О том, как жили руководители государства, которое исчезло с географической и политической карты мира 20 лет назад, «ФАКТАМ» рассказал Геннадий Павлюк, личный водитель Алексея Косыгина
Сегодня лица, занимающие высокие посты в правительстве Украины, сменяются так часто, как картинки в калейдоскопе. В брежневские времена ротация не происходила десятилетиями. Пофамильно и в лицо руководство страны знал каждый гражданин СССР. Главным идеологом Советского Союза был Михаил Суслов, министром обороны — Дмитрий Устинов, министром иностранных дел — Андрей Громыко, председателем Совета министров СССР на протяжении 16 лет — Алексей Косыгин. Личная и бытовая жизнь этих людей была тайной за семью печатями…
— С Алексеем Николаевичем я проработал десять лет, — рассказывает водитель Геннадий Павлюк (фото). — Сначала
работал на автомобиле прикрытия — «Чайке», который следовал в целях охраны за основной машиной. Потом возил его на ЗИЛ-115. В отпуск и на охоту в Завидово выезжали на 600-м «мерседесе».
— Каким был ваш шеф?
— С виду казался суховатым. На самом деле был очень доброжелательным. На первом месте у него всегда была работа. Освобождался около десяти вечера, а спать ложился не раньше часа ночи. Даже по субботам трудился! А когда шел в отпуск, никогда полный месяц не отдыхал — обычно возвращался на неделю раньше.
— У него были увлечения?
— Алексей Николаевич очень любил рыбалку и охоту. Правда, в Завидово ездил без особого удовольствия. Только когда там собирались все члены Политбюро, не мог отказаться от приглашения. Обычно говорил: «В Завидово слишком уж раскормленные утки!». Кстати, никогда не стрелял по сидящей птице, целился только в летящую. Охотиться предпочитал в одиночестве — либо в Переславле-Залесском, либо в Барсуках. А в Пицунде — любимом месте летнего отдыха — обожал ловить ставриду на спиннинг. Еще нравился ему Кисловодск. На эти курорты машину из Москвы отправляли самолетом или поездом. Для подстраховки еще одну давали нам на месте.
На отдыхе Алексей Николаевич много плавал. По полтора часа мог находиться в воде. Его обязательно сопровождала лодка с охраной. Практически все ребята были мастерами спорта. Кто-то всегда плыл рядом — врач или начальник охраны. В лодке были наготове рубашка и шорты. Алексей Николаевич любил неожиданно выйти из воды, появиться среди народа. Как-то набрел на студенческий лагерь, зашел к ребятам, поговорил, выпил с ними чаю. У них были походные железные кружки, а для него где-то отыскали стакан с подстаканником. Он даже сыронизировал по этому поводу.
— А что это за история, как Косыгин перевернулся на байдарке?
— Он часто ходил на быстроходной байдарке, которую сопровождал катер. Однажды Алексей Николаевич посмотрел вверх на самолет, отвлекся и… перевернулся. А поскольку ноги были закреплены, в мгновение ока оказался под водой. Ребята среагировали молниеносно. Вытащили его, откачали, отправили в больницу. Это было на Москве-реке примерно за полтора года до его отставки.
— Испугался?
— Нет, он был не из пугливых. Охрана испугалась больше (улыбается).
— Правда, что Алексей Косыгин мог умножать в уме тысячи и миллионы?
— Его еще Сталин назвал арифмометром (улыбается). Считал Алексей Николаевич молниеносно! И очень много информации держал в голове. Помню, как-то приехали в Краснодарский край. Косыгин спросил секретаря обкома: «Сколько урожая планируете собрать?» Тот назвал цифру. Алексей Николаевич ему: «Вы что-то ошибаетесь». Начал анализировать данные: сколько посеяли, на какой площади… Тут же проделал несколько арифметических операций. И цифра получилась совсем иной! Его нельзя было обмануть. Он всегда все перепроверял.
Как-то, когда отдыхал в Грузии, решил посмотреть совхозы в районе Зугдиди. Приезжаем в одно из хозяйств, ему показывают чайную плантацию, собранный чай — отборный! Косыгин и говорит: «Почему же тогда у нас все покупают индийский чай, а не грузинский? Покажите-ка, как вы его собираете». Комбайн прошел по плантации метров двадцать, открыли бункер, а там, кроме листьев, полно веток. Тот отборный чай, оказалось, был собран вручную — для показухи. Чтобы реабилитироваться, производители чая пригласили Косыгина посетить чайную фабрику. Просили построить еще несколько предприятий — мол, не успевают перерабатывать чайный лист.
Приглашение Алексей Николаевич принял, но поехал… на совсем другую фабрику. Прибыл неожиданно. Посмотрел — и пришел в ужас! Первое, что бросилось в глаза: работали дети. Руководители начали оправдываться: мол, сейчас у школьников каникулы — они и помогают. Он — в другой цех, где чайный лист сушат. Глянул, а его — пережигают. Алексей Николаевич и говорит: «Что ж вы делаете? Кто же такой чай пить будет? Теперь ясно, почему все стремятся купить индийский!»
— Одним словом, навел шороху! К слову, о неподкупности Косыгина ходили легенды.
— Приезжая куда-то, он всегда старался избежать столов, угощений. Помню, прилетел в Крым. Спрашивает меня: «Сколько времени нам нужно, чтобы добраться на запланированную встречу?» Отвечаю: мол, столько-то. «Тогда куда мы спешим?». Я говорю: «Нужно быть хоть за полчаса». «Никаких полчаса, прибудем за пять минут до начала мероприятия. А то накроют столы и все спишут на Косыгина!»
Несколько раз за границей ему пытались подарить машины. Но он ни разу не принял столь дорогих презентов, объяснял, что отблагодарить таким же образом не имеет возможности. Обычно говорил «спасибо» и… отказывался. Однажды руководство немецкой автомобильной компании передало Брежневу, Подгорному и Косыгину в дар три новеньких, только с конвейера, «мерседеса». Доставили в Москву и поставили перед фактом. Брежнев пополнил автомобилем свою коллекцию, а Косыгин свою сразу же отдал в Гараж особого назначения. Через год спросил меня: «Как ходит машина?» Я ответил, что стоит под чехлом. Тогда он распорядился передать ее в совминовский гараж.
Затем итальянцы после заключения договора о строительстве завода в Тольятти подарили Алексею Николаевичу «фиат». И такая же история — он передал автомобиль в службу 9-го управления. В арабских странах ему не раз преподносили мечи и сабли с бриллиантами. Все эти подарки он отдавал в Оружейную палату. А макеты электростанций и кораблей, которые ему вручали на открытиях, обычно отвозились в школу, которую он опекал в Архангельском, где находилась его государственная дача.
К слову, как только он ушел на пенсию, через неделю освободил дачу и переехал в городскую квартиру. Ему и вывозить ничего не пришлось особо. Забрал лишь книги и личные вещи. Собственной дачи никогда не имел.
— С кем из коллег Алексей Николаевич дружил?
— Особо ни с кем. На Новый год, дни рождения к нему приходили известный архитектор Михаил Посохин, конструктор ракет Владимир Челомей. После смерти жены, Клавдии Андреевны, гости посещали редко. Супруга, которую Косыгин очень любил, умерла первого мая, когда Алексей Николаевич стоял на трибуне Мавзолея. Случилось это в 1968 году. Клавдия Андреевна болела, почти месяц лежала в Центральной кремлевской больнице. Косыгин очень переживал. Даже ночевал в больнице. Оттуда на работу ездил, туда — с работы. Первого мая Клавдия Андреевна отправила его на парад — не ехать нельзя, а когда вернулся, ее уже не было в живых.
— Алексей Николаевич больше не женился?
— Нет. Никто из женщин в его жизни больше не появлялся. Ему приписывали роман с Зыкиной, еще с кем-то. Ничего этого не было. Алексей Николаевич — однолюб. После смерти супруги, когда ехал куда-то отдыхать, просил начальника охраны, чтобы в чемодан положили ему рубашку, подаренную Клавдией Андреевной. Это был своего рода талисман.
— Кто помогал ему по хозяйству?
— На госдаче работала сестра-хозяйка. В еде Косыгин был неприхотлив: на завтрак обычно ел овсяную кашу и пил чай, а вечером часто пил один чай — но только из самовара! В субботу и воскресенье, когда приезжала дочь Людмила с внуками (с которыми он очень любил гулять по поселку), еда была разнообразнее.
— Гулял без охраны?
— Охрана всегда следовала за ним, несмотря на то, что времена были спокойные. Алексей Николаевич всегда много ходил пешком. В автомобиль сразу никогда не садился. В любую погоду — даже при двадцати-тридцати градусах мороза — проходил полтора километра до Ильинского шоссе, потом садился в машину и ехал на работу. Такое же расстояние преодолевал вечером в темноте, возвращаясь с работы. На Ильинском шоссе выходил из машины и шел до дачи пешком. Не изменял привычкам и в выходные. Зимой много ходил на лыжах. Даже простуженный! Помню, приедет врач, посмотрит горло, велит на выходных греться дома. Но только доктор за порог, Алексей Николаевич — на лыжи…
— Сейчас политики нередко хвастаются друг перед другом дорогими брендами. А как раньше одевались первые лица?
— Зимой Косыгин и Громыко ходили в шапке-»пирожке». Это и было отличительной приметой их стиля. Летом Алексей Николаевич носил шляпу. Костюмы каждый день не менял. Никаких особых обновок я на нем за десять лет не видел. Одевался настолько просто, что когда на отдыхе появлялся на улице, на него никто внимания не обращал — не узнавали.
— Когда вышел на пенсию, за ним сохранился служебный автомобиль?
— Ему выделили «Чайку», закрепили водителя. Но он уже почти никуда не ездил.
— С потомками Косыгина общаетесь?
— С внуком Алексеем Джерменовичем Гвишиани, известным ученым- геофизиком, я виделся на столетии Косыгина. Внук собрал всех, кто работал с Алексеем Николаевичем.
Честно скажу: годы работы с Косыгиным были лучшими в моей жизни. Да и не только в моей. Ежегодно мы — водители, охранники — встречаемся в день его рождения на Красной площади, приносим к Кремлевской стене цветы, поминаем добрым словом…