Год назад ушел из жизни народный артист СССР
Казалось бы, Вячеслав Невинный не сыграл каких-то знаковых ролей, но представить без него наше кино невозможно. Роли второго плана — Карпухин в «Гараже», Весельчак У в «Гостье из будущего», Громозека в «Лиловом шаре», Собакевич в «Мертвых душах», Степан в «Небесах обетованных», Себейкин в «Старом Новом году» — в его исполнении более запоминающиеся, чем главные.
Несмотря на тяжелую болезнь, Вячеслав Михайлович до последнего надеялся, что еще выйдет на сцену. И в театре его ждали. Пусть на костылях или в инвалидной коляске — лишь бы только появился. «Без него во МХАТе стало пусто», — сказала на похоронах Ирина Мирошниченко. Пусто стало без него и в квартире на Тверской, где столько всего было пережито. До сих пор плачет, вспоминая о муже, его жена замечательная актриса Нина Гуляева.
- Нина Ивановна, вот уже год Вячеслава Михайловича нет с нами…
- Никак не могу к этому привыкнуть. Наверное, боль останется со мной навсегда. Я и теперь уверена, что Слава еще с нами. Недавно мой сын, которого тоже зовут Слава Невинный, поэтому мы называем его Слава- маленький, давая интервью, выразил то, что я никак не могла сформулировать. На вопрос, ощущает ли наша семья потерю, он ответил: «Папа по-прежнему с нами. Более того, в какие-то сложные жизненные моменты он нас защищает». И это правда. Когда выхожу на сцену и мне нужно сосредоточиться, я просто говорю: «Ну, Славочка, пойдем! С Богом!» И чувствую, что в этот момент он со мной. Да и в жизни он с нами. О чем бы ни говорили, что бы ни делали, все время вспоминаем о нем: «А папа сказал бы так, сделал бы это… »
Особенно тяжело было вначале. Я ведь в квартире совсем одна (дети живут отдельно). Бывало, хожу и с ним беседую. В голос, громко. Как те люди, что на улице разговаривают сами с собой. В какой-то момент я даже испугалась — показалось, что схожу с ума. Меня спасла подруга, директор музея МХАТа Ира Корчевникова, которая живет со мной в одном подъезде. Пришла как-то, посмотрела на все это и говорит: «Нина, надо что-то делать!» И забрала меня с собой в Баденвейлер — горный курорт в Германии, знаменитый не только потрясающей минеральной водой, но еще и тем, что там умер Чехов. У нее в этом городе есть знакомые, где она каждый год отдыхает. Я отказывалась, но Ира собрала чемодан, оформила документы. Заграничный паспорт у меня был давно просрочен, ведь все годы, что Слава болел, о поездках не было и речи.
- Помог вам знаменитый курорт?
- Да. Мыслями и в разговорах я постоянно возвращалась к Славе, но Ира тактично переключала меня на другие темы. Вернувшись в Москву, я начала репетировать тетушку в «Дворянском гнезде», а работа, как известно, лучшее лекарство. Я много времени стала проводить в театре — репетиции утром и вечером, а еще и спектакли нужно было играть. Но забыть Славу все равно не могу. В шкафу висят его вещи, на стенах — портреты и фотографии. Сейчас вот думаю, какой памятник на могиле поставить.
Недавно по телевизору увидела могилу похороненного в Париже Ивана Бунина — простой мраморный крест. И подумала: наверное, такой надо сделать и Славе. Но меня уже успели переубедить: дескать, у нас, в отличие от Франции, сильные морозы, мрамор может не выдержать — потрескается. Нужно придумать что-то другое…
- Вячеслав Михайлович долго болел. Где вы брали силы все эти годы?
И тогда Олег Табаков подписал приказ — перенести репетиции к нам домой. Квартира у нас большая, приходили актеры и режиссер, приносили с собой печенье, конфеты, я делала чай или кофе — так и работали. Сделали весь первый акт, прогнали его и были очень довольны. Слава играл идеально! У него уже начал вырисовываться характер персонажа, он много интересного придумал. Например, решил, что в одной из сцен его герой будет петь под гитару, и из театра тут же принесли инструмент. В то время у нас появилась надежда, что Слава выздоровеет и все еще будет хорошо. Но тут у него начала болеть вторая нога. Я бросилась к врачам, но они только головами качали. Я поняла, что помочь уже нельзя. Диабет — страшная болезнь, человек разрушается изнутри и ничего с этим не поделаешь. Как и на первой ноге, сначала почернел ноготь, потом палец. В общем, вторую ногу тоже пришлось ампутировать. Слава понял, что на сцену он уже не выйдет…
- Друзья к нему часто приходили?
- В последнее время он не хотел никого видеть. Помню, как-то пришли его однокурсники по Школе-студии МХАТ Альберт Филозов и Геннадий Фролов. Я их всех помню молодыми ребятами, а тут открыла дверь и ахнула: «Господи, какие вы уже старые!» Долго они у нас сидели — что-то вспоминали, хохотали, даже немного выпили. Слава сразу покраснел, я испугалась, думала, давление подскочило. Но ничего, обошлось. Прощаясь, они расплакались, а когда ушли, Славочка разрыдался. Буквально на следующий день начали звонить другие его однокурсники: «Мы тоже хотим прийти!» Но Слава сказал: «Не надо, мне очень тяжело их видеть. Они пришли и ушли своими ногами, а я, наверное, уже никогда не встану». Больше гостей у нас не было.
- Кто-то помогал вам в это тяжелое время?
- Конечно, причем на самом высоком уровне. В ЦКБ Славочка лежал совершенно бесплатно, мы не платили ни рубля. Это было решение двух министров: культуры и здравоохранения, а также директора-распорядителя этой больницы, за что я всем им очень благодарна. Когда мужа перевезли домой, к нему два раза в неделю ходили врачи из поликлиники при ЦКБ — смотрели его, слушали, делали массаж. Каждый день я измеряла Славе давление, записывала результаты в специальную тетрадку, а врачи внимательно просматривали все мои записи. Моментально реагировали на все. Когда у Вячеслава Михайловича появилась сыпь, прислали дерматолога. Затем супруг стал хуже видеть — и тут же пришел окулист. Они нам все как родные были, особенно Людочка, которая ходила делать кардиограмму. И когда Слава умер — очень тихо, во сне, я тоже вызвала их… Правда, боялась, что они из-за пробок будут долго ехать и позвонила еще и в городскую «скорую». И две бригады приехали одновременно. Одни в белых халатах, другие — в зеленых.
Привезли с собой металлические ящики для реанимации. Но врач из ЦКБ только посмотрел и сказал: «Уже все… » И сел писать справку для свидетельства о смерти. А у меня какое-то странное состояние было — меня всю трясло, я не могла сидеть, все бегала, бегала по квартире. Врач попросил медсестру сделать мне два укола, один успокаивающий, а другой для понижения давления, оно у меня очень сильно поднялось. Мне говорят: «Вам надо полежать». А я не могу лежать, вскочила и снова бегаю. Потом накинулась на медиков: «Вы ведь ничем ему не помогли!» Они попросили приподнять Славочке голову, я просунула руку под шею — она была горячая. «Он еще живой! — кричала я. — Сделайте же что-нибудь!» До сих пор не понимаю, как я все это пережила.
- Те, кто хорошо знает вашу семью, считает ее примером для подражания. Что нужно для того, чтобы прожить всю жизнь душа в душу?
- Мне кажется, современные женщины слишком торопятся вступать в интимные отношения с мужчинами. После первой-второй встречи уже начинают вместе жить. А Слава за мной ухаживал три года! И мы только на второй год стали близки. К тому времени, кроме физической страсти, укрепились другие чувства: любовь, нежность. А люди, которые быстро сходятся, упускают этот момент. Идут на поводу у своего желания, а иногда и похоти. Тут мы, женщины, должны быть умнее. Нам эта мудрость от бабушек и прабабушек досталась, она у нас в подкорке заложена. Недаром же когда-то считалось зазорным выходить замуж, не будучи девушкой. Кстати, в этом не только жизненная мудрость, но, если хотите, житейская выгода. Во-первых, такие отношения дают возможность проверить чувства мужчины: если он долго добивается, то и любовь его растет, становится подлинной. Во-вторых, девушка за это время понимает, сможет она любить этого мужчину всю жизнь или нет.
Когда мы со Славой встретились, я уже была замужем, но считала недостойным обманывать мужа. Мне казалось, что уроню не только свою честь, но и его. Современная молодежь над этими понятиями смеется, а зря. И мне жаль их, нынешних, поскольку они не знают, что до ТОГО — самое лучшее время. Когда так много значат взгляды, прикосновения, запахи. Ты приходишь домой и чувствуешь, что твоя кофточка пахнет его табаком, и от этого сердце сладко замирает. Целуешь его только в щеку и будто куда-то падаешь. Смотришь в глаза и не можешь насмотреться. Эти чувства самые яркие, красивые и самые… чувственные. Они остаются на всю жизнь. И сколько таких чувств вы, еще не став мужем и женой, успеете накопить, столько будете жить вместе. Любовь будет держать вас рядом, несмотря ни на какие обиды и ссоры. Возможно, кому-то покажется, что я старомодна, но это мой личный опыт.
- А вы с Вячеславом Михайловичем ссорились?
- Наверное, ссорились, но сейчас я, хоть убейте, ничего такого вспомнить не могу. Если любовь настоящая, подобные вещи быстро забываются, а со смертью любимого человека и вовсе исчезают.