басилашвили.
- Больше в кино не снимались?
- Очень не люблю насилия и режиссерского вмешательства. Актерская профессия какая-то кукольная… Нужно обладать определенным характером, чтобы полностью отдаться режиссеру.
- Судьба-злодейка сыграла с вами злую шутку, заменив овации и гастроли на тюремный режим.
- Спровоцированный дебош. Минуло более трех десятилетий с того момента, фактически я вычеркнул для себя те события, но никто не убедит меня в том, что то была не провокация.
- Чья?
- Первоисточник подобных вещей зависть и ревность, отсюда — месть. Со стороны тогдашнего первого секретаря Ленинградского обкома Григория Романова. Считавшийся наиболее вероятным преемником Брежнева, он не мог простить мне, что нравившаяся ему певица Людмила Сенчина ездит на гастроли со мной в одном купе. Он даже не подозревал, что мы с Людой просто дружили. К этому прибавилась обида на мой отказ спеть для «высокого собрания» в его загородной резиденции.
В качестве повода избрали обычную житейскую ситуацию. Я с друзьями, которых пригласил на концерт, зашел за пропусками к администратору Ленинградского мюзик-холла. Мы чуть задержались, до начала представления оставалось полчаса. «Мои артисты на местах, вы опоздали, — сказал он. — Я вашим гостям пропуска не выпишу. Еще посмотрим, как вы будете работать». Я взорвался, завязалась драка. Досталось обоим. Как потом выяснилось, он был боксером-перворазрядником. Мне все-таки удалось взять пропуска для друзей, и после спектакля мы поднялись в буфет. Пришел туда и администратор. Началась уже коллективная потасовка, в которой участвовали мои и его друзья… Популярный журнал того времени «Крокодил» напечатал явно заказную статью о зарвавшемся бесталанном актеришке, имеющем восемь классов образования. Не отреагировать на фельетон, изданный в центральной печати, суд уже не мог. После полугода пребывания в знаменитых Крестах суд приговорил меня к одному году заключения.
- Тяжело было после такого взлета оказаться за решеткой?
- Мне — нет. Там все проще и яснее. Сразу видно, кто есть кто. Невозможно притвориться, скрыться за маской внешней респектабельности. Все находятся примерно в одинаковом положении. Отбывал срок в Ленинградской области, в городе Сланцы. Был разнорабочим на стройке. Учителя местных школ неоднократно приводили своих подопечных, чтобы показать знаменитого певца и на его примере, так сказать, продемонстрировать детям, как следует себя вести. Каждая из этих училок говорила: «Смотрите, дети, раньше этот дядя песни пел, а теперь кирпичи кладет. У нас перед законом все равны». После одного из таких посещений я обратился к администрации колонии с просьбой перевести меня обратно в Кресты, что сделали за два месяца до истечения срока.
- Сергей, правда, что вас освободили досрочно из-за поклонниц?
- Да, на целые сутки! Поклонницы писали в тюрьму трогательные письма, и администрация, боясь, что перед воротами в день моего освобождения соберется толпа, выпустила на день раньше. Больше всех, конечно, меня ждали жена и дочь. Супруга Алла молодец, не сломалась. Ведь ей приходилось ходить по городу, где все на нее пальцами показывали. Она продала все вещи из квартиры, потому что есть нечего было, остались только лампочки… Согревало одно: мы друг в друге не ошиблись! Уже 45 лет вместе, познакомились, будучи школьниками. Мне было всего шестнадцать, и Алла очень сомневалась, стоит ли со мной, пацаном, иметь дело. Вокруг столько красивых офицеров увивалось. Четыре года длилась безответная любовь, и в один вечер, когда я засиделся у них в гостях, мама Аллы Раиса Васильевна вдруг говорит под рюмочку: «Сережа, я тебя знаю давно, уверена в тебе, поэтому оставляю ночевать. Ты же меня не подведешь?!»
- Судя по всему, не подвели?
- У нас с Аллой замечательная семья. В 1969 году родилась дочь Наташа, сейчас уже — любимые всеми внуки.
Выйдя из заключения, долгое время находился в вакууме. Не осталось рядом никого, кто когда-то «ел с ладони у меня», как пел Высоцкий. Начал все с чистого листа. За полтора года прошел целую школу жизни и больше не ошибся ни в одном человеке. Свое второе восхождение начал в Одессе — выступал в здешней филармонии. Затем вернулся в Питер — очень помог тогдашний первый секретарь Ленинградского обкома Лев Зайков…
- Много лет назад вы перенесли клиническую смерть.
- 28 июля 1996 года чуть не умер, шесть с половиной минут(!) пробыл в состоянии клинической смерти. Вернувшись в этот мир, многое переосмыслил. Можно сказать, родился заново. Кругом все суета, которая не стоит внимания. Подсознательно мы уверены в том, что будем жить вечно, смерть — это не про нас. А когда ТАМ побываешь, понимаешь, что как раз жизнь — не про нас, а смерть — это бесконечность и новое существование в другой ипостаси. Надо расценивать пребывание на Земле как подготовку к более важной миссии.